Алексей Ракитин - Дети Сатурна. Серия «Ревизор Роскосмоса»

Сделал я это примерно также, как и тридцать-сорок секунд назад. Только тогда я был спокойный, вежливый и без гигиенической салфетки на голове.

– Дежурный по операционной базе… – скороговоркой молвил знакомый мне весёлый голос.

– Что «дежурный»?! – рыкнул я, подавив гнев. – «Дежурный» спит… пьянствует… слушает… ковыряет в зубах и ушах… или ещё где… что он делает?!

– Простите… – весёлый голос дежурного осёкся. – что за тон… Кто говорит?

– Говорит ревизор «Роскосмоса» Акзатнов, пора уже по голосу узнавать и подпрыгивать в кресле! На меня совершено нападение в медицинском отсеке в «красном» коридоре! Я ранен… твоюжматьдежурный! Командира сюда быстро, желательно трезвым, в штанах и с пистолетом наперевес. Впрочем, наплевать, можно пьяным и без штанов, но обязательно с пистолетом! И всех членов вашего недобитого экипажа, свободных от несения вахты сюда же, в «красный» коридор! И ещё…

– Да, ваша честь, да! – голос дежурного осёкся и он неожиданно запищал фальцетом. – Слушаю вас!

– Обеспечьте свет в коридоре через тридцать секунд! Хватит уже партизанских действий в темноте, а то устроили ролевую игру в Дениса Давыдова и Ковпака в общем сапоге на орбите Сатурна…

– Ну, что ж, зрачки одинаковые – это уже хороший признак! – прохладные пальца отпустили веки и мой взгляд опять сосредоточился на высокой груди мадам докторицы. – Сейчас наш командир осмотрит отсек и у нас появится возможность просканировать череп.

В коридоре уже собрались человек двадцать пять – тридцать, я слышал за спиной пыхтение и весьма несдержанные комментарии. Ажиотаж среди экипажа был необыкновенный. Вадим Королёв сторожил выход из медицинского отсека с видом человека, готового заткнуть грудью, головой или задом самую широкую амбразуру «линии Маннергейма». Или Мажино, не знаю, велика ли разница! По-моему, он испугался моего ранения больше, чем я сам. И почему-то я верил, что он не играет, а действительно напуган.

По моей голове двигались латексные пальцы, я чувствовал, как натягивается кожа, мне казалось, я даже чувствовал, как течёт по волосам кровь, хотя это, разумеется, было решительно невозможно. Но я должен был признать, что все эти неприятные манипуляции у склонившейся надо мной женщины получались на диво безболезненно.

– Может быть, не надо меня лечить и я проживу дольше? – я попытался пошутить в меру присущего мне ума и остроумия. – Может быть, доктор, вам следует просто отпустить меня, как есть? Так сказать, чтоб не мучился…

– Вообще-то, вас ударили по голове. – серьёзно заметила Илона Нефёдова, не почувствовав моей иронии. – И кстати, попали. Вы органично влились в наш дружный коллектив, таких драк у нас ещё не было.

– Да, я уже в курсе, доктор. Мне доложили, что попали как раз в башню. – я снова пошутил и снова, по-видимому, остался непонят. – У меня только один вопрос до анестезии…

– Валяйте! – разрешила Илона. – Мужчины перед анестезией задают обычно самые важные вопросы. Наверное, что-то связанное с мочеполовой системой.

– М-м… даже не знаю. Я лишь хотел узнать, смогу ли после ваших манипуляций любить женщин?

Это была шутка как раз для таких минут – когда всё плохо и ты чувствуешь себя полным болваном.

– Заверяю вас, ваша честь, что вы сможете любить женщин, мужчин и даже самого себя во всех приемлемых вам формах. – без тени улыбки ответила мадам доктор. – Анестезия и моё мастерство послужат тому порукой!

Я понял, что с юмором у докторицы все в порядке, дама ломает комедию и вовсю мне подыгрывает. Можно сказать, шутит в моём стиле – с серьёзным лицом и совсем не смешно.

Начали загораться осветительные плафоны и это как будто придало решимости командиру базы. Я услышал за спиной его рокочущий баритон:

– Четырнадцатый, пятнадцатый… заходим вместе со мною в медицинский отсек и вынимаем всех, кто там прячется. Выводим всех сюда и…

– Мужчины, я с вами, – подал я голос и даже помахал рукой, обозначая готовность резко подняться и отправиться на штурм, но Королев резко меня прервал:

– Ревизора оставляем здесь, чтобы он остался жив. Иначе нам просто не дадут посадочную глиссаду и испепелят на орбите при подлёте к Земле… А потом скажут, что так и было!

За моей спиной послышался звук электрического привода двери и я попытался подняться, чтобы последовать за Королёвым, но доктор Илона удержала меня на месте, властно и весьма жёстко придавив плечо рукой:

– Оставайтесь здесь, господин ревизор! Продолжайте рассматривать перламутровую пуговицу на моём кармане…

Декоративный карман находился у доктора Илоны на груди, а грудь имела размер тридцатый или даже чуть поболее, так что шутка про пуговицу оказалась удачной. Похоже, мадам докторица умела находить нужные нотки в разговорах с мужчинами.

Ещё секунд десять-пятнадцать её пальцы бродили по моей голове, потом спустились ниже, к уху, потом ещё ниже – на шею и плечо.

– Куртку расстегните, – попросила Илона.

– Да с плечом всё нормально, там едва скользнуло… – попытался было отговориться я, но докторица повысила голос:

– Куртку расстегните, господин ревизор! И покажите-ка мне своё красивое правое плечо! Вы себя в зеркале не видите, вы весь в крови до пояса, прям настоящий Пегас после битвы с Горгоной, или кто там с Горгоной бился?!… так что не мешайте мне делать мою работу! А то я вас сейчас усыплю на сутки и «Окей» будет на моей стороне.

«Окей» – это разговорное сокращение от словосочетания «Операционный Кодекс». Так назывался сборник инструкций и наставлений по действиям в чрезвычайных ситуациях, имевший по умолчанию силу закона, хотя формально таковым не являлся.

Я подчинился требованию Илоны и обнажил плечо:

– Как вы меня назвали: Пегас? Звучит донельзя оскорбительно. Пегас, по-моему, был конём. Или ослом – не помню точно.

– Да ладно вам, ваша честь, ослом был Панург, но в другой книжке… Не называть же мне вас Иваном Поддубным или Фёдором Емельяненко! – Илона внимательно меня осмотрела, провела пальцами в перчатке по правой ключице, но ничего для себя интересного, по-видимому, не увидела, а потому отстранилась и дала очередную команду: «можете облачаться!»

– Голова у меня не мягкая? – на всякий случай осведомился я.

– Нет, камушек монолитный. В принципе, только кожу рассекли, она на черепе тонкая и очень кровоточивая. Сейчас зайдём в отсек, я вас обрею и обработаю рану как надо. В принципе, жить будете долго, счастливо и, судя по тому, как вы быстро наживаете врагов, весело.

Хотелось мне парировать чем-то умным и весёлым, я даже рот было открыл, но тут из медицинского отсека шагнул в коридор Вадим Королёв и с мрачным лицом позвал меня:

– Ваша честь, прошу пройти со мною!