Ольга Флинт - Опасное любопытство. Часть 1

– Я удивляюсь на людей, – говорил он.

– В каком смысле?

– Они не хотят глотать таблетки, боясь побочных эффектов, но при этом пьют водку, курят, причем иногда курят всякую дрянь, дурманящую мозги, и едят шоколад. Или проанализируем ситуацию с другой стороны. Они будут пачками есть фармацевтические препараты, но ни за что на свете не откажутся от жирной свинины или гамбургера и ни за что не будут совершать пятнадцатиминутных прогулок хотя бы один раз в день.

– Да, Поль, вы совершенно правы.

– Или вот еще. Мы все поглощены новыми технологиями, серия «Патрон» и так далее. По моему мнению, умный мобильник – не что иное, как электронный героин. У всего мира развилась жесточайшая зависимость от такого рода предметов. Правительство должно регулировать их использование и продажу.

– Я думаю, что вы слишком много требуете от правительства, Поль.

– Ну, не знаю.

А когда мы уже собирались домой, Поль развел дискуссию о загрязнении окружающей среды и уборке мусора. Всем это порядочно поднадоело, но одна идейка мне понравилась. По его словам, в ликвидации тех, кто мусорит на улицах, не было особого затруднения. Просто мера наказания за брошенный на улице мусор состояла в том, что возмутитель порядка обязан был немедленно съесть то, что бросил. Забавно. Но вот, наконец, мы распрощались, и я повез Наталью к ней домой.

Мне было сложно определить, понравился я ей или нет. Меня утешала мысль о том, что если бы я был не в ее вкусе, то она бы отказалась провести сегодняшний вечер в моем обществе. Но особо я ни на что не рассчитывал. Я отвез ее домой, довел до двери и пошел назад к машине. Тут Наталья взяла меня за руку, и после этого я уже совсем ничего не помню. Теплое дыхание, объятия и поцелуи завершили мой выходной.

Утром, когда я открыл глаза, то не сразу понял, что нахожусь у нее дома и лежу в ее постели. А я ведь не пил – вот он, беспощадный животный инстинкт. Можно быть гением, и все равно нахлынет и накроет с головой. Я был в восторге, когда обнаружил завтрак на кухне, оставленный для меня Натальей, которая ушла на утреннюю пробежку. Пока я ел, я думал, а много ли было у нее таких счастливых, как я, кавалеров? Ведь в первое же свидание впустила, и то, и се. Мои сомнения развеялись, когда мы вместе провели все выходные. А когда в понедельник позвонила Руслана, я, естественно, согласился на сотрудничество.

Уже через неделю я полностью погрузился в работу и ушел в карман. Как оказалось, в кармане был целый исследовательский городок с общежитиями, медицинским центром и даже парочкой магазинчиков и ресторанов. Так что жертвовать ради науки мне практически не пришлось. Помимо работы над проектом по пространственной сфере перемещения я регулярно встречался с Натальей и проникся к ней глубоким доверием, так что мы съехались в карманном общежитии. О большем я и не мечтал.

И вот однажды настал долгожданный день, когда моя драгоценная сфера была завершена и стояла, поблескивая под предохранительным куполом в огромнейшем подвале карманного Бидла. Вся моя команда (Андрей, Мартэн и Доминик) радовалась, мы поздравляли друг друга, мы были счастливы. Однако коварная судьба уже перевела стрелки на путях, по которым несся к победе наш паровоз успеха.

Начались практические испытания сферы. После первых же экспериментов я понял, что что-то было не так, я что-то упустил в своих расчетах. Все пошло кувырком. Все время что-то ломалось, выходило из строя, дисперсионный носитель вытекал из плазменной камеры. Сфера то ревела, то булькала, то нагревалась, то загоралась, то плевалась раскаленной плазмой, в ней не то что сидеть, к ней было страшно подойти. Проще говоря, сфера не работала.

Сто или более раз я пересматривал, пересчитывал – и все без толку. Я бился головой о стену. Я забыл про все и про всех. В голове моей стремглав проносились страшные вопросы: неужели все пошло насмарку, столько работы, и все к черту, неужели Гейнер был прав, и моя затея действительно слишком фантастична, чтобы быть правдой? Какой же я дурак. Что я о себе возомнил? Сломленный самокритикой и самокопанием, я впал в глубокую депрессию, перестал ходить на работу и угнездился в местном баре.

– Где он? – услышал я знакомый голос, доносившийся сзади.

– Вот, извольте, – сказал бармен, и я услышал шаги людей, спешивших к моему столику. Оборачиваться я не стал и головы поднимать от стола не стал, так как знал, что пришла она. «Сейчас будет ругаться», – подумал я и приготовился. К моему удивлению, Руслана положила руку мне на плечо и ласково спросила:

– Вам очень плохо, Теодор?

– Да, – отозвался я из-под рук, сложенных полукругом вокруг лица, чтобы не проходил свет и чтобы никто не мешал моей печали.

– Вот жучила, – услышал я голос Данилы.

– Подождите, Абрамов, я советую вам вспомнить ваши неудачи с короной. Вы помните, что вы делали и сколько мне пришлось из-за вас побегать…

– Не стоит об этом, – виновато пробурчал доктор Абрамов.

– Не переживайте так, Теодор, у всех бывают провалы.

– Нет, не у всех. Не такого масштаба. Уйдите, мне стыдно.

– Не смейте стыдиться! Немедленно вставайте, я собираю совещание по этому поводу. Необходимо действовать, а не хныкать.

– Столько денег и труда угрохали, – заныл я.

– Вы, я вижу, профессор Лепски, не следуете моим указаниям. Вы сомневаетесь в моих возможностях?

– Не понимаю.

– Я вас предупреждала, чтобы вы не заботились о средствах и ресурсах, а вы что делаете?

Моя голова тут же прояснилась, да, именно это я и делал.

– Вы думаете о том, что вы истратили столько денег зря, а не о том, что бы сделать, чтобы машина заработала. А мне нужен тот, кто может наладить машину. Понятно?! Поднимайтесь.

Мне сразу стало легче.

– Данила, – позвала она.

– Я здесь, – отозвался тот.

– Приведите его в порядок, а в шесть часов ровно приведите в кабинет заседаний. И еще: попросите Шантану связаться с архивом.

– С архивом? Вы считаете?

– Да, – она резко повернулась и быстро ушла.

– Эй, Лепски, друг дорогой, пойдем помоемся. Ты приободрись, я по опыту знаю, что если она думает, что сработает, значит, сработает. Я ни разу не видел, чтобы она ошибалась, а я с ней десять лет работаю. У нее на это дело, так сказать, звериное чутье.

Его слова придали мне необходимой уверенности, и я пошел чиститься. Бармен Джерри за стойкой заулыбался, радуясь, что меня забрали: ему ужасно надоело мое нытье.

Весь день я бездельничал под зорким надзором доктора Абрамова, а в шесть часов я прибыл на совещание. Я отворил огромную, увесистую дверь и вошел в кабинет. Там уже сидели сама Руслана, Андрей, всеми обожаемый Мартэн, профессор Комияма с представителем своей группы. Через несколько минут зашел Феликс (чему я лично сильно удивился). Тучный Феликс грузно плюхнулся в кресло и задрал волосатые толстые ноги в резиновых шлепках на стол. Затем он картинно запрокинул голову и начал чесать топорщившуюся бороду. Феликс, в принципе, был личностью не то чтобы фамильярной, а просто нахальной и вызывающей, и был мне неприятен. Но никто не обращал на его нелепое поведение особого внимания, и я тоже перестал это делать. Феликс перестал чесаться, сладко хрюкнул и спросил: