сhuch - Пино Кобато. Alma mater

Сделав несколько шагов, Пино обернулся. Хотя позади никого не было, но чутье Хищника подсказывало ему, что враг близко. Пино, на этот раз тщательнее необходимого просканировал ближайшие измерения, из которых возможно совершить квантовую агрессию, и… никого не обнаружил. Формально, Пино совершил все действия, которые должен совершить Хищник в подобной ситуации квантовой неопределенности, и нулевой результат означал, что Пино, а значит и его возможный Хозяин, находятся в безопасности. Однако что-то тревожило Пино. Возможно наглая ухмылка врага, который знал все уловки Хищников, или собственная приверженность школьной программе, что отлично подготовила его к сдаче Теста, но никак не к защите Хозяина. И Пино решил повторить фокус, который проделывала Мальвина, имея рецессивный ген змеи: он открыл рот, высунул язык, пошевелил им в разные стороны, и… уловил едва слышимый запах нефти. В этот момент пустота за спиной Пино стала сгущаться, образуя угловатые силуэты, Пино сжался, готовый броситься в атаку, но этот еще неопределенный субъект произнес некую абракадабру и Пино, почувствовал, что гнев и ярость, переполняющие его, вытесняются какой-то щенячьей беззаботностью. Вскоре субъект обрел узнаваемые формы и таращится на Пино своими повыцветшими фоторецепторами.

– Здравствуй, – наконец произнес он переходящим в скрежет механическим голосом, – Пино Кобато.

Пино добродушно смотрит на эту железяку, которая уже протягивает руку, чтобы потрепать его по загривку. Пино делает несколько шагов навстречу, презирая себя и не в силах справиться с распирающим его чувством любви.

– Кто вы, – хрипит Пино, сдерживаясь из последних сил, чтобы не броситься вылизывать его пятки.

– Сложно сказать, кто я теперь. Но у нас мало времени, Пино Кобато. Скоро сюда заявится стая Падальщиц, с которыми нам не справится. Так что оставим разговоры и займемся делом. – и железяка бесцеремонно хватает Пино и тащит за собой по тропинке, раскидывая свободной рукой знакомые черные с красными пятнышками пилюльки. – Мне жаль твоих одноклассников, Пино, но их детерминация была предрешена. Когда я это понял, то мне ничего другого не оставалось, как вернуться.

Пино бежит следом, мало что понимает из сказанного, но чувствует, что в этой железяке, отдаленно напоминающей человека, находится нечто, что присутствовало в его жизни всегда.

– Возможно, тебе отформатируют сознание, – продолжает андроид, затаскивая Пино в знакомый дворик, – или даже натравят на тебя Пожирателей, но они не знают самого главного.

Пино сделал по инерции несколько шагов, едва не ударившись лбом о старую яблоню, и, переводя дух, удивленно наблюдает, как его провожатый скидывает с себя железный костюмчик, демонстрируя свое вопиющее квантовое инкогнито. После этого загадочный субъект, немало не стесняясь своего отсутствия, на раз-два свернул измерение, в котором они находились, в топологически невозможную фигуру. Пино удивлялся, наблюдая себя сразу в нескольких точках квантового экстремума, но тотчас из памяти выплыла формула Гумбольд-Пещерской, и еще кучка формул поменьше, которые они с ребятами изучали в школе Геномов, позволяя Пино смириться с происходящим. Хотя, помнится, Педагог говорил лишь о теоретической возможности манипуляции квантовыми многообразиями.

– А вы знаете? – поинтересовался Пино, чтобы только узнать себя в своем метрическом множестве.

– Если бы я знал, то квантовая неопределенность загнала нас в такие дерби, из которой нам было бы не выбраться. – смущенно ответил субъект, примеряя непрерывности. Наконец он нашел некие ошметки из хаусдорфова гардероба, спешно напялил на себя и продолжил, разглаживая непересекающиеся окрестности смятых до неприличия штанин, – Да и не хочу я этого знать, Пино Кобато, не мое это, понимаешь? Я вернулся, чтобы продублировать твое сознание, на случай, если Академия пойдет на поводу у Хайдеггера. А Хайдеггер хоть и не дурак, но он дальше своего носа не видит.

– Я не понимаю, – бормочет Пино.

– И Хайдеггер не понимает, – воодушевленно кричит субъект, взмахнув руками, которые словно крылья бабочки размазались у него за спиной, западая в смежных измерениях, – щурится, слепой дурак, очки с толстенными стеклами напялил, а считает тебя топологической флуктуацией.

– А вы? – Пино силится придать своему голосу мужественную хрипотцу, но тот предательски дрожит.

– А что я, – оправдывается субъект, выгребая множеством своих рук из множества пространств какие-то деталюшки, – я даже не пытаюсь сосчитать тебя. Хотя, конечно, ты ограничен множеством своих копий, но уж коли большую часть их уже детерминировали, то с топологической точки зрения ты, Пино Кобато, скорее, аномалия. А знаешь, чем опасны топологические аномалии в квантовых дискурсах? Вот-вот, они непредсказуемы. И нельзя с уверенностью сказать, что будет с этой вселенной, если тебя сотрут: погибнет она вместе с тобой, или процесс перекинется на соседние.

Пино удрученно вздохнул, припоминая, что Ясперс – Педагог по квантовой психологии столь же нелестно отзывался о его умственных способностях, упирая, правда, на характер Пино, который при определенных топологических допущениях может погубить всех разумных существ в этой части галактики. Помнится, Пино тогда обиделся на этого дохляка и долго шерстил базу данных мамы, надеясь найти информацию по квантовым допускам геномов его партии, чтобы или разогнать свой интеллект, или прилюдно посрамить Ясперса. Именно тогда Пино и обнаружил явное несоответствие между своей фактической и заявленной производителем величиной квантового интеллекта. Мама конечно сказала, что давно не обновлялась, что вирусы или аппаратные сбои могли повредить эту инфу, но Пино по красноватому блеску ее фоторецепторов определил, что она лжет. И теперь, наблюдая как из ничего собирается странным субъектом не менее странная машина, Пино понял, что мамина ложь и эта ситуация являются элементами одного топологического множества.

Наконец субъект закончил сборку и тянется к вискам Пино какими-то удручающего вида коннекторами.

– Ты только не бойся, – уговаривает он, – иначе квантовый дубликат окажется смазанным. – Пино пятится, подозревая, что эти штуки воткнут ему прямо в мозг. – Ну, куда ты, малыш? – субъект гнусно улыбнулся, а машина у него за спиной зловеще загудела, – Думаешь, тебе удастся сбежать от Петровича? Нет, Петрович тебя из-под земли достанет.

Пино затравленно оглянулся: границы этого пространства равно удалялись от злобного субъекта, заставляя думать, что тот использовал уравнение гиперсферы для своих аморальных целей, и куда ни направляйся Пино, он всегда окажется вовне по отношению к квантовой агрессии, в смысле – обреченным на поражение. И Пино остановился, не собираясь бороться за свою жизнь, а принять смерть с достоинством человека. В этот момент ему пришло в голову, что информация, полученная от мамы, доказывает, что никакой он не геном, а самый настоящий клон, а значит волен пренебречь SALUS POPULI SUPRERAA LEX ESTO. Вот только как это сделать?