Сакё Комацу - Гибель Дракона

– Что значит – нуждаюсь?! Мало ли в чем я нуждаюсь! – буркнул профессор, нахмурившись. – Мне нужен японский батискаф…

– Речь идет не об аренде! Батискаф будет куплен и отдан вам во временное пользование, – произнес странный гость. – Что касается работ для центра ОМО, то там и без вас обойдутся. Когда вы в общих чертах завершите договорные работы, мы просили бы вас – не сразу, конечно, а постепенно – прервать отношения с этим центром. Эту лабораторию, я думаю, можно будет вернуть им в таком виде, как она есть. Поймите, в данном случае за центром стоит отдел морских исследований военно-морского флота Соединенных Штатов, он-то на самом деле и субсидирует ваши научные изыскания… Зная об этом, мы готовы выделить вам средства. И в любом количестве, сколько вам понадобится. Мы согласны также, чтобы вы сами подобрали себе сотрудников. Единственное, о чем мы просим, – это оставить за нами охрану секретности исследований. Как до сих пор в интересах Японии вы не допускали, чтобы информация о ваших работах просочилась за рубеж, так и в дальнейшем, мы надеемся, вы будете соблюдать секретность, тоже ради Японии .

– Это все Юкинага! – воскликнул профессор Тадокоро. – Кто вы? Какое отношение вы имеете к Юкинаге?

– Разумеется, мы просили о сотрудничестве и приват-доцента Юкинагу. А я, вот, пожалуйста… – мужчина вытащил из специального бумажника визитную карточку.

– Сектор разведки кабинета министров… – прочитал профессор, едва сдерживая стон.

В этот момент на лестнице раздался грохот шагов, и в компьютерскую влетел молодой человек.

– Ты что?! – как будто испуганно воскликнул профессор. – Потише не можешь?!

– Профессор… – совсем еще юный, с детским лицом парень, как-то весь вдруг съежившись, протянул бумагу. – В крае Кансай… сейчас опять…

В это же время Онодэра вместе с несколькими старыми университетскими друзьями находился в Киото. Они смотрели на «Даймондзи-яки» с галереи, далеко выступавшей над рекой Камо-гава. Все галереи гостиниц на Бонто-те вдоль реки Камо-гава, мосты Сандзе и Сидзе и береговая земляная насыпь были переполнены. По улице Сидзе-дори от западного берега реки до Минами-дза и далее до вокзала Кэйхан-Сидзе двигался сплошной людской поток. Все движение прекратилось.

Гигантское «Даймондзи» вспыхнуло минут двадцать назад. Алые костры, выложенные в форме иероглифов, горели на Хигаси-яма. Слева от них, на далеком северном склоне, тоже пылали огромные иероглифы. В День поминовения усопших огонь был зажжен в знак памяти обо всех, покинувших этот мир.

– Странно все-таки, – сказал Кимура, инженер-электронщик, недавно вернувшийся с международного симпозиума по вопросам телевидения. – Страна, которая запускает спутники, собирается строить атомные танкеры, сохраняет подобные традиции… Вроде бы и не думаешь об этом, но как только наступает август, подходит День поминовения усопших, сразу начинаешь ждать этого зрелища, с нетерпением и даже тоской…

– Я слышал, что в информационной технике большое внимание уделяют символам, – сказал раскрасневшийся от пива Уэда, преподаватель философии в частном университете в Киото. – Как определяют и как оперируют в информационной технике такими понятиями, как «изящество», «утонченность»?..

– Что ни говорите, чудная страна, – продолжал Кимура. – И почему у нас сохранились такие стародавние обычаи? В те времена, когда не было ни электричества, ни неона, это зрелище, конечно, впечатляло своей грандиозностью. Но сейчас?! И почему это сохранилось? Когда кончается одна эпоха, вместе с этой эпохой должны быть отброшены и атрибуты ее культуры. Я даже думаю, вместе с эпохой их надо и хоронить…

– Такова уж Япония… – сказал Уэда, вытирая ладонью губы. – В этой стране ничто не умирает и не исчезает . Пусть даже что-то и сходит со сцены современного мира, но оно не погибает и не умирает окончательно. Ну, исчезнет на время, однако где-то, в закоулках действительности, продолжает жить… Так все думают. В День поминовения усопших или в какой-нибудь другой праздник эти ушедшие на покой традиции и люди, их носители, вновь появляются на сцене. И тогда их принимают, как самых дорогих гостей. Ушедшие на покой боги и предки становятся героями дня. Так положено. Удивительная страна! Взять хотя бы религию – какой только в Японии нет, но отсутствует главная, ведущая. Однако существует обычай все воспринимать и уважительно сохранять. И этот обычай – явление исключительное, часть нашей духовной культуры, не имеющей прецедента в других странах.

– И если бы не этот обычай, который не дает погибнуть ничему и никому, такой миленькой майко в нынешние времена и в помине бы не было! – перебил Нодзаки служащий строительной фирмы из Осаки, притягивая к себе за плечи густо напудренную и стройненькую майко [6] Майко – девочка-танцовщица, ученица в школе гейш. . – Ну где ты найдешь в наше время такое изящество и вкус! Хостэсс Гиндзы только и знают, что выуживать деньги да хлестать что покрепче, а нам, клиентам, за наши-то кровные денежки еще приходится их обхаживать! Правду я говорю, малышка? Хочешь, научу, как надо целоваться?

– Что вы, как можно! – со смехом вскрикнула майко. – Увольте, да и в пудре весь будете!

Онодэра, облокотившись о перила и глядя на пляшущее пламя «Даймондзи», рассеянно слушал друзей. Продлив свой двухнедельный отпуск до трех недель, он поехал на похороны Го, а чуть позже – на церемонию погребения праха, состоявшуюся на родине Го – острове Сикоку. Нашли нечто похожее на завещание. Установили, что это самоубийство. Бессвязные записи скорописью были очень неразборчивы, однако позволили понять, что Го что-то обнаружил, открыл…

Почему он умер?..

Огонь «Даймондзи», словно огонь проводов Го, мигал, постепенно угасая. В этой стране ничто не умирает и не исчезает … Так ли это? На самом ли деле не исчезает? Ну, например, хотя бы Киото… Просуществовало тысячу лет. И сейчас живет, не давая умереть прошлому. Ну, а дальше? Следующую тысячу лет…

– Позвольте вам чашечку, – придвинулась к нему уже не очень молодая гейша. – Да что это с вами? Заскучали совсем… Не желаете ли испить?

– А ты лучше мне дай выпить, – сказал репортер отдела хроники Ито, приехавший из Токио. – Но только не в маленькой чашке. Дай стакан или что-нибудь в этом роде.

– Ох-хо-хо, какие мы герои! В таком случае, прошу вот из этого, изволите? – Гейша повернулась и взяла со стола большую красного лака чашу. – Вы из нее еще не пили?

– Что это? – Ито уставился на чашу. – Испить что ли вместе с тобой из этой чаши, по три глотка девять раз в знак брачной церемонии?

– Покорно вас благодарю, конечно. Но я не об этом. Если налить в эту чашу воды и поймать в нее отражение даймондзи, а потом выпить, то не будете простужаться.