Рэй Брэдбери - ФАТА-МОРГАНА 4 (Фантастические рассказы и повести)

Когда все они вошли и уселись на полу, когда старик рассмотрел их, удивленный, что столько людей пришли слушать его, хозяин спросил:

— Не лучше ли это, чем ловить удачу под открытым небом?

— Да. Я ненавижу боль. Терпеть не могу убегать и прятаться. Но язык мой говорит сам по себе. А я должен слышать, что он скажет. Пожалуй, так и в самом деле лучше.

— Вот и хорошо, — мужчина вложил старику в ладонь красный билет. — Когда мы кончим, вы уедете. Раз в неделю отсюда отправляется поезд. Мой друг, железнодорожник, снабжает меня билетами. Каждую неделю я отдаю билет тому идиоту, которому хочу помочь. На этой неделе он достался вам.

Старик прочел надпись на красной бумажке:

— «Чикагская впадина». Что это за впадина такая?

— Примерно через год озеро Мичиган может прорвать последнюю дамбу, и тогда на месте города разольется новое озеро. Они там живут словно на вулкане, но каждый месяц оттуда ходит поезд на запад. Когда вы уедете, ведите себя тихо, забудьте о нашей встрече. Я дам вам небольшой список — это люди вроде нас. Найдите их, но не торопитесь, и не заговаривайте с ними на улице. Бога ради, сдерживайтесь хотя бы первый год. Держите ваши золотые уста на замке, И еще… — он достал желтую карточку. — Это мой знакомый дантист. Он вставит вам новые зубы, чтобы размыкались только для еды.

Гости расселись, и старик тоже тихо засмеялся, и муж с женой закрыли дверь, и стали по сторонам ее, и обернулись, и ждали, когда старик в последний раз разверзнет свои уста.

Старик встал.

Все затихли.

Поезд, ржавый и дребезжащий, подошел к станции, запорошенной неожиданно поздней метелью. Немытая толпа, ломая жесткую белую корку, ворвалась в вагон, протащила старика из конца в конец и затолкала в закуток, где некогда был туалет. Тотчас же человек шестьдесят уселись прямо на пол и заворочались там в надежде уснуть.

Поезд рванулся в белую пустоту.

Старик уговаривал себя: «Тише, заткнись, не говори, молчи, ничего не говори, стой смирно, будь осторожен и благоразумен». Скорчившись, он притулился у стенки, его качало, толкало, швыряло. Только двое не спали в этом чудовищном купе — он и мальчик с бледным, осунувшимся лицом — он скорчился у стенки напротив. Казалось, он смотрел, да, смотрел на губы старика, вглядывался в них. Поезд свистел, грохотал, качался, завывал, несся вперед.

В грохочущих пассажах ночи, освещенной заснеженной луной, прошло полчаса; губы старика были плотно сжаты. Еще час — и они окостенели. Еще час — и мускулы на его лице расслабились. Еще — и он облизнул губы. Мальчик не спал. Мальчик смотрел. Мальчик ждал. Поезд, словно лавина, раздвигал снежную тишину. Пассажиры на пляшущем полу маялись своими кошмарами, а мальчик неотрывно смотрел на него. Наконец старик шагнул к нему.

— Ш-ш-ш, паренек. Как тебя зовут?

— Джозеф.

Поезд во сне раскачивался и грохотал, барахтался в безвременной темноте, несся к далекому, нереальному утру.

— Джозеф…

Старик попробовал имя на вкус, подался вперед, глаза его вспыхнули мягким светом, распахнулись, словно он только что прозрел. Лицо просияло. Он видел что-то далекое и потаенное.

Поезд взвыл на повороте путей. Люди окаменели в зимней спячке.

— Так вот, Джозеф… — прошептал старик. Он медленно воздел палец. — Когда-то, давным-давно…

(Перевод с англ. Ирбисов С.)

Хэму Хэммонду повезло, что когда началось извержение грязи, стояла середина зимы. Зима на Венере ничем не напоминает земную; только жители самых теплых районов Амазонии или Конго могли бы представить себе зиму на Венере; самые худшие летние дни, зной, назойливые обитатели джунглей.

На Венере, как известно, времена года чередуются на противоположных полушариях, как и на Земле, однако с одной существенной разницей. Когда Северная Америка и Европа обливаются потом, в Австралии и Аргентине царит зима. На Венере же времена года связаны не с отклонением от плоскости эклиптики, а с либрацией. [4] Периодические маятниковые колебания относительно ее центра масс. Венера не вращается и все время обращена к Солнцу одной стороной, точно так же, как Луна к Земле. На одной ее стороне продолжается вечный день, на другой ночь, и лишь в зоне сумерек, опоясывающей планету пятисотмильной полосой, существуют условия, допускающие проживание людей.

В направлении стороны, освещенной солнцем, сумеречный пояс сменяется жаром пустыни, где живут лишь несколько форм венерианской жизни, а на краю ночи зона, пригодная для жизни, кончается вдруг огромным ледяным барьером, возникшим в результате конденсации верховых ветров, непрерывно поступающих из жаркого полушария в холодное, чтобы здесь остыть, опуститься вниз и двинуться обратно.

Теплый воздух, остывая, приносит с собой дождь, который на краю вечной ночи замерзает, образуя огромные ледяные крепости. Что находится дальше, какие фантастические формы жизни можно встретить в беззвездной темноте замерзшего полушария или же оно мертво, как лишенная атмосферы Луна, до сих пор остается тайной.

Медленная либрация, тяжелое переваливание планеты с боку на бок вызывает появление чего-то вроде времен года. В районах сумеречного пояса сначала на одном полушарии, потом на другом закрытое облаками солнце в течение пятнадцати дней постепенно поднимается высоко и лишь вблизи ледяного барьера почти касается горизонта, поскольку либрация составляет всего семь градусов, но и этого хватает для создания заметных пятнадцатидневных времен года.

И каких времен года! Зимой температура опускается до влажных, но терпимых тридцати пяти градусов, а две недели спустя вблизи выжженных зноем Тропиков шестьдесят градусов знаменуют холодный день. Зимой и летом кратковременные дожди мрачно льют с неба и поглощаются губчатой почвой, чтобы вновь подняться вверх в виде липких ядовитых испарений.

Именно огромное количество влаги явилось самой большой неожиданностью для первых людей, прибывших на Венеру. Разумеется, облака были видны, но спектроскоп не показывал наличия воды, и ничего удивительного, ведь он анализировал свет, отраженный от верхней поверхности облаков, находящейся в пятидесяти милях от поверхности планеты.

Обилие воды приводит к удивительным последствиям. На Венере нет морей или океанов, разве что предположить существование безмерных, молчаливых и вечнозамерзших океанов на ночной стороне. На горячем полушарии испарение происходит слишком быстро, поэтому реки, стекающие с ледяных гор, просто уменьшаются и в конце концов уходят в песок.