Сакё Комацу - Гибель Дракона

«Есино», развернувшийся у острова Идзу на 180ь и взявший курс на Токийский залив, в одиннадцать часов вечера шел водным путем Урага. Когда судно огибало полуостров Миура, вдали уже можно было видеть пожары, полыхавшие на побережье Сагами и Урага. Вскоре ветер донес совершенно необычный и непонятный запах. После мыса Каппо редкие капли дождя превратились в ливень, видимость резко ухудшилась. Но с мостика все же было видно, как затянутое мглой небо окрашивается на севере кровавым адским пламенем.

– Токио горит… – пробормотал Катаока, стоявший рядом с Онодэрой на капитанском мостике. – И Кавасаки, и Тиба…

– Часа три назад, видно, прошло цунами, – сказал Онодэра, затягивая капюшон резинового плаща. – Сколько народу пострадало… Страшно подумать… Ведь время как раз было предвечернее…

«Есино» уменьшил скорость до семи-восьми узлов. Вдали за дождевой завесой завыла сирена. Взвился багровый столб огня, от страшного грохота заложило уши. Что-то взорвалось – то ли хранилище природного сжиженного газа, то ли газохранилища в Кавасаки или Иокогаме.

– Ну и вонь! – нахмурился Наката, втягивая в себя воздух. – Кажется, идем в Йокосука. Тут, видно, тоже одни обломки остались… Пожалуй, дальше идти опасно. Ядовитые газы, нефтяной пожар да и цунами все разворотило.

Темная поверхность воды стала еще темнее от плывших по ней предметов. Они появились как-то сразу. Ящики, татами, железные бочки, доски, обломки… И, кажется, трупы…

– Впереди по левому борту что-то движется! – закричал вахтенный на носу корабля.

Натужно загудел двигатель, «Есино» взял вправо. В свете прожектора мелькнула черная громада – огромное наполовину затонувшее судно.

Сквозь мрак и дождь донесся едва слышный крик.

– Впереди по правому борту человек! – вновь крикнул вахтенный.

– Полный назад! – негромко приказал капитан штурвальному и включил внутренний телефон. – Спустить спасательную лодку с правого борта. Подобрать человека!

Повернулся прожектор, осветив море с правой стороны. Блестели только струи дождя, бьющие по мутной воде. Больше ничего не было видно. Раздался шум спускаемой лодки.

– Впереди, по-видимому, много дрейфующих кораблей, – сказал навигатор, наблюдавший за радаром. – Верно, рыбачьи шхуны и плоскодонки, пострадавшие от цунами… Скоро пройдем мимо второго морского порта.

– Спасательная лодка возвращается… – крикнул с мостика матрос.

– Ну как? Нашли? – спросил кто-то с палубы.

– Нашли… – ответили с лодки. – Но… он не в своем уме…

– Профессор Тадокоро… – Онодэра обернулся к профессору, который с непокрытой головой, без плаща угрюмо стоял рядом. – Наверно, сильно пострадали районы Кэйхин и Кэйе [8] Районы от Токио до Иокогамы и от Токио до Тиба. … А прибрежного района Токио, кажется… вообще больше не существует…

– Цветочки… – пробормотал профессор; по его заросшему щетиной лицу стекал дождь. – Это еще только цветочки…

– Что там с нашими?.. – уронил Катаока. – В нашей конторе…

– Да, на самом деле? Как там Ямадзаки и Ясукава? – тихо проговорил Юкинага. – Удалось ли им спастись?..

Мрачная дождливая ночь, ночь разрушения, пожаров и цунами кончилась. Ливень немного смыл грязь, и обнажились страшные останки столицы. Пожары в прибрежном районе все еще продолжались, густо-черный дым, словно гигантский дракон, стелился низко над морем.

Онодэра вместе с профессором Тадокоро и Юкинагой вылетел из Йокосуки на вертолете – их срочно вызвали в канцелярию премьер-министра. Сейчас он смотрел через окно вниз на страшную картину разрушений. Над Иокогамой, Кавасаки и столицей кое-где еще поднимался дым с дотлевавших пожарищ. Эта огромная зона, где было сосредоточено двадцать процентов населения Японии, в неправдоподобной тишине простиралась сейчас под ясным голубым небом с редкими кучевыми облаками. На первый взгляд, с высоты, все казалось обычным, если не считать продолжавшего гореть прибрежного района. Кое-где виднелись уцелевшие высотные здания и башни. Но стоило вглядеться внимательнее, как тут же обнаруживались жуткие следы жестоких когтей гигантского и мгновенного бедствия.

Без конца и края сплошными рядами тянулись развалины. Разрушенные и полуразрушенные здания. Безобразные темные пятна пожарищ. На улицах и хайвеях закопченные искореженные скелеты машин. Почерневшие от огня зевы тоннелей. Блестящие черные глыбы расплавившегося асфальта. Тонкие струйки жидкого дыма. Онодэра еще из вчерашних новостей знал, что на шоссе Токио – Нагоя сообщение прервано из-за провала в почве.

Большинство крупных заводов сохранилось. Но почти все нефтеперерабатывающие предприятия сгорели или взорвались. Лишь кое-где торчали чудом уцелевшие ректификационные колонны и части трубопроводов. На улицах уже появился народ. Водовозные машины пожарной охраны и сил самообороны, с трудом пробившись через завалы, добрались до жилых районов. Люди с ведрами стояли в очереди за водой.

На взлетной полосе «А» аэропорта Ханада виднелись обломки самолета DC-8. Прибрежные взлетные полосы были под водой. Пожар в хранилищах горючего уже погасили, но как печально выглядел весь аэропорт! Не скоро его восстановят… Еще более трагическое зрелище являли собой земли по соседству с Ханэдой, когда-то с большим трудом отвоеванные у моря. У Онодэры больно сжалось сердце – сейчас все они превратились в огромное тускло поблескивающее болото. Среди опор монорельсовой дороги и скоростной магистрали застряли лихтеры и грузовые суда средней величины. Кое-где из воды торчали рухнувшие, вставшие дыбом пролеты мостов с зацепившимися за барьер грузовиками и фургонами. Прямо в воздухе висел поезд монорельсовой дороги. Что стало с его пассажирами?..

Над пригородным дворцом Хама, затопленным морской водой и нефтью, лениво расстилался дым. Далее стали попадаться накренившиеся и потрескавшиеся, но сохранившие форму пакгаузы и другие строения. Вон здания высотных отелей, торговых центров, Токийская башня, небоскреб Касумигасэки…

– Район Тиода пострадал совсем мало… – сказал Онодэра возбужденно. – А по второй магистрали Токио – Иокогама идут машины!

Над разрушенной столицей голубело совершенно ясное осеннее небо. Город постепенно оживал, начинал двигаться. Бульдозеры расчищали завалы. Тянулась вереница грузовиков, должно быть, они везли медикаменты для оказания первой помощи пострадавшим. Навстречу им шли грузовики и автобусы сил самообороны, полные людьми, наконец-то обретшими «ноги», чтобы добраться домой… Да, японцы привыкли к бедствиям, пробормотал про себя Онодэра, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. Один немец, посетивший Японию в последние годы сегуната и бывший свидетелем большого пожара в Эдо, писал: «…Люди, у которых дома сгорели дотла, не предаются горю, они почти веселы; стучат молотками, сооружая себе новые жилища, а кругом еще догорает огонь пожара…»