Брайан Олдисс - На белой полосе

- Что мы все и делаем. Иначе как суррогатом это и не может быть, суррогатом для нужд человека. Заметь, что бы мы ни делали, все это за счет кого-либо или чего-либо.

- Я с благодарностью принимаю их жертвы. Как тебе лучше сделать бифштекс?

- Пожарь его подольше, пожалуйста. Я содрогаюсь от мысли, что это настоящие плоть и кровь какого-то животного. Все, что я пытаюсь сказать, это,то, что наша цивилизация, видимо, основана не на подробностях и добродетелях наших, а на наших пороках: на страхе - если не на нашем собственном, то на страхе других людей - или на жадности. Можно, я налью тебе еще вина? И не исключено, что у других разумных существ совершенно иное представление о цивилизации. Быть может, оно основано у них на сочувствии к другим формам жизни, сопереживании с ними, гармоничном сосуществовании. Возможно, эти инопланетяне…

Он нажал кнопку на тумбе плиты. Стеклянно-фарфоровое полушарие соскользнуло в бронзовое полушарие плиты. Он извлек оттуда бифштексы. Опять эти инопланетяне! Сегодня вечером миссис Вархун просто не в форме! Из кухонного комбайна выползли две теплые одноразовые тарелки, и он, сохраняя угрюмое молчание, подал ей следующее блюдо, не слушая, что она там говорит. Просвещенный эгоизм, подумал он, это все, что можно и нужно ожидать от человека; альтруист - это непременно или какой-нибудь ненормальный, или просто негодяй. И, видимо, с такими людьми, как миссис Вархун, поскольку они не могут это принять как должное, тоже не все в порядке, и их, как преступников и всяких одержимых, следует направлять в центры психотерапии. Как только начинаешь сомневаться в самих основах бытия, таких как право человека есть хорошее свежее мясо, если он может себе это позволить, сразу попадешь в затруднение, даже если все это ты воспринимаешь как какое-то нравственное озарение.

- С точки зрения каких-либо других живых существ, - продолжала миссис Вархун, - наша культура может показаться сущим сумасбродством, что, возможно, как раз и мешает нам понять, как же, собственно, общаться с этими инопланетянами. Да, именно наше сумасбродство, а не их какие-то там несовершенства мешают нам наладить контакт.

- Это интересная теория, миссис Хилари. Думаю, вскоре у тебя появится широкая возможность применить ее на практике.

- О, неужели? Не хочешь ли ты сказать, что какой-либо корабль где-то во Вселенной обнаружил несметное количество инопланетян?

- Нет, дело обстоит совсем иначе. Вчера утром я получил от Латтимора длинное письмо. Поэтому, отчасти, я и пригласил тебя сегодня вечером к себе. Американцы, как ты знаешь, очень заинтересовались нашими инопланетянами. Весь этот месяц они нескончаемым потоком шли в наш зоопарк. Они убеждены - и я уверен, что это Латтимор убедил их, - что дела у нас продвигаются не столь успешно, как этого можно было ожидать. Латтимор сообщает, что их новый научно-исследовательский межзвездный корабль «Ганзас» получил новое назначение, хотя об этом еще не объявлено официально. Исследование этим кораблем созвездия Рака пока откладывается. Вместо этого он будет направлен на Клементину на поиски родной планеты наших космических пленников.

Миссис Вархун медленно положила нож и вилку и удивленно подняла брови:

- Что?

- Латтимор будет участвовать в полете в качестве консультанта. Встреча с тобой произвела на него большое впечатление, и он серьезно надеется, что ты согласишься лететь с ними в должности главного космографа. Прежде чем говорить непосредственно с тобой, он попросил меня замолвить о нем словечко.

Миссис Вархун опустила плечи и чуть склонила голову.

- Господи, - тихо проговорила она. Щеки ее покраснели; в тусклом свете она выглядела моложе.

- Он говорит, что ты будешь не единственной женщиной в экспедиции. Он также назвал примерную цифру должностного оклада, и она просто сказочная. Тебе стоит согласиться, Хилари. Это отличное предложение.

Она поставила локоть на стол и склонила голову на руку.

Он подумал, что это несколько картинный жест, хотя видел, что она искренне тронута и взволнована. В голове у него опять зашевелились грешные мысли.

- Космос! Ты же знаешь, что я нигде не была дальше Венеры. И ты также отлично знаешь, что это разрушит мою семейную жизнь. Альфред никогда бы мне этого не простил.

- Жаль-жаль. Я всегда был уверен, что твой брак - это лишь формальность.

Ее отсутствующий взгляд остановился на помещенной в рамку инфракрасной фотографии с видом ущелья Покорителей на Плутонии. Она допила свое вино.

- Это не имеет значения. Я не могу - а возможно, и не хочу - расторгать его. Отправиться в дальний вояж на «Ганзасе» означало бы полный разрыв с прошлым. …Слава Богу, что по крайней мере в этой сфере мы более цивилизованны, чем наши предки, и у нас нет сложных бракоразводных законов. Должна ли я лететь на «Ганзасе», Михали? Пожалуй, должна, не так ли? Ты знаешь, что ты один из немногих, к чьим советам я охотно прислушиваюсь.

Изящный изгиб ее руки, тусклый блеск волос в свете свечи все же подвигли его к активным действиям. Он встал, обошел вокруг стола и положил свои руки на ее обнаженные плечи.

- Тебе это необходимо, Хилари. Ты отлично знаешь, что это не только великолепная возможность испытать свои профессиональные качества; в наше время только тогда можно считать, что ты состоялся как личность, если ты прошел испытание дальним космосом.

- Да, Михали, я знаю цену твоим словам. Помнится, ты обещал сводить меня на новый спектакль. Не пора ли нам поторопиться?

Отстраняясь от него, она повернулась на стуле, и он вынужден был отступить. С предельной учтивостью, какую только он мог изобразить, Михали предложил идти пешком, так как театр был совсем рядом, а в это военное время после наступления темноты просто невозможно поймать такси.

- Я пойду и наложу новую косметику и приготовлюсь к выходу на улицу, - сказала она, удаляясь в маленькую туалетную комнату, коими в эти времена могло похвастаться большинство дорогих квартир. Оказавшись в безопасности за запертой дверью, она внимательно осмотрела в зеркале свое лицо. Не без удовольствия она заметила разлившийся по щекам слабый румянец. Уже не в первый раз Михали позволял себе нечто подобное. Но так как всем известно, что у него есть любовница с роскошными восточными глазами, она (Хилари) не собирается ему уступать. Она не хочет лишь на время служить ему заменой, пока та находится в отъезде.

Мужчинам можно позавидовать. Им легче удовлетворять свои прихоти, чем женщинам. Но в данном случае у нее появилась возможность удовлетворить более сильное желание, нежели просто каприз: это желание увидеть далекие планеты. И то, что на борту «Ганзаса» будет такой очаровательный мужчина, как Латтимор, Брайан Латтимор, делало это предложение более заманчивым.