Лена Вялых - Телепорт сломался. #серия_рассказов_Т

Дан нежно посмотрел на веточку киалы, доедая бутерброд, и с лёгким вздохом убрал пустой свёрток обратно. Часы на запястье показывали 13:12. «Самое время», – подумал он и положил на свою ладонь прохладную чёрную капсулу.

Нагретая теплом человеческого тела капсула мерно покачивалась. Цвет её менялся от плотного чёрного до тёплого лазурного. На её верхней части, ускоряясь, замерцал яркий голубой индикатор, пока свет от него не разрезал ярким лучом пространство над ладонью старика, передавая ему записанное шестьдесят лет назад сообщение:

– Привет, Дан. Это я. И я уже на месте. Надеюсь, ты не будешь слишком сильно скучать, ведь я вернусь к тебе всего через несколько дней, – говорила голубым полупрозрачным ртом молодая черноволосая девушка, глядя в глаза старику. – Я-то уж точно тут не заскучаю: никогда не видела, что бы столько талантливых и известных архитекторов собралось в одном месте в одно время. Мне и полжизни не хватит, чтобы со всеми познакомиться!

Она залилась своим незабываемым смехом, наклонив голову набок.

– Но по ночам мне будет сильно не хватать твоих рук, а утром я буду скучать по твоей щетине. Так что жди меня домой очень скоро. Кстати, посмотри на часы, сейчас как раз наше время. Давай вместе загадаем желание – поскорее обнять друг друга!

Они оба зажмурились и через пару секунд снова нежно посмотрели друг другу в глаза.

– Я обязательно найду минутку, чтобы позвонить тебе вечером. Целую, обнимаю, люблю.

И сообщение, немного помедлив, свернулось обратно в чёрную капсулу, оставив старика один на один со своим одиночеством.

На скамейке кто-то вежливо прокашлялся. Дан поспешно вытер с левой щеки слезу и убрал капсулу в карман портфеля.

– А я чуть-чуть не успел достать свою капсулу, – сказал такой же старик, в том же костюме и с тем же портфелем, сидя на другом конце скамьи. – Поэтому загадал желание вместе с вашей.

Дан устало посмотрел на него.

– Они решили, кого из нас следует дезинтегрировать? – без выражения спросил он.

– Нет, они проверили контрольные суммы, и всё сошлось. Закон запрещает дезинтегрировать любого из нас, – ответил второй.

– Ясно, – коротко бросил первый.

И после неловкой паузы добавил:

– Полагаю, нам обоим больше некуда идти, кроме как домой.

– Полагаю, что так, – кивнул второй Дан.

Они молча сидели на разных концах скамьи в одной на двоих задумчивости, а вокруг бегали и перекрикивались дети, и разноцветный народ искал друг друга у выходов в зоне ожидания. Заботливый женский голос напоминал о мерцающем маячке, а над головой неспешно пролетали цифровые летние облака, совсем как земные.

– Может, выпьем по чашке мятного кофе? – спросил один Дан.

– Как раз хотел предложить то же самое, – с лёгкой улыбкой ответил ему второй.

– Ты меня не слышишь!

– Нет.

– Алекс, ты меня не слышишь!

Марта резким жестом сложила руки на груди и показательно отвернулась. Она простояла так пару секунд, но не смогла выдержать даже короткую паузу.

– Отдай мне частотную отвёртку, я сама всё сделаю, – буркнула она.

Чей-то зад торчал из-под капота старенького лёткара. Его обладатель продолжал переминаться с ноги на ногу, выдавая крайнюю занятость и нежелание продолжать диалог. Кстати, зад принадлежал хорошо сложённому и, судя по всему, высокому молодому человеку, который заодно приходился мужем обиженной, недослушанной Марте.

– Я же говорю, что знаю, в чём неполадка, и если ты мне дашь возможность самой…

Зад подался назад, и над головой Марты возвысилось раскрасневшееся от жары и работы лицо Алекса. Он вытер лоб рукавом рубахи и показательно бросил в ладонь жены короткий прогнивший провод. Марта удивлённо перевела взгляд с мужа на провод и обратно, а тот почти надменно объявил:

– Вот, в чём была проблема. И отвёртка здесь вообще не понадобилась.

Марта отбросила в сторону бесполезную запчасть биодвигателя, благодаря которому им так долго удавалось экономить на дорогом, относительно новом общественном телепорте, но теперь их усилия были уничтожены, обнулены. От досады лицо девушки приняло то неприятное выражение, которое по праву принадлежало её матери: всегда недовольные любыми решениями дочери губы, полный раздражения взгляд, некрасивые глубокие впадины у крыльев носа. Марта тут же мысленно представила своё отражение в зеркале и заставила себя расслабиться, насколько это было возможным посреди пустой заброшенной дороги в жаркий засушливый день.

– Чёрт возьми, – сквозь зубы процедила она, а затем выругалась гломатом.

«В жизни происходят вещи и похуже», – услышала она в своей голове. И этот голос, – как старый знакомый, чьё имя ты уже забыл, но чей ненавистный образ всё ещё узнаёшь издалека – этот голос снова решил напомнить о себе. Два долгих, невыносимо долгих года назад Марта, живущая в уютной подержанной капсуле с мужем, получила сообщение на свой голобраслет о том, что её родители на сто четвёртом году жизни приняли решение о прекращении жизнедеятельности. И если бы умирала одна только мать, это бы её нисколько не задело. Но отец, любимый отец! Пусть он никогда не замечал ненависти, горящей в глазах этой женщины каждый раз, когда та смотрела на своего единственного ребёнка. Но он был так нежен с Мартой, так заботлив! Его любовь полностью компенсировала ненависть матери, и Марте хотелось, чтобы он прожил ещё столько, сколько бы смог. Но если эта женщина его уже на этот шаг уговорила, то дочери оставалось лишь смириться. О, если бы только всё прошло успешно, если бы только теперь материнский голос не перебивал её собственный!

Марта нарочно тряхнула головой, приводя мысли в порядок, и Алекс, вытирая руки о старую выцветшую тряпку, раньше служившую футболкой, заметил её растерянное выражение лица.

– Ты опять изгоняешь голос? – заботливо поинтересовался он.

Жена бросила виноватый взгляд, а потом устало вздохнула и опустилась на растрескавшийся асфальт в тени, отбрасываемой заглохшим лёткаром. Алекс нежно посмотрел на маленькое беззащитное создание, подобравшее колени и спрятавшее в них голову, и, забросив футболку в лёткар через открытое окно, сел рядом с ней.

– Эй, ты чего? – спросил он. – Что тебя так расстроило?

Марта подняла голову и, нахмурив брови, уставилась на мужа. Потом закрыла глаза и тихо произнесла:

– Вот скажи мне, я, конечно, всегда нелогично рассуждаю, но разве мы не находимся посреди необитаемой пустыни с поломанным лёткаром в самый разгар жары?

– Находимся, – с улыбкой ответил Алекс.

– И разве не старались мы накопить эту нереальную цепочку денежных знаков для моей операции? И не поэтому ли ты купил самый дешёвый двигатель на наш старенький лёткар, когда прежний расплавился?