Татьяна Гаврилова - Другая жизнь

Этот первооткрыватель кода невольно стал и первым испытуемым. Через несколько дней, задержавшись в лаборатории до ночи, он пропал. Никто не смог его найти. Ни обращения в полицию, ни развешенные листовки с его фотографией, ни газетные статьи по всей стране, оповестившие об его исчезновении, ни обсуждение этого странного случая на телевидении не прояснили ситуации.

Как только страсти немного улеглись, исчез другой биолог и тоже без следа. Он, как и предыдущий, не оставил никакой записки, не взял с собой ни одной вещи. Он просто пропал, засидевшись в лаборатории допоздна.

И опять его искали по всей стране. И опять не смогли найти даже следа. Была выдвинута версия, что эти разработки настолько ценны для конкурирующих стран, что ученых просто-напросто крадут спецслужбы, хорошо подготавливая эту операцию. А кто-то говорил, что эти открытия определенно ведут к изменениям планетарного масштаба, и поэтому к краже ученых имеют отношение инопланетяне. И поначалу никто не обращал внимания на заметки в газетах и репортажи о людях, странным образом появляющихся на обочинах дорог, в поселках и городах, иногда странно одетых, но всегда ничего не помнящих о себе. Эти люди не знали, как их зовут, откуда они пришли, сколько им лет, и, в довершении всего, их никто никогда не искал – об их пропаже не объявляли в газетах, не обращались в телепередачи, их приметы не совпадали с приметами пропавших за последние годы людей. У них не было документов, родственников, места жительства.

Что знала об этом Лена? Ничего до старших классов школы. Это сейчас она вспоминает объяснения родителей, рассказы и заметки, вырезанные и сложенные по папкам в их библиотеке. Это сейчас она понимает, почему новенькие ученики вызывали такой интерес. И это сейчас у нее самой есть все необходимое для еще одной жизни.

Ее мучили воспоминания. Они приходили друг за другом, вызывая то улыбку, то грусть.

Сколько звезд на небе, она в этой жизни уже не увидит. Его она не увидит тоже. Она знала, что он не приходил к ней в больницу, но почему не приходил, спросить боялась даже себя. Хотя снова и снова спрашивала, произнося это риторическое «почему?», стискивала зубы, запрещая себе об этом думать, и опять мучила себя домыслами, догадками и самыми тяжелыми мыслями, которые могут посетить любого, даже не находящегося в ее положении человека. Понятно, что у них не было надежд на будущее. Но ради прошлого…

– Сколько звезд на небе?

– Я дарю их все тебе!

И опять гром, молнии и горящий дом. И опять вопрос.

Ей нельзя, совершенно нельзя волноваться. Ей надо выздоравливать и уходить в другую жизнь. И она опять вернулась к размышлениям.

Став взрослее, она узнала всю историю исканий вечной жизни и в сотый раз за время болезни рассказывала ее сама себе.

Начавшись с простой цели увеличения жизненного срока и омоложения, исследования как-то перешли на другой виток, пока еще, видимо, никому незаметный. Одни люди из их поселка пропадали, странные другие находились в разных частях страны. И так как происходило это не часто, не имело массового характера, то случаи воедино не связывали. Просто усилили охрану лабораторий и установили везде камеры слежения.

Эти камеры и зафиксировали, что биолог, входя в магнитно-резонансный блок, исчезал что называется без остатка. Правда, случалось это редко, поэтому больше все-таки думали о проделках высших сил или инопланетянах, нежели о достижении или перевороте в науке.

Как рассказывалось, было это до тех пор, пока один из биологов не предположил, что количество пропавших примерно соответствует количеству «невостребованных найденышей» и, перевернув все подшивки газет за последние годы, рискнул выйти с этим на конференцию. Оперируя фактами, он практически доказал научному миру, что после употребления сыворотки, при входе в магнитно-резонансный блок, случалось перемещение человека в пространстве и во времени. Загвоздкой оставалось только то, что внешность найденных людей совершенно не походила на исчезнувших из их поселка, да и возраст был моложе, хотя последнее как раз и не конфликтовало с действием сыворотки. Могло ли это быть непреложным следствием выхода из магнитно-резонансного блока? Смелое предположение. Для его доказательства требовались испытуемые.

Одновременно продолжающиеся работы показали, что омолаживающая сыворотка действительно уменьшает не только реальный возраст человека, но и убирает болезни, которые мешали ему полноценно жить. Это ее свойство послужило основой для подключения разного типа больных к экспериментам над продлением жизни.

Лена вспоминала разговор с мальчиком из класса, который рассказывал, что родители готовят его к другой жизни, к переходу, потому что он был тяжело болен. Его привозили в школу на инвалидной коляске, так как он перестал ходить вследствие того, что мышцы ног атрофировались, и в будущем это должно было случиться со всем телом.

Лена иногда болтала с ним на перемене, особенно если ссорилась с подружками и оставалась в классе.

– Знаешь, – сказал он однажды как-то очень по-взрослому, – Я очень хочу взять тебя с собой в другую жизнь.

Почему у него была уверенность, что она обязательно захочет уйти от своих родителей? Уверенность, что она захочет оставить поселок, больше похожий на уютный небольшой городок со своими чистыми улицами, кинотеатрами и кафе? Да и расстаться со своими подругами ей было бы крайне тяжело. Она удивилась, но расстраивать его не стала:

– Я бы согласилась, это же так здорово, там же все другое.

– А я боюсь, – честно признался он, – Я знаю, что ничего не буду помнить. И родителей не будет. Наверно, я всего боюсь.

– Да ладно, – сказала она ему тогда. – Будешь бегать, играть в футбол, а потом еще изобретут что-то, и мы сможем встретиться и узнать друг друга.

– Точно изобретут, – совсем без оптимизма согласился он.

Этот мальчик, о котором она сегодня вспоминает, рассказывал, как трудно сделать этот последний шаг в другую жизнь. Как каждая окружающая его вещь приобрела вдруг особое значение, как все вокруг хотелось взять в руки и держать, запоминая запах или ощущение.

Эти последние дни перед переходом слились для него в одну большую череду прощаний – с любимой кошкой, плюшевым медведем, родителями. Точно как сейчас у нее.

– Знаешь, – говорил он, – Как представлю, что меня здесь не будет, так и уходить не хочется.

Ленка поддакивала, косясь на подружек, но оставить такую важную тему не решалась.

– Тебе же уходить не обязательно, ты можешь остаться и быть здесь.

– Это общее решение, ради будущего, – говорил он с такой тоской, что не верилось, что это было решением вообще.

Теперь и она думала о том, что надо уходить, и теперь уже она не понимала, где взять силы и решимость, хотя и знала – это необходимо для ее же блага. Но смириться с этим не могла. Она не могла потерять этот дом – наполовину выгоревший, наполовину разрушенный, свой сад, любимые вещи, прошлое в конце концов.