Мария Фомальгаут - Мотылетки на мельнице

Не знаю.

Неважно.

Еду к тебе…

Колючий воздух рвет легкие…

Земля

Еще раз смотрю им вслед.

Им. Всем. Которые наконец-то убрались, наконец-то оставили меня, предоставили меня мне самой себе.

Перевожу дух.

Потягиваюсь всеми материками и океанами, первый раз за столько лет дышу полной грудью.

Оглядываю себя. Оглядываю тех, кто остался, со мной, спрашиваю себя, почему они остались.

Растерянно смотрю на человека, который жмет на газ, гонит по дороге, дальше, дальше, в никуда, у него кончается бензин, он останавливается, выходит из машины, ложится мне на грудь, обнимает меня.

Обнимает.

Еще не верю себе, еще сомневаюсь, да точно ли тот самый – нет, не остается сомнений, – я нашла его.

Нашла…

Чувствую, как меня обнимает тепло земли, чувствую, как мою спину ласкают лучи солнца. Еще не знаю, что случилось, чувствую одно – беда ушла, и больше не вернется.

– Где мы? – спросил Андрей.

Ему никто не ответил, отвечать было некому. Череда темных скал тянулась, насколько хватало глаз, их вершины поднимались за облака, основания терялись в туманных безднах.

– Где мы? – за Андреем повторил Илья.

Ему тоже никто не ответил. Отвечать было некому.

Два человека поднялись на ноги, отряхнули колючий снег. Огляделись еще раз. У обоих проклюнулась одна и та же шальная мыслишка, что сейчас их никто не видит, они одни, без свидетелей, и можно перерезать другому горло, сбросить в бездну, сказать потом людям, ничего не знаю, ничего не видел, я был здесь один.

– А мы здесь… как оказались? – спросил Андрей.

Илья не ответил. Зябко закутался в пиджак, попробовал ногой снег, попробовал вспомнить, как ходят люди, сами по себе, без черных лимузинов и личных шоферов.

– Тетенька, дайте что-нибудь покушать…

Тетенька не отвечает, делает вид, что меня здесь нет. Поднимается на этаж, поправляет норковую шубейку, ворочает ключом в замочной скважине.

– Тетенька…

Трогаю ее за рукав чумазой ладошкой. Тетенька разражается отборной бранью, на хрен пошел отсюда, пока тебе по харе не надавали, распахивается хищный красный рот.

Жду.

Тетенька хрипит, закатывает глаза, падает на пол подъезда, беспомощно скребет пол красными же ногтями. Замирает.

Принимаю привычный облик, почесываю рога. Делаю в планшетнике еще одну пометку, что работа выполнена.

– Куда пойдем? – спросил Андрей.

Илья пожал плечами, не все ли равно куда.

– Как отсюда выбраться? – чуть погодя спросил Илья.

Теперь пожал плечами Андрей, кто его знает…

На заснеженном плато сидели два властелина мира. Вернее, не так, властелин мира должен был быть только один. Единственный. После всех финансовых махинаций и пирамид, кровопролитий, искалеченных судеб, очередных поставок очередного оружия в очередную страну для очередной войны. После всех больших залов и больших переговоров. Вежливых рукопожатий и дежурных улыбок.

Илья вспомнил, как говорил со смуглым человеком с горящими глазами, как человек наклонился к Илье, шептал вполголоса, без проблем, будет сделано, половину бабла сразу сюда… потом фотку тебе вышлем, как его разделали.

Андрей вспомнил, как говорил со смуглым человеком с горящими глазами….

Ветер кувыркался в метели, клочьями рвал тучи.

Снова приходила, снова не отступала шальная мыслишка, что вокруг, черт возьми, никого нет…

Снова стучу в дверь. Крепко, настойчиво, я знаю, что они там, только посмейте не открыть…

– Кто? – женский голос, хищный, гневный, вспоминаю Некрасова, коня на скаку остановит…

– Помогите! – снова стучу в дверь.

Там, за дверью, понимают: просто так я не уйду.

Дверь распахивается, вижу сонную бабищу в цветастом халате.

– Помогите мне, чем можете, – поворачиваю к ней изможденное лицо с бельмами глаз.

– А где ваше пожалуйста? Вообще оборзели дармоеды, пусть государство о вас…

Не договаривает, падает замертво. Смотрю на часы – минута в минуту, десять минут десятого.

Убираю с глаз бельма, выпускаю из-под куртки темные крылья, с наслаждением расправляю, долго же они были сложены…

– Далеко еще? – спросил Илья.

Ему никто не ответил. Отвечать было некому. Илья не знал, сколько они идут – через снег, через метель, через узкие переходы – к тусклому свету там, на горизонте. Илья даже не мог толком сказать, зачем им нужен этот тусклый свет. Просто он хоть чем-то отличался от мрачного пейзажа, сулил хоть какую-то надежду.

Андрей выбрался из ущелья, волоча с собой горсть мелких рыбешек. Илья насторожился, что-то он будет делать дальше, когда хорошенько прожарит рыбешек на костре, когда…

– Угощайтесь, – спохватился Андрей.

– Вот спасибо…

Здесь, в хороводе метелей и скал, куда-то подевались все фамилии, отчества, титулы, звания, капиталы и места в списке Форбс, остались только Андрей и Илья.

– Это мы, может, в Гималаях, – сказал Андрей.

– Может быть, – поддакнул Илья.

– Или нет… на Гималаи не похоже.

– Не похоже. Да кто их знает.

– Точно… кто их знает.

Ветер бился головой о скалы.

Не спалось.

Здесь, наедине с вечной метелью в пучине вечной ночи не спалось.

Илья вспоминал что-то – казавшееся бесконечно далеким, что случилось уже как будто и не с ним, а с каким-то другим Ильей в каком-то другом мире. Большая улица большой столицы, угар после долгого банкета, Илья уже не помнит, в честь чего был этот банкет… Вот черт, совсем забыл, что отпустил своего водителя… Припухшее лицо Андрея в праздничной суете, какое совпадение, мой водитель тоже незнамо где… не подскажете телефончик такси?

Огни и музыка, музыка и огни. Такси заказывали? Да, большое спасибо. Вы первый. Только после вас. Шальная мыслишка, что перочинный ножичек в кармане, а бок Андрея так близко.

А потом что-то случилось. Илья даже не успел испугаться. Он вообще ничего не успел, когда весь мир разорвался слепящими искрами, Илья как со стороны увидел свою оторванную голову, раскуроченную грудь Андрея, что это красно-черное змеей выползает из разорванного тела, кишечник, что ли, а хорошо полыхнуло, гори, гори ясно… Интересно, кто кого заказал, и кто чей заказ выполнял…

А страшно не было.

Вот это Илья хорошо помнит, что страха не было, было какое-то безразличие.

А потом были черные скалы и клочкастые тучи.

И ветер, запутавшийся в метели.

Выхожу на шоссе, вытягиваю руку, поправляю рваные джинсы, чтоб не слетели.

Нехотя тормозит рыжая газелька.

– Будь другом, до города довезешь?

– Бесплатно, что ли? – фыркает водитель.

– Да дело такое, кошелек дома забыл…

– А бошку ты не забыл?

– Да замерзаю я, вишь, мороз какой? – хватаю водилу за плечо. Он сбрасывает мою руку с плеча, давит на газ.