Пол Андерсон - ФАТА-МОРГАНА 9 (Фантастические рассказы и повести)

Леопардовая шкура. Хо!

Силлогизм, серенада, спортивный свитер. Хм.

Перевод с англ. Л. Терехиной, А. Молокина

Минуло больше двух десятилетий, прежде чем она вернулась в Лос-Анджелес, и прокатила мимо дома бабушки Китон. Он нисколько не изменился, но все то, что представлялось ее детскому взору прекрасным и элегантным, теперь по прошествии двадцати пяти, лет выглядело нелепым, угловатым сооружением с остатками потрескавшейся серой краски. Что ж, никто не виноват в том, что, взрослея, мы расстаемся с розовыми очками и теряем оптимизм, столь свойственный молодежи.

За годы отсутствия чувство… опасности исчезло, осталось лишь настойчивое и смутное ощущение тревоги, отдававшееся в мозгу эхом давно ушедших дней. Тех дней, когда она, Джейн Наркин, маленькая девятилетняя девочка, худая и большеглазая, с модной в те времена, постоянно падающей на глаза челкой, впервые вошла в этот дом.

Оглядываясь в прошлое и рассматривая события тех давно прошедших дней сквозь призму времени, она могла одновременно припомнить и слишком много, но и слишком мало.

В тот далекий июньский день двадцатого года Джейн впервые вошла в гостиную с люстрой из зеленого стекла. Для начала ей пришлось обойти всех родственников и в знак приветствия поцеловать каждого в щеку. А их для девятилетней девочки было слишком много: бабушка Китон, чопорная тетя Бетти и целых четыре дяди. Но она ни секунды не колебалась, подойдя в первую очередь к одному из дядьев, резко отличающемуся от остальных.

Другие дети уже все знали и внимательно наблюдали за новой приятельницей. Они тут же догадались, что она если и не знает, то все равно все поняла. Они не предупреждали ее, да она и не делилась своими сомнениями до тех пор, пока не зашел общий детский разговор об этой «неприятности»… Ну да, таковы понятия детской этики. Взрослые могли лишь смутно ощущать, будто что-то не так, но дети… Дети все знали. Это Джейн поняла сразу же.

Позже, когда они расположились на заднем дворе, под большой финиковой пальмой, Джейн принялась обдуманно перебирать пальцами свое новое ожерелье, а остальные обменивались многозначительными, заговорщицкими взглядами, как бы решая, догадалась она или нет. Наконец, когда молчание уже слишком затянулось, Беатрис — старшая в этой компании, предложила сыграть в прятки.

— Ты должна предупредить ее и все рассказать, — вместо ответа сказал маленький Чарльз, обращаясь к Би.

Беатрис пристально посмотрела Чарльзу в глаза:

— Сказать ей? О чем? Ты что, в уме повредился…

Но Чарльз продолжал настаивать, хотя и не так уверенно:

— Сама знаешь.

— Обойдусь и без ваших загадок, держите их при себе, Джейн пошла на хитрость. — А то, что он не мой дядя, я и так знаю.

— Ну вот, видите? — вскричала Эмили. — Она все заметила, я же говорила…

— Смешно, — ответила Джейн. Она знала прекрасно, что тот человек в гостиной никогда не был ее дядей. Просто он очень старательно притворялся им. Во всяком случае, достаточно, чтобы убедить взрослых, но для свежего взора ребенка он выглядел каким-то, ну, слишком пустым, что ли.

— Он приехал совсем недавно, — объяснила Эмили. — Примерно три недели тому назад.

— Три дня назад, — уточнил Чарльз, стараясь показаться осведомленнее, хотя в понятие «день» он вкладывал, скорее, не меру времени, а свою собственную меру «значимости событий вокруг». Так, к примеру, когда он болел или когда шел дождь, день в его измерении превращался в неделю, а когда он участвовал в веселых походах или играл на заднем дворе, то и месяц мог превратиться в один день.

— Это было три недели тому назад, — подтвердила слова Эмили Беатрис.

— А откуда он приехал?

И вновь дети переглянулись.

— Не знаем, — ответила Би за всю компанию.

— Он вылез из большого дупла, — продолжал маленький Чарльз, не обращая внимания на слова старших. — Оно было круглым и сверкало, как елка под Рождество.

— Ну хватит врать-то, — начала сердиться Эмили. — Где ты это видел?

— Если и не из дупла, то все равно из чего-то подобного.

— И они не заметили? — Джейн подразумевала взрослых.

— Нет, — ответила Беатрис, и все дети оглянулись на дом, задумавшись на секунду о непонятливости взрослых. — Они ведут себя так, словно он живет здесь всегда. Даже бабушка. Тетя Бетти сказала, что он давно живет вместе с нами. Но мы-то знаем, что это не так.

— Три недели, — сказал Чарльз, переходя к общедоступной системе координат.

— Он заставляет их болеть, — продолжала рассказывать Эмили. — Тетя Бетти постоянно пьет аспирин…

Джейн задумалась. Подобные вещи всегда тревожили ее. Что за дядя трех недель от роду? Может, взрослые лишь притворяются, ведь это так похоже на них? И для этого у них всегда полно их непонятных, взрослых причин. Но такое объяснение было каким-то шатким и совершенно неубедительным. Но дети есть дети, и они не любят тратить время на то, чтобы объяснить поведение взрослых.

Тем временем Чарльз, признав в Джейн полноправного члена своей компании, разволновался.

— Би! Расскажи ей нашу настоящую тайну! Я могу показать ей дорогу из желтых камней! Би, ну пожалуйста! А?

И снова молчание. Чарльз сболтнул лишнего. Джейн, разумеется, знала про дорогу, вымощенную желтым кирпичом и ведущую через Мертвую пустыню в страну Оз прямо к Изумрудному городу…

Наконец, когда молчание стало уж чересчур продолжительным, Эмили согласилась:

— Да, надо ей рассказать, но она может перепугаться, ведь там так темно…

— Так ведь и ты испугалась, — сказал Бобби. — Вспомни, как ты заревела в первый раз.

— А вот и нет. Но все равно только тогда она и сможет поверить…

— О нет! — возразил Чарльз. — В последний раз я протянул руку и смог дотронуться до короны…

— И вовсе это не корона, — перебила его Эмили, — это он сам… Руггедо. [45] Руггедо — злобный король гномов в сказках Фрэнка Баума о стране Оз. Составитель БАРСОВ Сергей Борисович Художник В. Ан На обложке использована работа Р. Морелл

Джейн задумалась о ненастоящем дяде… неужели…

— Неужели он — Руггедо? — спросила она.

Остальные поняли.

— О нет, — успокоил Чарльз. — Руггедо живет в погребе, и мы кормим его мясом. Красным и сырым. Он очень любит сырое мясо! Он только и делает, что жрет, жрет и жрет.

Беатрис посмотрела на Джейн, а затем кивнула в сторону маленькой сторожки, на дверях которой висел причудливый замок, но потом ловко перевела разговор на другую, более спокойную тему. Затем стали играть в ковбоев и индейцев. Бобби, ужасно воя, что должно было изображать боевой клич команчей, помчался вокруг дома. Остальные последовали за ним и под деревом остались только Беатрис и Джейн.