Антон Ильин - Мир Дженнифер

– Что он ступает тихо, но слышат его все… – Горан тревожно оглянулся.

– Она должна была тебе сообщить еще кое-что очень важное для нас.

Горан колебался, но вскоре глаза его просияли.

– Что с ними все еще может быть хорошо?

– Да. С ними еще все может быть хорошо, брат! Мы сможем их спасти. Ты понимаешь это?

– Роберт, я до сих пор чувствую вкус яблочного пирога. Они оставили мне его… – Слеза медленно сползла по щеке несчастного и застыла на кончике подбородка. – Они его оставили для меня… Пред тем как улететь… С дочкой. – Горан стал задыхаться. – Я… тогда вернулся раньше. Не так, как обычно… Дома было так пусто без них. Лишь запах пирога. Этот запах я услышал, поворачивая ключ в замочной скважине. Так было тихо… Я снял куртку. Прошел в гостиную. Посмотрел на себя в зеркало и сразу почувствовал тревогу. В это самое время они должны были еще лететь домой. Я попросил Кристину забрать Тоню в Москву и подождать меня дома, пока все не закончится. – Горан испуганно посмотрел на друга. – Роберт, ты мне сказал, что они следят. И они следили… Они хотели удалить из нас исходники Дженнифер. Я ел пирог, запивал его молоком. Тогда мне и позвонили из консульства. Я сразу включил телевизор. Куски самолета уже были в воде… Господи! – Горан снова закрыл лицо и беззвучно заплакал.

Роберт вздохнул. Он хорошо помнил тот день. Им было трудно его пережить, а сейчас, спустя столько лет, Горану приходилось переживать его заново. И Роберту тоже.

– Горан, – начал полковник, – мы обязаны закончить начатое. Мы должны вернуть людям память. Вернуть им то, что у них забрали. Мы должны вернуть тебе семью, Горан!

– Почему ты думаешь, что у нас это получится?

– Потому что он ступает тихо, но слышат его все, Горан.

– Что это значит? – Горан встал и отвернулся, чтобы вытереть глаза.

– Это значит, что скоро все закончится. И мир этот станет прежним. Он будет таким, каким задумывался. Таким, каким его делали мы. Каждый день. И пускай он не был так прекрасен, как хотелось бы, но он был наш, Горан.

– Роберт, я тебя не понимаю…

Горан смотрел в окно. С космодрома стартовал межпланетник «Орион». Он с натугой поднимался в воздух, оставляя за собой клочья черного дыма. Он возвращался обратно. Обратно на Землю.

– Тебе надо поговорить с Мамой. – Роберт поднялся, расправил свой мундир, тряхнув его за полы.

– С кем?

– С лидером сопротивления. Она тебе лучше объяснит все, чем я.

– Так оно существует? Сопротивление не выдумка?

– Не выдумка.

Горан испуганно посмотрел на Роберта.

– И ты с ними…

– Да, – ответил Роберт, – я с ними заодно.

– Но почему?

– Потому что Дженнифер скомпрометировали очень плохие люди, Горан. Ты знаешь, о ком я…

– Знаю… Это семидесятники.

Опять завыла сирена: «У-у-у-у-у-у-у-у-у».

Платон поднял голову и увидел, как серебряный колпак сел на резьбу и быстро стал завинчиваться.

«Внимание! Внимание! – забубнили из репродукторов. – Начинается погружение. Займите свои места. Пристегнитесь. Десять, девять…»

– Плат, пристегивайся! – бросил Гриша, а сам побежал за своим баллоном, который укатился куда-то к носу батискафа.

Платон нашел два ремня безопасности и без труда скрепил их на животе, после чего сразу почувствовал толчок. Батискаф ушел под воду.

– Ар-р! – выкрикнул Гульба.

Выключилось дневное освещение, а затем зажглись красные лампы. Вся группа принялась натягивать маски.

– Что происходит, Гриш? – Платон первым делом спросил друга, гнездившегося рядом с ним. – Куда мы… плывем?

Вместо того чтобы ответить, Гриша надел маску, а потом то же самое помог сделать Платону.

– Плат, ты когда-нибудь нырял с аквалангом? – спросил он спокойно.

– Нет… Ну, однажды. В бассейне. В Турции. А что?

– Ну, ничего. Вспоминай, как ты все делал, как дышал. Наденешь загубник, когда воду пустят. Слышишь? Потом плыви за мной. Не отставай и ничего не бойся. Это пустяки.

Держаться за Гришей. Плыть за ним и ничего не бояться. Господи, сохрани! Платон снова вспомнил Господа всуе и даже неосознанно перекрестился, чем вызвал большой интерес у Гульбы. Гульба неистово захлопал в ладоши и стал бесцеремонно тыкать в него пальцем. «Вот хам!» – подумал про себя Платон и неожиданно задрал ноги, так как на полу появилась вода. Она стала быстро подниматься и вскоре была уже всем по щиколотки.

– Надевай загубник, поверни краник. Вот так, – проинструктировал Гриша и повернул вентиль воздушной смеси. – Сделай вдох.

Платон все послушно выполнил и сделал вдох, а когда он сделал второй, то кисельная вода уже накрыла всех с головой. Платону она показалась несколько мутной. Он наблюдал, как Петрович вытащил из-под сиденья длинный предмет. Это была палка с овальным наконечником, внутри которого виднелась матерчатая сетка. «Совок, что ли? Зачем ему совок?» Петрович проплыл мимо, ловко дрыгая ногами так, что кисель зашелся пузырями. Остальные тоже повытаскивали совки. Гриша протянул Платону свой, а сам полез под скамейку доставать новый. Совок был на вид алюминиевый, метр с половиной, не более, в длину, с резиновой рукояткой и пузатым набалдашником на конце. Гриша легонько стукнул Платона в правое плечо и поманил плыть за ним наверх через входной люк.

Когда пузыри рассеялись, перед ними предстала чудесная картина. Тысячи причудливых подводных деревьев, высоких, как секвойи, раскачивались из стороны в сторону, как надувные пляшущие аэромены, которых часто ставят для привлечения нового посетителя рядом с магазинами, закусочными или автозаправками. Святящиеся шары (наверное, плоды деревьев), похожие на огненные сферы, прятались в ветвях стройных великанов, отчего растения казались нарядными новогодними елками. Батискаф покоился на дне, усыпанном переливающимися камнями, а само дно искрилось и напоминало магические сахарные горы. Свет шел как бы от всех объектов сразу и был живым, потому что мерцание его напоминало чье-то спокойное дыхание. Удивительно, как эта торжественная картина контрастировала с той, которую Платон видел только что на поверхности океана, где грубость механических приспособлений никак не вязалась с нерукотворным покоем подводного мира.

Платон замер, с восхищением любуясь видами. Он забыл про страхи и вспомнил о них только тогда, когда Гриша потянул его за собой. Платон забарахтался и нервными рывками поплыл за своим приятелем. Остальные скрывались за обильными пузырями, шлейфом идущими за другой группой аквалангистов. Платон старался рассмотреть, куда они все плывут, но ветки со светящимися шарами, гроздьями висящими у них на пути, скрывали перспективу, чем тревожили Платона.

Заботливый Гриша постоянно оборачивался, чтобы убедиться, не отстал ли Платон, а убедившись, что тот придерживается правильного курса, продолжал плыть дальше. Минут через десять сахарная гряда сменилась обычным песчаным дном. Деревья стали попадаться все реже. Света поубавилось, и благостный уют встретился с неприветливым холодом. Платон посмотрел вниз.