Владимир Михановский - Зашвырнуть ключи

– Наконец-то разрешили. Как только Арно Камп решился! Тезисы ты им представил?

– Конечно. Но говорить я буду совсем другое, – спокойно произнес Гуго и погладил бородку.

– Ты с ума сошел! – воскликнула Рина.

– Возможно.

Рина подошла, села на ручку кресла.

– Может, откажешься от лекции? – осторожно сказала она. – Знаешь, после… ну, вообще в последнее время я каждый час опасаюсь за твою жизнь. Просто какая-то пытка. А там будут тысячи людей, и никакая охрана…

– Я решил, Рина, – сказал Гуго.

– Тогда и я приду на лекцию, – медленно сказала Рина.

– Как хочешь, – пожал плечами Гуго, стряхивая пепел с сигареты.

Арно Камп был взбешен. Жюль никогда не видел шефа таким.

– Шеф сегодня не в духе, – шепнул он Гуго Ленцу, провожая его из приемной в кабинет Кампа.

Когда Ленц вошел, Камп стоял к нему спиной, глядя в окно.

Ленц кашлянул.

– Вы балансируете на краю пропасти, доктор, – сказал Арно Камп, рывком повернувшись с вызванному.

– Не сомневаюсь, – парировал Ленц. – И не я один.

– А кто еще?…

– Все человечество.

– Вы свою философию бросьте, – побагровел Арно Камп. – Кто позволил вам с высокой трибуны…

– Я говорил о физических проблемах, – спокойно перебил Ленц.

– Вы подрывали устои государства. Сеяли панику в умах.

– Такая задача мне не по силам, – заметил Гуго Ленц.

– И не надейтесь на заступничество президента. Знаю, он благоволит к физикам, но то, что вы натворили, выходит за всякие рамки.

Они помолчали, стоя друг против друга, словно бойцы, готовые к схватке.

– И зачем вам нужно такое, беспокойная душа, – неожиданно миролюбиво сказал Арно Камп. – Еще ни одному проповеднику не удавалось переделать мир. Тем более нужно учесть, что… – неловко поперхнувшись дымом, шеф закашлялся.

– Что мне осталось жить всего два месяца, – докончил Гуго Ленц.

– Что вы, доктор, я совсем не то имел в виду, – запротестовал Арно Камп.

Они расстались. Камп остался недоволен беседой. Гуго Ленц держался уверенно, словно чувствовал за плечами незримую поддержку. Или такую уверенность ему придает непоколебимая убежденность в том, что смерть в срок, указанный в письме, неизбежна?

Можно, конечно, арестовать его. Но потом хлопот не оберешься. Слишком уж он крупная фигура, доктор Ленц. И потом арест Гуго Ленца помешал бы выследить злоумышленника, взбаламутившего всю страну.

Что касается самого Арно Кампа, то ему не столько хотелось арестовать Гуго Ленца, сколько увидеть перед собой в стальных браслетах анонимщика, рассылающего по почте гвоздику.

Нет уж. Пусть доктор Ленц побудет пока в роли подсадной утки. Даже если и погибнет, не беда, – подумал Арно Камп. Другие найдутся. Физиков в стране – пруд пруди.

В кабинет вошел Жюль.

– Что там еще? – раздраженно бросил Камп.

– Лично вам, – сказал Жюль и положил перед шефом конверт.

Камп отодвинул в сторону арабского скакуна и вскрыл письмо. На стол выпал цветок гвоздики…

Жюль в это время уже прикрыл за собой дверь.

Камп взял себя в руки и заставил тщательно прочесть текст.

Ему сообщали, что он, Арно Камп, в пределах данной ему власти охраняет несправедливый строй, что он, Арно Камп – цепной пес закона, который на стороне богатых. «Понимаю, что сами вы не в силах изменить общественный строй, – писал анонимный автор. – Но вы должны помочь нам сделать общество другим, справедливым…»

Дорого дал бы шеф полиции Арно Камп, чтобы узнать, кому это – «нам»!

«От вас требуется немного, – продолжал автор письма. – Вы не должны разгонять стачки и студенческие демонстрации, одинаково относиться ко всем гражданам, независимо ни от цвета кожи, ни от того, сколько денег в кармане. Если вы не выполните наших требований, смерть может настигнуть вас в любую минуту. Она будет внезапна и мучительна».

Камп повертел в руках письмо. Исследовать его бесполезно – преступник, видимо, знает дело. Вот и его, Кампа, очередь пришла. Правда, в письме имеются некоторые вариации – анонимщик не указал срока, который Кампу осталось жить. Гуго Ленцу он отмерил три месяца, Иву Соичу – полтора года, а вот его, Арно Кампа, может убить хоть сию минуту.

– Забавно, – громко сказал Камп. Затем погладил арабского скакуна и включил сигнал срочного совещания.

В скалистых горах весна наступает рано.

Пациенты клиники Святого Варфоломея, спеша воспользоваться первым по-настоящему теплым днем, покинули палаты и разбрелись по территории.

Одни, сосредоточившись, грелись на солнышке, другие, разбившись на кучки и воровато озираясь, торопливо шлепали картами. Третьи обсуждали свои недуги.

Двое, облюбовав скамейку у въезда на территорию, вели неторопливый спор о том, какое сердце лучше – атомное или же мышечное, обычное.

– Что-то Оры Дерви сегодня не видно, – сказал один, щурясь на апрельское солнце.

– Будет еще, не торопись. Да вот и она, легка на помине, – заметил второй.

На зеленую лужайку опустилась машина. Из люка легко выпрыгнула женщина. К ней торопливо, размахивая руками, подбежал старший хирург клиники.

Двое на скамейке умолкли. Они вытянули шеи, напряженно стараясь уловить, о чем разговаривают начальник Медицинского центра страны и хирург. Однако Ора Дерви и хирург говорили негромко, и до скамейки долетали лишь обрывки разговора.

– Сыну президента не лучше, – озабоченно сказал хирург.

«Сына президента привезли сюда вчера с раздробленной рукой. Попал в аварию», – быстрым шепотом пояснил один больной другому.

– Улучшения не будет: раздроблен нерв, – сказала Ора Дерви.

– Можно пересадить чужую руку, доноров достаточно, слава богу, – сказал хирург.

– И потом на сцену появится несовместимость тканей, – возразила Ора Дерви.

– Что же делать? Лечить?

– Лечить – калечить, – резко бросила Ора Дерви и хлопнула машину по крылу.

– Значит, остается…

– Остается только одно: искусственная рука, – сказала Ора Дерви.

– Но вы же знаете, что президент… – хирург перешел на шепот, и двое, как ни старались, ничего не могли уловить.

– Ладно, я уговорю президента, – сказала Ора Дерви и в сопровождении хирурга направилась к корпусу, белевшему невдалеке.

– При лечении полумеры не нужны, – донеслась до скамейки последняя реплика Оры Дерви.

– Красива как богиня, – вздохнул один, когда Ора скрылась из виду.

– Как манекен, – уточнил второй.

Под началом Оры Дерви находилась огромная сеть медицинских учреждений страны. Но она питала слабость к одной клинике, расположенной в Скалистых горах. Ора Дерви часто навещала маленький клинический городок, помогала советами врачам, нередко и сама оперировала, если попадался особо трудный случай.