Александр Кандия - Прошлое под ногами

Но тем не менее, десятки, а то и сотни тысяч человек, невзирая на дорогие билеты, ехали в Кноссос с одним и тем же желанием – увидеть Лабиринт. А ведь до сих пор никто не знает, где он был!

Василий, за те 20 лет, что жил на Крите, знал все закоулки и уголки археологического заповедника под названием Кносский дворец, но он не относился к нему как к чему то историческому. Тут не чувствовался дух старины, это был аттракцион для туристов.

Современный вид на раскопки Кносского дворца.

– Что это? – спросил он у Атарика.

– Наш центр! – гордо ответил он.

– Дворец где живет ваш правитель? – уточнил Василий

– Ну какой же это дворец? —удивился жрец – Центр! Центр нашего острова! Центр нашей жизни! Да, здесь живет наш правитель, здесь есть склады, но помимо этого, здесь есть мастерские, храмы. Это Центр нашего государства!

– Знаешь, Атарик, а ведь я так и знал! Я так и думал, что это не дворец, а центр! – обрадовался Василий.

Он увидел вход в этот комплекс. У входа стояла стража. Два молодых человека с копьями, большими щитами в форме восьмерки, обшитыми шкурами. На поясе у каждого висел в кожаных ножнах бронзовый меч, а за широким поясом торчал бронзовый кинжал.

Изображение критской стражи на древней вазе.

Весь их вид, показывал, какую ответственную службу они несут.

У каждого на шее висел золотой кулон- амулет в форме двойного топора.

Люди выходили и заходили через эти ворота. К ним последовали и наши герои.

Проходя мимо стражей, Атарик и жрица приложили свои перстни печатки к восковой дощечке, висевшей рядом. Там уже были другие оттиски.

– Что это? – спросил Василий, когда они вошли.

– Каждый, кто входит, прикладывает печать к восковой доске, и так же когда выходит. Таким образом стража знает, кто сейчас в центре, а кто был и ушел. – ответил Атарик.

Они пошли по длинным коридорам, некоторые коридоры раздваивались, петляли, уходили в сторону. Слева и справа были двери иногда открытые, иногда закрытые. Было много лестниц вверх и вниз.

Наконец, они вышли на небольшую площадь, окруженную зданиями. Тут стояло несколько алтарей.

– Здесь у нас происходит, как бы, очищение – сказала Илусана. Сейчас выйдут жрицы, воскурят благовония на алтаре. Ты пройдешь через этот дым, и мы пойдем дальше. Мы входим в священное место центра. Здесь находятся главные храмы, и здесь живет наш правитель.

Пока она это рассказывала, из бокового прохода выпорхнуло несколько пар молодых девушек, одетых в белое одеяние, а за ними вышла женщина, лет 35, с богатыми украшениями и в дорогих одеждах. Пока девушки раскуривали благовония, она перебросилась несколькими фразами с Илусаной, кивком поприветствовала Атарика и с интересом посмотрела на Василия.

Как только пошел дым от алтаря, старшая жрица (как понял Василий), начала пение.

Что за язык это был – не понятно. Каждый язык имеет свой тембр, частоту, звучание. Но то, что слышал Василий, нельзя было ассоциировать, ни с одним известным ему языком.

Звучание слов было довольно мелодичным, без резких звуков. Под эту песню девушки стали танцевать, подхватили Василия под руки и подвели к алтарю. Затем стали его водить возле алтаря, и он увидел, что они пытаются держать его все время в дыму, который исходил от угольков, лежащих на нем. Что это дымило, было непонятно, но дым был приятен и Василий вдыхал его с удовольствием. Он почувствовал, что расслабляется и на него спускается умиротворение.

«Настоящее очищение и тела, и души» – подумал он.

Проведя его третий раз вокруг алтаря, девушки отвели его в сторону, и тут чудесным образом закончилось пение жрицы. К нему подошла Илусана и Атарик, а так же девушки со старшей жрицей, которая и повела их дальше по коридору.

– Что это за язык, на котором пела жрица? – спросил по дороге Василий Атарика.

– Это священный тайный язык, который понимают только лишь жрицы, – ответил тот ему.– Кто-то говорит, что это древний язык наших предков, кто-то говорит, что это язык на котором с нами общается Потния и Иштар. Этому языку обучаются только лишь одаренные девочки. Но вначале они дают клятву, что никогда не выдадут тайну этого священного языка непосвященному.

Стены коридора были украшены изображениями юношей и девушек, которые куда то несли какие то дары.

«Коридор процессий» – вспомнил Василий эти фрески, а точнее их копии, которые висели в Кносском дворце. Но сейчас он выглядел абсолютно по -другому.

Копия фрески из коридора процессий в Кносском дворце.

По длинному коридору вся эта процессия подошла к тяжелым дверям, возле которых стояли два стражника. Они были такими же как и те, что стояли на входе в центр, только может быть были выше их.

Как только они подошли к этим дверям, стража подтянулась, двери распахнулись, и Василий со своими сопровождающими вошли в зал.

Это было небольшое помещение, по сравнению с современными тронными залами.

Под стеной стояло два каменных кресла, изготовленных из алебастра, а рядом под стеной стояли каменные скамьи.

В креслах, на шкурах восседала красивая женщина лет 35—40, с красивой прической, в платье шитом золотом, и мужчина, лет 40, в белоснежном килте- юбке с золотым кинжалом за поясом.

Кожа женщины была настолько бледна, что она казалась больше мертвой, чем живой. Такой белизны Василий никогда не видел. Это была не пудра, это был цвет ее кожи.

Глаза были красиво подведены, и первое впечатление было, что это неземное создание, которое прилетело издалека сюда.

Мужчина тоже выглядел импозантно. Если у женщины была белая кожа, то мужчина был смуглым, можно сказать очень смуглым. Золотые перстни и кольца украшали его пальцы. А на груди на изящной золотой цепочке, висел большой золотой кулон, в виде двойного топора.

На скамьях сидели отдельно женщины и мужчины, человек двадцать, разных возрастов, но по их позам и одеждам было видно, что это важные сановники или жрецы.

Василия вывел в центр зала Атарик.

– Делай как я, – сказал он ему.

И подняв правую руку, приложил кулак к своему лбу. Что-то наподобие пионерского приветствия —« Всегда готов!».

Василий видел критские бронзовые и глиняные фигурки с таким приветствием, поэтому он легко повторил его вслед за Атариком.

Сидящие на креслах, приветливо кивнули головами и после этого им кивнули те, кто сидел на скамьях.