Shigure Tou - Кокон черной бабочки

А вот это уже интересно. Ангел, показывающий иной путь для человека и человечества в целом. Солидный, колоритный персонаж, которого могут послушать. Вот бы и мне предстать перед людьми этим самым ангелом, показать несовершенность их рассуждений.

Проще сказать, чем сделать.

Взгляд снова упал на книги о фокусниках, мастеров мистерии.

Я начал набирать заинтересовавшие меня работы, остановившись буквально на мгновение.

О чём я вообще думаю? Это просто не может сработать. Но руки уже оттягивала стопка фолиантов. Осталось пройти со всем этим доб-ром в свою комнату и наконец-то понять, смогу ли я помочь Денису.

***

Особо чувствительные дамы лишались чувств, наблюдая за тем, как несколько моих пальцев объяло пламя голубоватого цвета. Огонь медленно продвигался вверх по руке, совершенно не нагревая подготовленный заранее тёмный костюм, производя на собравшихся неизгладимое впечатление.

Служба закончилась несколько раньше, чем я рассчитывал. Полуденное солнце раскаляло многочисленные авто и асфальт церков-ной парковки. Все аристократические сливки нашей коммуны наблю-дали за моим эксцентричным представлением. Среди них находилось и моё семейство.

– Он ангел! – воскликнул кто-то из толпы. Никто из них не мог узнать во мне обычного человека. Не могу их в этом винить – подготовленный костюм помогал скрыть личность. Подготовка заняла почти две недели, и, видя эти глуповатые, полные одухотворенного просветления лица, могу с уверенностью заявить: оно того стоило.

– Увы, я не ангел, – пламя перешло на самодельные, пропитанные раствором порошка крылья. – И даже не могу им стать, – беспроводной микрофон искажал голос. Поделка на моей спине резко вспыхнула, в секунды сгорая, теряя форму, очертания.

Люди пятились от столба, на который я с таким трудом забирался ещё с сорок минут назад. На этот раз солнце играло со мной в одной команде, слепя зрителей, не позволяя им вглядеться в мой несовершен-ный образ.

– Я не божий посланник, и я повторил ваше чудо! – нельзя выходить из образа, а вот после меня, скорее всего, стошнит от страха. – Я обвиняю вас в богохульстве. Вы приписали Богу не чудо, а человеческое творение! Это оскорбительно! – ещё чуть-чуть и я оглохну от собственного голоса.

– Эй, а ну слезай оттуда! – А вот и полиция. Кто-то успел вызвать. Однако и их лица выражали недоумение. Не каждый день увидишь объятого бирюзовым пламенем человека, сидящего на фонарном стол-бе. – Кто ты такой? Чего хочешь?

– Люди, вас обманули! – сердце пропустило удар. Раз, два, три, и столбы, кусты и даже некоторые деревья объяло голубое пламя. Народ охватила паника. Кто-то побежал прочь от очагов возгорания. Кто-то принялся тушить разноцветное пламя, опасаясь того, что огонь перекинется на транспорт. Полицейские что-то кричали в свои рации. – Это было не чудо!

Я схватился за страховочный трос и практически спрыгнул со столба, тут же ныряя в машину. Джакоб дал по газам, игнорируя все правила дорожного движения. Вскоре, я уже не мог различить место преступления даже сквозь заднее стекло автомобиля.

Обернувшись во влажное полотенце, я окончательно сбил пламя с чёрного костюма, и, решив хоть немного передохнуть, снял резную деревянную маску. Красивая вещица. Странные узоры обрамляли прорези для глаз и рта, длинные рога придавали изделию таинствен-ности. Даже представить не могу, где Джакоб смог её достать.

– Похоже, всё прошло как надо, – я всё ещё дрожал, переваривая собственные решения, но вместе с этим испытывал чувство глубокого удовлетворения.

– Ваша задумка произвела больший эффект, чем я мог представить. От машины придётся избавиться, – практически синие глаза Джакоба Кромбергера сверлили меня через зеркало заднего вида. И я не мог взять в толк: он меня осуждает или гордится. Похоже, что с выражением эмоций у него большие проблемы. Но это не помешало ему стать сообщником. Собственно, я сам допустил эту ошибку, попросив достать мне сульфат меди, а после и ещё несколько странных вещиц. Мужчина просто не мог оставаться в стороне и вынудил меня всё ему рассказать. Признаться, от этого мне стало полегче. Джакоб предложил помощь и внёс в план свои коррективы, способствующие мне ускользнуть с места представления несхваченным. В который раз мне удалось убе-диться в том, что он далеко неглупый мужчина, и я всё-таки недооце-ниваю своих слуг.

– Избавимся, да и никаких опознавательных знаков мы на ней не оставили, не смогут подать в розыск. Кстати, а где это мы? – Кромбергер свернул в какой-то совершенно незнакомый мне квартал, утыканный одноэтажными маленькими, будто кукольными домами с зелеными лужайками перед оными.

– Кварталы рабочего класса, я подумал, что проезд по основным трассам может создать неудобства, – конечно Джакоб был прав.

Потихоньку переодеваясь, я с нескрываемым любопытством разгля-дывал неведанную ранее местность. И дело было даже не в самих домах, а в людях. Все они улыбались, некоторые плакали, но с первого взгляда можно было с уверенностью сказать, что это слезы счастья. Радостные, все они направлялись вверх по улице. Не торопились, не толкались, просто шли. Честно, мне это показалось странным.

– Сегодня какой-то праздник? – Джакоб ведь тоже из рабочего класса, так что должен быть осведомлён о подобном.

– Я бы так не сказал. – мужчина следил за дорогой. Его маскировка не являла собой ничего кардинального. Повязка на лицо, и тёмный, дешёвый костюм, от которого можно будет без сожалений избавиться. – Несколько недель назад, одна из шахт перешла на абсолютную автоматику и многие из этого района потеряли свою работу.

– И поэтому улыбаются? – кажется, я запутался.

– Улыбаются они тому, что церковь взяла заботу о семьях, поте-рявших способ пропитания. С момента увольнения они получают мате-риальную помощь и еду от местного прихода. Некоторым оплачивают курсы переквалификации, чтобы они смогли встать на ноги в крат-чайшие сроки.

– Вот оно как, – от этих новостей стало как-то не по себе. Гадкий червячок сомнений смог найти мягкое место в моём настроении, прогрызая его слово сочное яблоко. – Получается, я дискредитировал тех, кто защищает людей? – может, поэтому Джакоб смотрит на меня с таким недовольством? Зачем тогда помогал?

– Вы защищали брата, никто не сможет Вас обвинить в этом стремлении.

Дальнейшие разговоры могли и вовсе выбить меня из колеи, так что я затих, молча наблюдая за тем, как люди собираются у местной церкви. Идут не потому что надо, а потому что хотят. Это отличалось от ежевоскресных сборов у нас, где поход в церковь был скорее обя-занностью, нежели удовольствием.

Но ведь моя маленькая шалость не даст большого резонанса? Я всего лишь спасал брата и семью от слухов. И не мог принести особого вреда.