Сборник - Звёздный десант

– Стоит ли нам поднимать эту тему, если она является камнем раздора? – вмешался митрополит, глянув на Стаса с укором.

– Нам так или иначе придется столкнуться с этим вопросом, – заметил Стас. – Думаю, нам бы следовало прояснить эту историю.

– А я думаю, что нам бы следовало решительно отмежеваться от всех этих сомнительных историй, чтобы не оказаться смешными, – сказал решительно румынский богослов Григореску.

Стас уже успел узнать, что этот богослов был настроен на самое радикальное объединение, игнорируя традиционно консервативные настроения в церкви.

– Вам они могут показаться смешными, – заметил Стас, не смиряясь. – Но люди за это проливают кровь. Было бы странно, если бы мы не дали им высказаться по этому поводу.

– Ну, это будет решать наша конференция, – миролюбиво поднял руки митрополит Севастьян. – Но я рад, что православные браться не участвуют в этом дележе.

– Хотел бы с вами согласиться, – вздохнул черный священник, сидевший рядом со своим епископом. – Но и нас это коснулось не в последнюю очередь. Нет, нет, мы не проливаем кровь братьев за право называться церковью первосвященника, но среди нас есть устойчивые сторонники этой легенды.

– Помоги им Господь, – сказал митрополит и перекрестился.

Епископ Христофор пригласил их на вечернее богослужение, короткое и распевное, и Стас должен был отметить, что африканское пение был хоть и необычным, но довольно духовным. Как и многие другие из присутствующих, он сразу принялся записывать это пение на телефон.

После службы он уже собрался со всеми идти в гостиницу, когда его остановил черный диакон, который тоже участвовал в службе.

– Простите, – обратился он к Стасу. – Кажется, это вы заинтересовались легендой о первосвященнике, не так ли?

– Надеюсь, я не вмешиваюсь в ваши внутренние дела, – осторожно произнес Стас.

– Так странно, что европейцы относятся к этому столь высокомерно, – отметил диакон. – Разве это не могло бы быть знаковым событием в нашей религиозной жизни?

– А вы сами в это верите? – спросил Стас.

– Не только верю, – улыбнулся тот, сверкнув зубами. – Я слышал об этом из рассказов очевидцев.

Стас остановился. Ему конечно следовало задуматься, почему этот диакон выбрал именно его для своего рассказа.

– И кто же это был? – спросил Стас, глядя ему в глаза.

– Я не могу сказать, как его звали, – развел руками диакон. – В народе его прозвали Первосвященник, хотя он даже священником не был. Но, как говорят, мог творить чудеса.

Стас невольно скривился, хотя, при здравом размышлении, вполне можно было представить, что Трускальд со своим Веритианом вполне мог чего-то там сотворить.

– Почему же этим не занимаются всерьез? – спросил Стас.

– Вы смеетесь! – всплеснул руками диакон. – Только неделю назад фанатики из храма Пятидесятницы взорвали часовню Первосвященника в деревне Нгомо. А причиной было то, что баптисты, владевшие часовней, держали там четки Первосвященника!

– Баптисты? – переспросил Стас. – Но баптисты не признают реликвий и святынь!

– Это у вас, в Европе они не признают святынь, – хмыкнул диакон. – У нас они за эти святыни готовы глотки рвать. Вы же понимаете, если этот рептилид при жизни творил чудеса, то чудесной силой заряжены все его личные вещи. Пресвитериане, как говорят, держат у себя нательный крест Первосвященника. Адвентисты молятся на его башмаки.

– И чудеса происходят? – спросил Стас.

– В том-то и дело, – вздохнул диакон. – Но это ладно, в конце концов, человек может убедить себя в чем угодно. Но вы же понимаете, что нам в этой драке оказаться просто опасно. Мы здесь в меньшинстве!

– А у вас есть повод оказаться в гуще событий?

Диакон осторожно оглянулся.

– Я знаю совершенно точно, что он крестился в нашей юрисдикции.

– В вашем храме? – спросил Стас осторожно.

– Нет, конечно, – махнул рукой диакон. – Это произошло в глуши, в джунглях, но там был скит с поселением нескольких монахов. Деревня называлась Аколе Гхора, даже не понимаю, как они туда забрались. К сожалению, ни один из них не выжил.

Стас выдержал паузу.

– Почему вы не спросите об этом прямо у рептилидов? – спросил Стас.

– Мы уже спрашивали, – отвечал диакон. – Они отвергают такую возможность на корню. Вы же знаете, наверное, у них нет религии. В народе уверены, что Первосвященник пошел на это вопреки традициям своего народа.

Так оно и было, подумал Стас, если было на самом деле.

– Что вы хотите от меня? – спросил Стас прямо.

Тот помялся.

– Конечно, поднять этот вопрос на вашей конференции вряд ли получится, – сказал он со вздохом. – Но если бы в Европе хотя бы заинтересовались этим феноменом! Если бы сюда прислали войска, чтобы успокоить смутьянов!

– А что я могу для этого сделать?

– Выступить, – сказал диакон убежденно. – Вы же наверняка будете выступать у себя перед прессой по итогам конференции. Вот и вверните туда нашу легенду о Первосвященнике. Сначала они посмеются, потом заинтересуются, потом обратят на нас внимание.

– А что я могу им сказать? – спросил Стас. – Что один человек рассказал мне историю…

– У меня есть живой свидетель, – зашептал диакон. – Мы могли бы навестить его, и вы бы выслушали его рассказ.

Стас понимающе кивнул.

– Кто это? – спросил он.

Сам он при этом лихорадочно думал, случайно он оказался в этой истории, или его навели.

– А почему вы обратились с этим ко мне? – спросил он.

Диакон перестал улыбаться.

– Потому что вы единственный, кто этим стал интересоваться, – сказал он угрюмо.

Стас невольно улыбнулся.

– Ладно, – сказал он. – Самое скучное на этой конференции, это первый день. Давайте завтра с утра я встречу вас у входа в гостиницу.

Тот покачал головой.

– Нет, нет, не там. Подходите к нашему собору, здесь и встретимся.

– Договорились, – кивнул Стас.

– Благословите, отче, – диакон наклонил голову.

– Как вас зовут?

– Никодим.

Стас благословил его, и они разошлись.

Условия в гостинице были довольно комфортные, каждому делегату предоставлялся отдельный номер, где лежал планшет со всеми документами конференции. Стас перед сном полистал эти документы, но не нашел там ничего интересного. Как он и предполагал, эта конференция не несла за собой каких-либо серьезных решений, и требовалась кому-то из политиков для укрепления своих позиций. Устраивать конференцию в обстановке религиозной вражды было довольно нелепо.

Перед самым сном, когда Стас уже стоял на вечерних молитвах, к нему заглянул земляк отец Герман с финляндским епископом Смарагдом, улыбчивым и бритым толстяком в светском облачении с католическим воротником для приличия.