Николай Зеляк - Когда пришло утро. Фантастическая повесть

– Чего надо?

В это время, её дочь Чара, сидевшая в уголочке, тут же юркнула под шкуру пожилого буйвола. От греха подальше. Шкуру, в знак особого расположения к ней, подарил Чак. Грозился, в недалёком будущем, порадовать её шкурой мамонта. Но Чара заранее отказалась от такого роскошного подарка. Отказалась из скромности. Ей могло сделаться неудобно перед соседями. Ведь у тех такой шкуры никогда не было. Да и жильё, где она проживала, было не подходящим для такого подарка. Не тот размах. Однако намерения молодого охотника ей очень понравились. Хотя сам молодой охотник, по правде сказать, ей нравился даже больше, чем шкура мамонта. А тут неожиданно притащились эти увальни от вождя! Зачем? Их никто не звал. Нехорошо всё это. Чаре стало страшно.

Чав, поначалу, выступил в роли миротворца:

– Оча, ты добрая. Мы тоже, пока, добрые. Пусти в пещеру.

Хозяйка пещерных апартаментов на провокацию Чава не поддалась. Она осталась непреклонной.

– Идите туда, откуда пришли!

Напускное миролюбие нехотя покинуло Чава. Он заносчиво процедил:

– Плохо встречаешь гостей, Оча!

Оча же продолжала стоять стеной.

– Вас сюда никто не звал, уходите!

Долговязый Чвак глянул поверх её головы вглубь пещеры и задал весьма подозрительный вопрос:

– Где Чара? Куда спрятала её?

Присмотрелся. Миролюбиво закончил:

– Отдай нам Чару, и мы уйдём.

Оча напряглась.

– Зачем она вам?

Чвак многозначительно обратил свои взоры к небу.

– Не нам она нужна, а вождю.

Глаза Очи стали от страха круглыми:

– Вождю?

Чав торжественно подтвердил:

– Вождю!

Ободряюще хихикнул:

– Радуйся, Оча! Теперь вождь на некоторое время станет твоим родичем. Глядишь, иногда кость перепадёт!

Но Оча радоваться не спешила. Она отчаянно взвизгнула:

– Не отдам Чару! Никому не отдам!

Чвак удивился.

– И вождю?

Она решительно тряхнула головой.

– И вождю!

Тогда Чав грубо оттолкнул её в сторону.

– А тебя и спрашивать никто не будет! Это же вождь!

Они разом шагнули в тесную пещеру. Оча вцепилась в Чава.

– Не отдам Чару!

Чав попытался её стряхнуть. Не вышло. Обратился к Чваку:

– Может стукнуть её камнем по голове, а?

Чвак возразил:

– Не надо. Вождь не оценит.

Обшарил взглядом тесную пещеру. Увидел у боковой стены, углубление, похожее на нору. Рядом лежал небольшой валун, который, видно, служил семейной скамейкой. Его нежданно осенило. Он повернулся к, сражавшемуся с сухонькой Очей, Чаву:

– Нору у стены видишь?

Чав, пыхтя, ответил:

– Вижу. Ну и что?

– Что? Законопать её в эту нору и не больно привали камнем!

Чав засомневался:

– Будет кричать.

Чвак прагматично пожал плечами.

– Ну и что с того? Пусть себе кричит. Нам то что? Мы найдём Чару и уйдём.

Однако стоило Чаву приступить к операции по нейтрализации Очи, как тут же объявилась Чара. Она, пересилив свой страх, выпорхнула из-под шкуры и коршуном бросилась на защиту матери. Чвак преградил ей дорогу. Чара яростно кинулась на него. Чвак едва успел перехватить её руки, с хищно скрюченными пальцами. Она забилась, пытаясь вырваться. Но силы были неравны. Чвак обрадовался неожиданно подвалившей удаче.

– Ага, попалась, птичка! Теперь не улетишь!

Поторопил Чава:

– Заканчивай с Очей и уходим!

А Чара, между тем, отчаянно сопротивлялась. Она билась, как птичка в силке. Чвак устал удерживать её руки. Он запросил помощи у Чава:

– Помоги!

И Чав, управившись с матерью Чары, поспешил на помощь к своему соратнику. Он шустро спеленал её ремешком по рукам и ногам. Запихнул в рот кусок пыльной рогожки, чтобы не издавала подозрительных звуков. Получилось подобие мумии. Только протестующей. Удовлетворённо вытер пот на покатом лбу.

– Уф, устал!

Чвак бодро предложил:

– Теперь понесём!

Чав недовольно выпятил нижнюю губу: ему никогда не нравилось таскать тяжести.

– Донесём ли?

Чвак оптимистично ответил:

– Донесём! Она лёгкая.

Стойбище выглядело пустынным. Похитители чувствовали себя спокойно. Они шли окольным путём, подальше от досужих глаз. Операция прошла нормально. Видела их всего одна слепая старушка…

Вождь остался доволен своими придворными. Сработали они славно. Вождь перестал грызть любимую кость и подошёл к ним. Его лицо лоснилось от удовольствия и жира. Он неторопливо поковырял пальцем в щербатом рту. Упёрся водянистым взглядом в бедную Чару, оценивая добычу.

– Хороша!

Чав преданно кивнул:

– Ага!

Чап милостиво протянул ему кость.

– Возьми. Заслужил!

По-отечески, напомнил:

– Поделись с Чваком.

Похитители суетливо поставили пленницу на спутанные ноги и вцепились в протянутую им кость. Вцепились одновременно. Каждый со своего конца. И прагматично принялись её грызть, время от времени, урча от удовольствия.

Вождь же заблаговременно занял выгодную позицию, пресекая пленнице все пути к свободе. Освободил пленницу от пут. Чара поспешно вырвала изо рта негигиеничный кляп, и попыталась улизнуть. Но сходу убежать не получилось: вождь цепко поймал её за руку. Она с отвращением от него отшатнулась. К подобной реакции, со стороны юных особ противоположного пола в отношении его личности, вождь уже привык. На его, покрытой густой растительностью, физиономии не дрогнул ни один мускул. Вблизи юная дева показалась ему ещё привлекательней. Не откладывая дело в долгий ящик, Чап елейным голосом стал навязывать пленнице её неизбежное счастье в лице собственной персоны.

– Ты рада?

Она отшатнулась от него ещё сильнее. А вождь, тем временем, радостно выложил ещё один козырь.

– Теперь ты станешь жить в моей пещере!

И снова не увидел признаков счастья на её лице. Однако вождь не унывал: ведь поначалу строптивыми были все женщины, которых к нему доставляли. Потом они укрощались. Так будет и с этой.

– У тебя будет много мяса и вкусных костей. Я одену тебя в пушистую шкуру. Ты станешь самой лучшей модницей, какие только могут быть в этих местах.

Девушка демонстративно отвела глаза. Опять не подействовало… Что же ей ещё нужно? Другие, после таких слов, становились гораздо покладистей. А эта капризничает. Даже странно как-то…

И тогда вождь выложил свой главный козырь.

– Я не стану выгонять тебя из своей пещеры! Долго не стану. Слышишь?

В ответ Чара лишь презрительно фыркнула. Снова фиаско? Ладно. Вождь подошёл с другого бока и выложил ещё один убойный козырь. Он заключался в том, что вождь считал себя неотразимым кавалером и дамским сердцеедом.

– Я тебе нравлюсь?

Пещерному донжуану такими мелочами интересоваться было излишне.

Но, к его изумлению, личико Чары изобразило брезгливую гримасу. Она впервые разжала губки:

– О, какой ужас!