Морье Дю - Паразиты

- Как скучно, - сказал Найэл.

- Вот-вот, - сказала Селия. - Такое отношение и вызывает у Чарльза нескрываемое отвращение. Неудивительно, что он называет тебя паразитом.

- Но вовсе не поэтому, - возразила Мария, встав и посмотревшись в зеркало над камином. - Причина подобного отношения носит сугубо личный характер. Это глубоко затаившаяся зависть. Я всегда знала о ней, но делала вид, что не замечаю. Раз уж сегодня мы так разоткровенничались, признаем и это.

- Что признаем? - спросил Найэл.

- То, что Чарльз всегда ревновал к тебе, - сказала Мария.

Наступило долгое молчание. Прежде ни у одного из нас не хватало решимости высказать это вслух; во всяком случае, столь многословно.

- Не надо играть в правдивость, я терпеть этого не могу, - поспешно сказала Селия.

Мария всегда была так сдержана. Если ее прорвало, всякое может случиться. Но дело сделано. Однако стоило ей об этом подумать, как она тут же задала себе вопрос: а что она имеет в виду? Какое дело и почему сделано? Все слишком запутано. Теперь можно всего ожидать.

- Когда это началось? - спросил Найэл.

- Что началось?

- Ревность.

Из-за канделябра на камине Мария достала губную помаду и стала красить губы.

- Ах, не знаю, - сказала она. - Думаю, очень давно. Возможно, когда я вернулась на сцену после рождения Кэролайн. Чарльз отнес мое возвращение на твой счет. Он считал, что ты имеешь на меня влияние.

- На тебя никто никогда не имел влияния, - сказал Найэл. - И я менее всех.

- Знаю, но он этого не понял.

- Он хоть раз что-нибудь сказал? - спросила Селия.

- Нет, просто я почувствовала. Между нами возникла странная напряженность.

- Но ему следовало знать, что это случится, - возразила Селия. - Я имею в виду твое желание выступать на сцене. Не мог же он надеяться, что ты поселишься в деревне, как обыкновенная женщина.

- Думаю, что надеялся, - сказала Мария. - По-моему, он с самого начала неправильно понял мой характер. Я уже говорила вам, что виной тому мое исполнение роли Мэри Роз. Мэри Роз деревенская девушка. Постоянно прячется среди яблонь, а потом исчезает на острове. Она была призраком, и Чарльз полюбил призрак.

- А кого полюбила ты? - спросил Найэл.

- Раз я была Мэри Роз, то я полюбила Саймона, - ответила Мария. Чарльз был воплощением всего того, что я видела в Саймоне. Спокойный, надежный, преданный. К тому же в то время рядом со мной никого не было. И все эти цветы...

- Чарльз не единственный, кто посылал тебе цветы, - сказала Селия. - Ты их от многих получала. Один богатый американец каждую неделю посылал тебе орхидеи. Как его звали?

- Хайрэм как-то-там-еще, - сказала Мария. - Однажды он нанял самолет, чтобы свозить меня в Ле Туке*. Меня стошнило прямо на его пиджак. Он очень мило к этому отнесся.

- Выходные прошли успешно? - спросил Найэл.

- Нет. Меня все время не оставляли мысли о пиджаке. Так трудно вычистить. А когда в воскресенье ночью мы летели обратно, пиджака с ним не было.

- Наверное, он подарил его официанту, - сказал Найэл. - Или лакею. Скорее всего лакею. Тот мог без лишних слов сбыть его с рук.

- Да, - сказала Селия, - и будучи лакеем, наверняка знал, как его вычистить. Но как бы то ни было, два дня проведенные с Хайрэмом в Ла Туке, еще не объясняют, почему Мария вышла за Чарльза. Цветы и надежность тоже не причина. Не при чем здесь и Саймон с Мэри Роз. Все это Мария могла иметь и не выходя замуж. Наверное, в Чарльзе было нечто такое, что побудило ее на два года бросить театр и уехать в деревню.

- Не раздражай девушку, - сказал Найэл. - Нам прекрасно известно, почему она это сделала. Не понимаю, отчего ты так скрытничаешь.

Мария положила пудреницу в вазу, где она лежала с прошлого воскресенья.

- Я не скрытничаю, - возразила она. - И если ты имеешь в виду, что я еще до свадьбы забеременила Кэролайн, то это неправда. Чарльз слишком достойный человек, чтобы позволить себе нечто подобное. Кэролайн родилась день в день через девять месяцев после свадьбы. Просто я была одной из светских невест. Замужество казалось мне таким романтичным. Словно с тебя снимают покрывало.

- Ты, конечно, чувствовала себя немного лицемеркой? - спросила Селия.

- Лицемеркой? - Возмущенная Мария отвернулась от зеркала. - Ничуть. Почему, черт возьми, я должна была чувствовать себя лицемеркой? До этого я никогда не была замужем.

- Да, но...

- Это был один из самых волнующих моментов в моей жизни. И то, о чем я говорила, и венчанье в церкви Св.Маргариты, и как я шла через придел, опираясь на руку Папы, вся в белом с головы до пят. Правда, был и один неприятный эпизод. На мне были новые туфли. Не помню почему, но я купила их в страшной спешке, и на задниках у них была указана цена. Когда, преклонив колени для молитвы, я вдруг вспомнила про это, то даже благословения не услышала. В голове у меня стучала одна мысль: "О, Господи! Мать Чарльза увидит цену на задниках моих туфель".

- А если бы и увидела, разве это так уж важно? - спросил Найэл.

- Да. Она бы узнала, где я их купила и что стоят они всего тридцать шиллингов. Я бы этого не перенесла.

- Сноб, - сказал Найэл.

- Нет, - возразила Селия. - Вовсе не сноб. Девушки страшно чувствительны к таким вещам. Я так до сих пор чувствительна, хотя, видит Бог, уже не так молода. Если я покупаю платье в Харви Никола*, то всегда отрываю этикетки. Тогда могут подумать, что платье сшито по индивидуальному заказу у какого-нибудь знаменитого портного, а не куплено в магазине.

- Черт возьми, а кого это заботит?

- Нас. Нас, женщин. Довольно глупо, но для нас это предмет личной гордости. Однако Мария пока так и не сказала, почему она вышла замуж за Чарльза.

- Она хотела стать Достопочтенной миссис Чарльз Уиндем, - сказал Найэл. - И если ты полагаешь, что была какая-нибудь иная причина, то ты никогда по-настоящему не знала Марию, хоть Папа и породил вас обеих.

Найэл закурил сигарету и бросил зажженную спичку на камин рядом с губной помадой Марии.

- Это правда? - спросила Селия. В ее голосе звучало сомнение. - Это и было истинной причиной? Я хочу сказать, это правда?

Глаза Марии затуманились, и в них появилось отсутствующее выражение, как всегда в тех редких случаях, когда она попадалась в ловушку.

- Да, - сказала она. - Да, это правда. Но я еще и любила его.

У нее был смущенный вид маленькой девочки, которая напроказила и просит прощения.

- В конце концов, - сказала она, - Чарльз был очень красив. Он и сейчас красив, хоть и располнел.

- Забавно, - сказала Селия, - можно быть близкими родственниками, вместе вырасти и понятия не иметь ни о чем подобном. Чтобы ты вдруг захотела стать Достопочтенной... Это просто не вяжется с твоим характером.

- С характером Марии ничто никогда не вязалось, - сказал Найэл. - Вот почему Чарльзу было всегда так трудно с ней. Она хамелеон. Она меняется в зависимости от настроения. Поэтому ей и скучно никогда не бывает. Наверное, это очень забавно - каждый день быть кем-то другим. Ты и я, Селия, всегда будем тем, что мы есть, изо дня в день, до конца дней своих.