Антон Ильин - Мир Дженнифер

Добежав до цели, Марат первым делом стал крутить овальную ручку в виде колеса фортуны. Затем он прислонился правым ухом к цилиндру и прислушался. Изнутри доносились звуки, похожие на те, которые слышат горожане ближе к зиме, когда в батареи подают горячую воду: что-то шипело, цокало, скреблось и булькало. Марат принялся раскручивать колесо дальше. Он его крутил минуту или две. За это время Платон смог внимательно оглядеться. Антенна оказалась не одинока – вдали виднелись еще как минимум три такие же. Наконец дверь неприятно заскрипела и открылась наружу. Черный зев антенны пах жжеными проводами и статическим электричеством. Включилась сирена. Ловкий и решительный Марат заглянул внутрь и, удерживаясь одной левой рукой, сделал что-то в недрах антенны свободной правой. Сирена замолкла.

– Полезли, – скомандовал он и исчез в инсталляции.

Платон, уже привыкший подчиняться своему властному спутнику, неуклюже просунулся внутрь и увидел там множество прозрачных трубок, проводов толщиной с палец, висящих паутиной на перемычках и зажимах, а нитевидные лампочки мигали зеленым, желтым, фиолетовым и красным светом, как бы свидетельствуя о высокой степени технической сложности сооружения. Платон разглядел лестницу. Она держалась на карданных подвязках изнутри и вела вертикально вниз по стальной трубе. Марат уже спускался по ней, а стук его бут по алюминиевым ступенькам звонко отдавался эхом над головой Платона под самым сводом купола антенны. Еще было слышно, как внутри прозрачных трубок беспрестанно шумела вода.

– Дверь закрой! – громко крикнул Марат снизу.

Платон потянул за железный прут, который торчал изнутри. «Щелк!» – дверь захлопнулась. Стало совсем темно. Платон начал спуск. Это было неприятно, поскольку воздуха не хватало и было довольно тесно. Платон вспомнил напутствие Дженнифер ничего не бояться. «Легко сказать, трудно сделать…» Он дышал медленно и глубоко, перебирал руками и ногами, старался думать только о спуске, не впуская в голову тревожные мысли, копошащиеся как черви под камнем. В общем, это было непросто. Точнее сказать, практически нестерпимо.

– Ты чего так долго? Давай быстрее! У нас мало времени, – закричал снизу Марат. В его голосе слышалось сильное раздражение.

Платон поторопился, ему не хотелось гневить того, кто, вероятно, сможет дать ответы на терзающие его душу вопросы. Вскоре он достиг дна. Платон увидел, что находится в небольшом овальном зале. Зал был хорошо освещен дневным светом, стены казались глянцевыми. Они были окрашены в серый цвет, который местами отливал металлом, отчего стены блестели, как лысина на солнцепеке. Кое-где чернели вентиляционные шахты. Под одной из них располагался высокий жестяной шкаф с эмблемой красного креста. «Наверное, аптечка», – решил Платон. На потолке неряшливо висели на длинных тонких проводах луковицы ламп накаливания размером с мячик для пинг-понга. С противоположной стороны от лестницы была дверь в виде люка, точно такая же, как та, на антенной вышке, только гораздо меньше.

– На вот, выпей. – Марат протянул пластмассовую фляжку с открытым носиком.

– Что это? – спросил Платон и с осторожностью посмотрел на дутую флягу.

– Энергетик. Пей! – повторил Марат и еще ближе подвинул флягу к Платону.

– Ну ладно…

Платон сделал маленький глоток. Жидкость оказалась прохладной и приятной на вкус: немного отдавала травяным настоем, напомнившим Платону кукурузные рыльца, которые он часто пил в детстве, так как страдал от дискинезии 14 14 Дисфункция пищеварительной системы. .

– Что дальше? – Платон вернул фляжку.

– Дальше вон туда. – Марат ткнул пальцем в дверь и тоже отпил из фляги.

– А куда идем-то?

К Платону вернулись силы, а с ними и любопытство человека, который ничего не понимает и не знает, с чего начать, чтобы хоть немного разобраться в череде обстоятельств и событий.

– Дальше надо попасть в котел, – пояснил Марат. – Там будет встреча. – Он припал плечом к двери, чтобы крепче ухватиться за винтовое колесо. Оно никак не поддавалось. – Тугая, зараза! – Марат вытер лоб и облокотился о дверь, давая себе время собраться с силами.

– С кем встреча-то?

– С Мамой, – многозначительно ответил он и опять схватился обеими руками за чугунное колесо, которое наконец заскрипело и стало нехотя поддаваться. Марат принялся быстро его раскручивать против часовой стрелки.

Пока он это делал, Платон терялся в догадках, о чьей маме толкует Марат, и, пока в его распоряжении было немного времени, обдумывал, что бы такое еще спросить, не вызвав большого подозрения, и при этом получить хотя бы один внятный ответ относительно происходящего. К сожалению, на ум ничего не приходило, а через минуту дверь открылась, и тогда они устремились дальше. Марат – на встречу к Маме, а Платон – просто так за ним, куда-то в таинственный котел.

«Фаэтон-200» уже минут десять как несся по песчаным равнинам Марса, выбивая из-под колес пыль, которая дыбилась темно-оранжевым облаком и тянулась бесконечным шлейфом позади транспортника. Майор Горан передал своему командиру планшет с картой. Роберт зубами стащил перчатку с правой руки и взял устройство, чтобы посмотреть, где именно сработал сигнальный маячок капсулы. Капсула лежала в семистах пятидесяти километрах от Центра, в путаных складках каньонов Лабиринта Ночи, в самой сердцевине его дугообразной формации. На разлинованном в клетку зеленом экране мигала точка. В правом верхнем углу убывали цифры, показывая расстояние до точки в милях. Роберт передвинул точку к центру экрана и стал медленно раздвигать его подушками большого и указательного пальцев – масштаб карты заметно изменился, и Роберт принялся рассматривать капсулу уже с довольно близкого расстояния.

Капсула лежала на правом боку и дымилась. Гирлянды длинных парашютных канатов развевались по ветру, сами зонтики полопались и неопрятными ошметками болтались в юго-восточном направлении, куда, по всей видимости, сейчас дул сухой марсианский ветер. Несколько человек бесцельно бродили вокруг капсулы. Роберт ударил два раза по экрану над одним из них. Курсор острым треугольником прицепился к фигуре человечка и стал следовать за ним. Сам экран интуитивно поделился на две равные части – справа появилась фотография мужчины в профиль и анфас, а слева на устройство передавались биометрические данные: пульс, давление, температура тела, эмоциональное состояние. Мужчину звали Анатолием Борисовичем Лейбманом, ему было сорок семь лет, он носил седеющую, но аккуратно остриженную бородку, был бледен, худ и имел выразительные ярко-голубые, практически бирюзовые глаза. Роберт ткнул пальцем на иконку досье. Появилась выборка: «Полная версия» и «Сокращенная версия». Роберт выбрал сокращенную.