Сборник - Звёздный десант

– Отца Вадима арестовали, – шепнули Стасу тихо.

Тот резко обернулся, за его спиной стоял седой старик из группы певчих.

– Как арестовали? – спросил Стас. – За что?

– У нас тут смута, – пояснил старик, перебирая на клиросе ноты. – А отец диакон позволял себе разное. Нынче у нас и за меньшее хватают. Ступайте, молодой человек, пока за вами еще не приехали.

Стас кивнул и поспешил последовать его совету. На такси он вернулся к гостинице за пятнадцать минут, успел переодеться и появился в зале конференции, когда там еще зачитывали приветствия от руководителей церквей. Дисциплиной собравшиеся не отличались, свободно ходили по залу, негромко переговаривались, выходили и входили. Отсутствия Стаса здесь никто и не заметил.

После перерыва, где отцы довольно плотно покушали, пленарное заседание продолжилось, причем пришло время вступление митрополита Севастьяна, и по этому поводу проверялось наличие членов делегации. Выступление вышло скучным и казенным, с этой массой пустых слов, которыми они научились так ловко жонглировать, что невозможно было уже понять, о чем они говорят. Стас не спешил осуждать отцов, они вынесли на себе все эти перемены, особенно сказавшиеся на морали общества, и именно это было их подвигом. Церковь оставалась, Евангелие продолжало звучать, и это стоило всех этих послаблений, которые его так раздражали.

После заседания всех гостей повезли в музей истории Африки, где никак не было отмечено то обстоятельство, что именно здесь началась война. Территория бывшей португальской Гвинеи была выжжена в одно мгновение, чтобы организовать там базовый лагерь крокодилов. Именно африканские армии первыми попали под огонь противника, и даже некоторое время держались вполне достойно, пока в дело не вступили энергетические разрядники. Западная Африка так до сих пор и не восстановилась, потому что туда некого было селить. Но музей рассказывал о другом, об истории континента, о периоде рабовладения, о колониальном времени и освобождении от зависимости. Но особенно ярким был рассказ о послевоенном восстановлении Африки, о ее городах и природных богатствах. При этом опять не было упомянуто, что население было практически на грани выживания после тех эпидемий, что прокатились по континенту после войны. Все было ярко и прекрасно.

А на выходе из музея Стас заметил, что румынский богослов Григореску ведет в их сторону группу местных полицейских. Он почувствовал, как екнуло у него сердце.

Они подошли, и Григореску ткнул прямо в Стаса.

– Вот он!

– Господин Бельский? – спросил полицейский офицер. – Вам надо будет пройти с нами.

Вперед выдвинулся отец Герман, спросив удивленно.

– Но по какой причине?

– В интересах следствия это предпочтительнее не раскрывать, – сказал офицер.

Все члены конференции, явившиеся на экскурсию, смотрели, как Стаса посадили в полицейскую машину и увезли. Им было что обсудить по дороге в гостинцу.

Полицейские в машине вели себя со Стасом довольно вежливо, но на вопросы не отвечали, ссылаясь опять на интересы следствия. Его привезли в полицейский участок, и по дороге он видел, как двое полицейских открыто избивали человека в кабинете. Он даже подумал, что это специально отрежиссировано, чтобы напугать его. А то он не видел, как бьют людей в кабинетах!

Следователь ему попался средних лет, но волосы он красил по молодежному в ярко-оранжевые тона, что немного шокировало Стаса.

– Вы кто? – спросил следователь, перебирая дела на столе.

Стас вздохнул, чего-чего, а поведение на допросе у него было выработано оптимальное.

– А вы кто? – спросил он.

Тот посмотрел на него удивленно.

– Я лейтенант Откала, дежурный офицер. За что вас задержали?

– Я представления не имею, – сказал Стас. – Спросите тех, кто меня задержали.

– Это по делу Кхати Синге, – сказал входящий в кабинет новый человек.

Тот был покрупнее, явно выше чином, и в руке у него был планшет. Он сел на кресло рядом, и произнес:

– Этот белый искал Вадима Тонде.

– У вас это считается преступлением? – спросил Стас.

Толстяк наклонился вперед.

– Как вы познакомились с Вадимом Тонде?

Стас выдержал паузу, глядя на него чуть склонив голову.

– Что? – спросил тот.

– Вы не назвались, – напомнил Стас.

Тот усмехнулся.

– Капитан Аркенго, – сказал он. – Моиз Аркенго. Я тут за начальника. И уже успел посмотреть ваше дело, Бельский. Пятнадцать лет в лагере, это круто.

Лейтенант Откала ахнул.

– Так он рецидивист! Мы нашли преступника, капитан!

– Он военнопленный, – процедил капитан. – Думай же головой, Откала!

– Простите, пробормотал тот.

– Я вас удовлетворил? – спросил капитан, опять обращаясь к Стасу.

– Тогда вы уже узнали, что я являюсь делегатом религиозной конференции, – стал говорить Стас. – Мы были на приеме у епископа Христофора, и там я познакомился с диаконом Вадимом, фамилии не знаю. Есть тут криминал?

Откала посмотрел на капитана и проговорил:

– Вроде нет.

– Тонде говорил вам о Кхати Синге?

Стас покачал головой. Он знал, что разговор записывается, и на суде отсутствие звукового подтверждения иногда лишает смысла доказательства.

– А как вы оказались священником? – спросил капитан.

– Простите, капитан, но это таинство, – сказал Стас. – Ничего не могу сказать.

Это было уже хулиганство, но капитан это поглотил. Разницу между таинством и тайной он еще не постиг.

– Ладно, – сказал он, поднимаясь. – Я и не ждал от него ничего хорошего. Вы свободны, святой отец, но если у нас возникнут новые вопросы, мы вас еще побеспокоим.

Возвращаясь на такси, Стас пытался понять, во что он влип. Было ясно, что капитан знает больше, чем сказал, но зацепить Стаса он не смог. Было ясно, что за освобождение Стаса кто-то походатайствовал, и не исключено, что это были люди, которые за ним следили. Его раздражало, что эту слежку он никак не мог заметить, и он подозревал, что в его одежду вшиты какие-то датчики. А может и в тело.

Вернувшись в гостиницу, он даже не успел дойти до своего номера, как его в коридоре перехватил богослов Григореску.

– Отец Станислав, – остановил он его. – Вас немедленно требует к себе владыка Севастьян.

Манеры у него были те же, что и у полицейских.

– Хотел бы знать, какова ваша роль в этой провокации? – задумчиво произнес Стас.

Тот набрал воздуха, намереваясь взорваться возмущением, но тут их увидел отец Герман, вынырнувший из-за угла.

– Отец Станислав! – обрадовался он. – Вас уже освободили?

– Это было полицейское недоразумение, – сказал Стас, глядя на Григореску с вызовом.

– Прошу вас, – буркнул Григореску и ушел.

– Куда он вас просит? – не понял отец Герман.