Айзек Азимов - ФАТА-МОРГАНА 5 (Фантастические рассказы и повести)

— Хорошо, — обреченно вздохнул он. — Думаю, смогу найти кого другого. Может быть, было глупо с моей стороны приходить сюда. Мне только хотелось сказать тебе, как мне стыдно за все происшедшее. Хотел провести свои последние часы здесь и найти какое-то утешение. Чтобы меня хотя бы один человек вспоминал с добротой, Дэйв.

Пьер вставил ключ зажигания и сделал вид, будто собирается завести мотор.

— Подожди, — не выдержал Дэйв. — Наверное, мне тоже нужно оставить о себе хорошую память. Один бог знает, что вы обо мне думаете после той дождливой ночи. Не так уж мы с Харли и заняты.

— Значит, завтра утром, Дэйв?

— Да.

— Не забудь взять с собой Харли.

— Обязательно.

— Спасибо, Дэйв. Спасибо от всего сердца.

На следующее утро Пьер проснулся как никогда рано. Завтрак занял считанные минуты. Гретхен играла сама с собой, а Пьер в это время зарядил револьвер и взвел курок. Потом тщательно позаботился, чтобы дуло было направлено точно в дверь.

Дневная жара понемногу давала о себе знать; роса уже высохла, и утренний туман успел рассеяться. Вокруг на все лады застрекотало и зажужжало. Тем временем Пьер распилил на козлах фанерные панели, лежавшие перед домом, и стал наблюдать за дорогой. Ровно в девять сорок его глаза отметили, как от фермы Уиквэя отъехал красно-белый пикап. Его охватила дрожь. Губы пересохли.

— Гретхен!

Шимпанзе взглянула в его сторону. Она скакала вокруг него, слюнявя палец и тыкая им в свежие опилки, потом пробовала их, строя рожицы и непрестанно щебеча о чем-то. Пьер взял ее за руку, и оба поспешили к сараю; человек шагал прямо и твердо, шимпанзе — переваливаясь на кривых лапах, опираясь то и дело кулаком свободной руки о землю.

Пьер открыл дверь и мягко подтолкнул шимпанзе вперед. Потом так же осторожно прикрыл дверь и облокотился о стену, переводя дыхание.

Когда старик вернулся к козлам, грузовик подъехал к воротам. Внутри сидели двое — Дэйв и Харли. Жертва и свидетель. Свидетель тому, что все случившееся — лишь ужасная нелепая случайность, свидетель, который подтвердит: да, Пьера не было рядом с трупом Дэйва.

«Малыш Дэйви, — подумал старик, — ты на полпути к трагедии. Этим утром мы ее и завершим».

— Доброе утро, Пьер.

Старик смотрел на парней, вылезающих из машины.

— Тебе того же, Дэйв. Как дела, Харли?

— Прекрасно, — откликнулся тот.

Парни остановились около козел.

— Уже начал, — сказал Дэйв.

Пьер кивнул:

— Планирую сделать из этого стены и крышу и засунуть внутрь койку с керосиновой плиткой. Для нас с Грэтхен будет вполне достаточно.

— Чем тебе помочь, Пьер?

— Значит, так: Дэйв, Харли и я будем устанавливать стенки, которые я уже напилил, а потом, если хочешь, будешь пилить ты, Дэйв.

Харли вскарабкался на грузовик и ухватился за протянутый Пьером кусок фанеры. Пока он держал его, Пьер поднял другую сторону панели и начал толкать ее на Харли, помогая ему затащить все это в кузов.

— Дэйв, — позвал Пьер.

— Что?

— Прежде, чем пилить, принеси нам скобу. Она висит на внутренней стороне двери в сарае. Сарай сразу за домом.

— О’кэй, — согласился Дэйв и скрылся за домом.

Пьер положил свою сторону панели на задний борт и остановился передохнуть. Харли крикнул из кузова:

— Что случилось, мистер Супард? Все в порядке?

— Жара. Солнце — просто кошмар какой-то. Сейчас отойду слегка, подожди чуток.

Время для Пьера остановилось, все замерло. Он почувствовал, что даже все звуки вдруг исчезли и в перегретом знойном воздухе повисла мертвая тишина. Вдруг Пьер вздрогнул.

Послышались шаги. Голова старика медленно повернулась.

К ним подходил Дэйв Уиквэй — здоровый, как ни в чем не бывало, со скобою в руках.

— Как раз там, где вы и говорили, — улыбнулся Дэйв, подняв железку. — Здорово вы придумали запереть обезьяну в сарае, хоть путаться не будет под ногами.

Пьер отпрянул от него. Невероятно. Это невозможно. Так просто не может быть. Он забыл взвести курок! Он отлично помнил, что взводил его, но память, наверное, сыграла с ним злую шутку. Другого объяснения не приходило на ум. Неужели с мозгами не все в порядке, неужели он свихнулся?

Старик издал горлом нечленораздельный ужасный рык и рванулся прямо к сараю. С губ его продолжали срываться непонятные звуки, когда он дернул на себя дверь.

В глаза ударила ослепительная вспышка. Его тело отлетело назад, из сарая, в вечность.

Объяснение, почему остался в живых Дэйв Уиквэй, было очень простым, по крайней мере, для Гретхен. Она ведь не чокнутая. Она сделала все именно так, как ее учили. Она действовала с точностью робота. Выступление прошло без изъяна, даже с блеском.

Все правильно, Гретхен подождала, пока Пьер — и только Пьер — появится в дверях. Вот тогда-то и наступил самый подходящий момент нажать на курок!

(Перевод М.Ларюнина)

Джеймс Мортон Оливер был человеком выше всяких похвал. В течение многих лет он являлся дьяконом Квинспортской конгрегациональной церкви. В разное время избирался председателем местного отделения Американского общества по борьбе с раком от организации Красного Креста и активно участвовал в деятельности ассоциации по развитию портового района города. С дюжиной единомышленников, проникнутых чувством гражданского долга, он основал библиотеку имени Бенджамина Оливера (своего отца) и в дальнейшем оставался ее главным спонсором. Ежегодно от него поступали субсидии для летнего лагеря местного отряда бой-скаутов. Его безвозмездный дар в десять тысяч открыл кампанию по сбору средств детскому отделению Квинспортской общественной больницы. И им аккуратно уплачивались членские взносы в Торговую палату, хотя для него в этом не было никаких выгод.

Джеймс Мортон Оливер унаследовал приличное состояние от отца, которое было утроено в последующие двадцать лет расчетливым приобретением акций страховых компаний. Каждый месяц он проводил несколько дней в Хартфорде и столько же в Нью-Йорке, куда его отвозил личный шофер, невысокий крепко сложенный негр по имени Дарви Тайлер, который одновременно служил и дворецким.

Все остальное время мистер Оливер посвящал Квинспорту и его окрестностям — «красивейшему месту во всей Новой Англии», как неизменно провозглашалось им на званых обедах в качестве главного тоста.

Фамильный особняк исправно служил основным местом обитания уже третьему поколению Оливеров. Его построили на Джерико Хилл еще два века назад, и, благодаря заботливому уходу, особняк до сих пор пребывал в отличном состоянии. За две сотни лет главное квадратное здание в стиле восемнадцатого века обросло бесчисленными пристройками и галереями, и теперь там удобно разместилась бы довольно большая семья.