Сборник - Звёздный десант

С того момента гекон уже несколько раз пытался объяснить гордому аристократу, кто он такой и почему он поступал так или иначе. Несколько раз он клялся, что не крал душу Цветка, что машина, к которой он его подсоединял, просто помогла изучить ему местные язык и культуру, однако Энол как-то неискренне соглашался, и время от времени тихо бормотал что-то – то ли проклятия, то ли заклинание. Ал вытащил из памяти элива целую кучу заклинаний, и тайком испробовал некоторые из них на жучках и цветах – ровным счетом ничего не произошло. «М-да, кажется, что-то не так с «ловцом душ». Хотя, ведь он сам видел, как Энол залечил руки своим бойцам! Практически первое, что они сделали, после того как поняли, что они свободны – побежали к кустам талаки на берегу. Ал оставил оружие, и спустился к ним. Сначала следопыты хотели бежать, но затем Надар Ровита – тот самый «бракованный эльф» – почему-то вернулся, и сказал, что доверяет ему. Так гекон стал свидетелем применения лечебной магии на живом человеке, вернее, на элива. Надар оторвал пластырь, и с удивлением увидел, что рана затянулась – все же ученые Республики знали свое дело – но ладонь его болела, и средние пальцы не работали – пуля перебила связки. Тогда Энол сорвал цветок талаки, белый, с желтыми прожилками (Ал знал, что Энол будет искать именно его, словно сверяя прочитанную инструкцию с реальностью), скомкал его между пальцами, и стал втирать сок цветка в рану, шепча заклинание. Рана тут же стала затягиваться, и уже через пару минут Надар мог спокойно действовать рукой. После столь впечатляющей демонстрации действия магии, Ал подозвал третьего следопыта по имени Илата Налада, и попробовал сделать то же самое. Гекон четко знал ритуал, знал, как выбрать цветок, знал каждую интонацию при произношении заклинания, но результат оказался нулевым.

– У тебя ничего не получится, торок! Хоть ты и украл мою душу, и знаешь Слово, но ты не сможешь этого сделать! Вы, грязные тороки, неспособны к Чистой Магии! – Энол победно выпятил подбородок.

– Дать тебе снова по лицу? – ласково осведомился Ал. – Я не торок, и я тебе это уже говорил. Я и сам вижу, что не получается, но не понимаю почему. Я же все делаю правильно!

– Если ты читал тайны его души, Ал-гакон-с-неба, то должен знать, что магия подчиняется лишь избранным. Лишь чистая кровь подчиняет Силу.

– Гекон. Ге-кон. Ну когда же вы запомните? Сложное для вас сочетание звуков? Я знаю, только то, что смог увидеть в башке у этого остолопа, а он сам не больно-то и понимает как работает его умение.

Энол, услышав оскорбительную характеристику в свой адрес, да еще и в присутствии вассалов, был дико оскорблен, что не замедлил отобразить на своем идеальном лице. Но портить это идеальное лицо в очередной раз у Ала не было желания, и потому он сдержался.

После нескольких минут уговоров, элива согласились вернуться к катеру. Там они снова развели костер из дров, которые притащил Илата, и просидели у огня до рассвета. Ал косился на темный лес, и размышлял, как элива смог найти дрова в зеленом лесу в темноте. К его удивлению, память услужливо подсказала Слово Прошения для того, чтобы дерево поделилось сухими ветвями с просящим. «А со мной бы поделилось? Вряд ли, не той крови ты, Ал»…

Они сидели у костра, болтали и пекли рыбу, которую Ал накануне заботливо спрятал в холодильнике медицинского отсека. Холодная рыба из ящика впечатлила элива, хотя они потом жаловались, что она неправильно пахнет. Однако когда Ал ее приготовил со своими специями и травами, которые он успел присмотреть на холме, возражения его новых друзей исчезли. Соленая икра была встречена с недоумением, ведь элива не ели то, что должно было дать новую жизнь, и потому Ал наслаждался вкусом сам, под неодобрительные взгляды троицы. «Ну не пропадать же добру!» – увещевал их гекон, но Энол тихо ругал «мерзкого торока» сквозь зубы. «Мерзкий торок» сделал вид, что не слышит этих слов. «Хм… а ведь орехи жрут! Я же точно знаю, я видел это в памяти! Плохо вы биологию знаете, гуманисты чертовы».

Наутро они перетащили все вещи в трюм. Ал спрятал чемодан модулятора в грузовой контейнер с кодовым замком, вытащив из него менее ценное оборудование. «Ловец» тоже был возвращен в трюм и тщательно закреплен. Как и обещал, полковник авторизовал Ала в системе, и теперь прибор можно было открывать когда угодно, правда для этого приходилось залезать в броню. Но без нее контейнер все равно не потаскаешь. С глубоким сожалением он оставлял «ящик боли», ведь ему так и не удалось даже попробовать реализовать свою идею. Откладывать испытания до лучших времен было опасно: кто знает, что может случиться уже завтра, но и упустить возможность завести себе новых союзников, тоже было нельзя. Если он найдет общий язык с Элафом Элава, отцом своего следопыта, то сможет создать место для лаборатории, в которой можно безопасно пользоваться приборами. И еще у него брезжила надежда, что если вся эта магия, о которой Ал узнал из головы Энола, реальна, то элива смогут помочь ему отыскать упавший реактор – чем больше он вспоминал события от первого удара до падения, выстраивая их по секундам, тем больше он убеждал себя, что реактор лежит где-то в этом мире. Одному его не найти, но с их помощью…

Они все же нашли крылья, зарывшиеся в груду грунта и камней, и притащили их к боту. Энол сокрушался, видя глубокую рану в земле, и сетовал на то, что его Силы не хватит на то, чтоб залечить эти раны. Вот, если бы тут был его отец… А лучше дед – великий Алаола Элава. Ал вспомнил его, это же он в памяти Энола выращивал стену зелени. Ну да, этот, наверное, может. Если все эти чудеса не галлюцинации, вызванные какими-то травами, которые вы жрете.

Три элива с удивлением наблюдали за тем, как гекон подрезает сияющим лезвием края бота, а затем приваривает металлические детали друг к другу. Их пугали искры, шум и запах, потому никто из них не стал помогать ему, и Ал чертыхался, в моменты, когда дополнительная пара рук была бы совсем не лишней. Пожертвовав одним из грузовых ящиков, он сделал импровизированные петли и замок на двери из крыльев. Все вышло криво, но достаточно прочно. Закончив работу, и сняв броню, Ал обесточил все приборы в боте, ведь на создание дверей он и так потратил большую часть энергии резервного аккумулятора. Затем набил карманы вещами, которые, как он считал, пригодятся ему обязательно, повесил на пояс, сделанный из ремня кресла, свой нож, походный набор и пару обойм и закрыл свои «двери» на кодовый замок. Взглянув в последний раз на кусочек прежнего мира, он перетащил стражей поближе к корпусу катера, перекинул через плечо автомат, и махнул своим новым знакомым рукой – «можно идти». Через несколько минут обломки бота скрылись в море зелени, словно их никогда и не существовало. Перед ним и вокруг расстилался лишь бесконечный ковер Священного Леса в огромном мире под названием Индерон.