Алекс Соловьев - Матриум. Приветики, сестрицы!

Пардон, конечно, за все эти откровения и фантазии, но без них моя история будет непонятна. Вы не подумайте, что я зануда, просто я вам для того эти детали говорю, чтобы вы увидели, что у всякого поступка бывает своя причина.

Вот что такое недоженщина, если вдуматься? С того момента, как тебя слепили, ты самец или самка, если смотреть с точки зрения природы. В малолетстве мы прямо так друг дружку и дразнили: «Эй, самец, покажи свой огурец!» Хотя, у нас это даже и оскорблением не считалось, тут ведь намек только на биологию, а Женщина… ну, это же не тело, это – душа, не так ли? Меня тоже, конечно, дразнили самцом-огурцом, ибо я, как видите, буча еще та. Если можно так сказать, ярко выраженная буча. Буча – это всего лишь грубое прозвище маскулины, и все это, на первый взгляд кажется шуткой, но что, если со временем прозвище становится твоей пожизненной кармой? Моя самцовая биология устроена абсолютно нелогично. Она напрочь отказывается понимать, как ей перерасти в духовность, вот такая ерунда, сестрицы.

Но я снова отвлеклась.

Ага. И вот тут, значит, со мной приключилась одна штука, именно приключилась, потому что это было что-то вроде припадка. Я вдруг ни с того, ни с сего радостно взвыла на всю комнату и тут же одним махом запрыгнула на стол, уж не знаю, как он только меня выдержал. Прежде я никогда ничего такого не выделывала, да еще в одиночку, так что я даже сама себя испугалась. Это было что-то совершенно животное, дикое. И как же, в самом деле, странно было видеть собственную комнатушку с нового ракурса. А главное, с одной стороны, вроде, и на смех пробивает, потому что все нелепо, но тут же и слезы текут. Скрежещу зубами, ухаю, словно у меня кишечные колики. Прямо затошнило от волнения, я даже закашлялась. Сердце колотится, чувствую. А знаете, что я еще почувствовала? Я почувствовала, что вот тут-то может начаться мое другое будущее. Если, конечно, я его выберу.

«Свет!» – говорю я спокойно, и стало светло. Все как всегда – стены, зеркало в санузле, и в этом зеркале – я. Вроде, обычная скучная картинка, но смотрю сквозь высыхающие слезы и чувствую: сегодня приключится что-то важное. Если захочу, конечно. И от этого даже во рту как-то солоно, будто губу прокусила.

А была уже глубокая-преглубокая ночь – где-то половина девятого, и вся Каллиона уже дрыхла сладким сном. Вы спросите: какие могут приключения в половину девятого? Это потому что вы мыслите стереотипно. Вы думаете, если ночью авиетки не летают, то нет у нас другого средства к передвижению. Но к чему тогда эти штуки, которыми мы ходим? Ахах, честное слово, смешно.

Это уже потом я решила, что в тот миг у меня был вроде как момент взросления (мне потом насчет таких моментов хорошо объяснил господин Мэдж). Может быть, я даже не случайно в тот вечер на стол взгромоздилась. Могло бы и похуже что-нибудь приключиться, если бы не alcohol. Он-то, возможно, меня и выручил. Я-то, конечно, потом себя сто раз из-за него проклинала, но все-таки именно он был для меня этаким пинком, который помог выбраться из депресняка.

В последние декады меня стало как-то особенно от исповедальни воротить, а от тех дур, – я имею в виду агентесс из рейтингового, – и подавно: боялась даже в их сторону смотреть. То же самое насчет всех этих вещуний, проповедниц-святомимишниц – даже стерла из памяти головида каналы, по которым их показывали, так от всего позитивного воротило. О своем планоме и фуке старалась даже не вспоминать. Это потом я расхрабрилась, и теперь меня иногда даже несет, а тогда я все внутри себя переваривала, ведь моего рейтинга не хватало даже на самую захудалую психотерапессу. Только эротинг спасал – на денек-другой приподнимал рейтинг чуть выше нуля, и то не больше, чем на четверть лайка.

Но тут, пожалуй, самое время поведать предысторию.

Во второй «з» -декаде прошлого года я, Иллка Брук, та самая, которая сейчас сидит перед вами и которую вы можете потрогать руками, если захотите, участвовала в грандиозном телепроекте. Конечно, может, модели с высоким рейтингом сказали бы, что не такой уж он и грандиозный был, этот телепроект, но мне на тот момент он казался фантастическим. Я каким-то чудом прошла кастинг, и сами сестры Крэкер – нет, вы только вообразите себе это! – выбрали меня на роль буч-модели для рекламного ролика Зуки. В те дни я, сестрицы, пола под ногами не чувствовала!

Полное ее название, в смысле, Зуки, – комната чистки зубов для нижней потребительницы. Это, конечно, не какое-то там экстра-мими, как видно из самого названия, – ну и что? Пускай у моей машинки и нет таких наворотов как у настоящей комнаты чистки зубов – ни сканера, ни преобразователя, ни клеточного репликатора, а половина ее – вообще бутафория и виртуальность, пускай корпус сделан из дешевого периплена – это не беда. С Зукой любая потребительница – даже самая потерянная – может почувствовать себя почти-Женщиной! А уж как я себя чувствовала ею в то время. Я стала твердой нормалкой – мой реальный рейтинг взлетел до сорока лайков. Я чувствовала себя богиней. Даже спать не могла от счастья. Еще десяток лайков, и я – полупродвинутая!

Между прочим, Зука – аналог знаменитой Денизы, той самой, которую рекламировала великая Марго, только Дениза, ясное дело, понавороченнее, она – для настоящих продвинутых Женщин, и ею пользуется даже сиятельная госпожа Нана (вы ее наверняка видели в шоу «Мы – островитянки»).

Что делает Зука? Она отбеливает ваши зубы, нормализует pH-балланс, и ее действия хватает аж на пять часов. Выходит, достаточно пользоваться ею в семь, двенадцать, семнадцать и двадцать два часа, чтобы зубы были здоровыми. Не идеально, как при использовании Денизы, но близко к этому.

Если не слишком придираться, то Зука реально очень смахивает на свою старшую сестру, разве что поменьше да попроще. Но это и к лучшему: места она занимает всего ничего, и в разобранном виде запросто влезает в дорожную сумку, потому ее свободно можно брать с собой в путешествия, как сказано в инструкции. Хотя, это, скорее, прикол, потому что потребительница нижнего уровня – сами знаете – никогда не путешествует дальше места своей работы, а обязательный ежегодный отдых в санатории по месту жительства назвать путешествием как-то язык не поворачивается. Но помечтать-то можно.

Так вот, это были дни моей недолгой славы. Сначала все шло как по маслу: фемы-оператрицы были со мной добры, и гримерши тоже, а госпожа Таня Крэкер, которой меня однажды представили, – вообще няшепусечка. Вот только режиссерша была строга со мной и пару раз при всех сказала, что я какая-то не женственная, но это она не со зла, а потому что хотела, чтобы я больше старалась.

Как бы там ни было, я до сих пор по уши благодарна тем, кто придумал Зуку. Во время съемок настолько вжилась в образ, что по ночам мне даже несколько раз снился мой старый детский сон, где я лечу вдоль этажей на почетной платформе и на мне белое платье остров-кандидатки. До сих пор, когда вспоминаю этот сон, слезы наворачиваются, хотя много чего в моей жизни изменилось.