Олег Никитин - Живые консоли

– Пожалуй, – кивнула Вероника. В детстве она несколько раз посещала так называемый зоопарк, в котором были воспроизведены древние «млекопитающие» и прочие «земноводные». Но там они просто торчали в клетках и зрителей никак не развлекали. Интересно, что имеется в виду под «выступлением»? Мычать, что ли, станут под музыку? – Только всяких наземных тварей я уже видела. У вас морской зоопарк?

– Именно так.

Служитель повел ее по бетонной дорожке к синевшему неподалеку бассейну. На поверхности воды даже отсюда были видны подвижные треугольники – очевидно, части подводных обитателей, выставляемые ими напоказ.

В глубине водоема суетилось не меньше сотни разнообразных животных. Их обтекаемые формы легко пронзали прозрачную толщу воды, оставляя за собой тонкие спиральки турбулентных вихрей.

– Вот дельфин, – заявил бион. Одновременно с его словами из бассейна взвилось черное и блестящее животное. Обернувшись вокруг горизонтальной оси, дельфин шлепнулся обратно, подняв тучу брызг. – В стародавние времена эти твари частенько вытаскивали на берега водоемов обессилевших пловцов. Какое-то время бытовало мнение, что они обладают зачатками разума. А вот – ужасный хищник под названием белая акула.

– Эту я знаю, – обрадовалась Вероника, которую вид рыбы нимало не испугал. Где чудовищная пасть и выдающиеся клыки? То ли дело тиранозавр, который смело обнажает свою звериную сущность перед посетителями Парка древних ящеров! – Они и вправду питались людьми?

– Конечно, – важно согласился гид. – Они погубили массу прибрежного населения, пока люди не истребили их, стерилизовав океаны.

– Один мой знакомый когда-то любил охотиться на акул.

– Это можно устроить, – оживился служитель. – У нас, правда, не специализированный полигон, но за отдельную плату вы сможете посоревноваться с этим жестоким хищником в отдельном загоне. Карта-схема наиболее уязвимых точек прилагается.

– В другой раз.

Бион заметно сник.

– Что это? – спросил Гномм со скучающим видом.

– Стимулятор эмоционального возбуждения, – пояснил Тима. Он изо всех сил старался не выдать волнение. – Или, выражаясь проще, короткий видеосюжет, который должен обеспечить правильную инсталляцию шлема. Пока это не специализированная программа – она взята мной из архивного отделения музыкального узла и на нее уже не распространяется закон об авторском праве – но для начала сгодится. Чтобы показать возможности этого метода инсталляции.

– И что это изменит? – проворчал Лупов. – Вы сами-то испытывали на себе эту запись?

– Да, сэр, – солгал Тима. – Предлагаю и вам.

В действительности ему просто было некогда – время ушло на кодировку и изменение конструкции шлема.

Эксперты погрузились в молчание: никто не горел желанием участвовать в эксперименте с непредсказуемым результатом.

– Нужно будет задействовать опцию интерактивности, – продолжал Тима наступление. – Вы утверждаете (и это было правдой), что удовольствию всегда сопутствует немотивированное страдание, если проводить инсталляцию прежним методом. Я предлагаю кому-нибудь из уважаемых экспертов сопроводить ее слиянием с образом музыканта, который подвергается механическому воздействию среды. Утверждаю, что все эмоции будут абсолютно чистыми.

Это была последняя карта, извлеченная изобретателем «из рукава», и если она не сыграет, с работой в корпорации можно будет распрощаться.

– Ну ладно, давайте вашу запись, – проговорил молодой эксперт. – Надеюсь…

– Постойте, коллега, – перебил его Лупов. – Доверьтесь моим возрасту и опыту. Вы не возражаете, господа? – Он смело обвел нейрохимиков задорным взглядом, однако больше никто не изъявил намерения участвовать в опыте. – Что нужно делать, сударь?

– Просто вставьте кассету в паз на задней стороне консоли, – сказал Тима. – Туда, где насадка крепится к корпусу.

– Но еще вчера этой прорези не было! – воскликнул Гномм.

– Я спроектировал ее ночью, когда пришел к мысли об интерактивной инсталляции, – пояснил Тима, с удовольствием созерцая отвисшие челюсти Дрима и его отца. – Сама инсталляция начнется, как только вы включите воспроизведение записи. Точнее, эти два процесса жестко совмещены, так что дослушать песню до конца вам не удастся. – Шутка получилась слегка натянутой: никому не понравилось упоминание о механическом воздействии. – Песня, впрочем, так стара, что это неважно.

Бенедикт Лупов нахлобучил консоль на голову и откинулся в кресле, затем дал команду на старт. Из шлема в голову эксперта ринулись тысячи металлополимерных волокон (все это, конечно, лишь имитировало реальную инсталляцию). Веки подопытного, подчинившись первой команде, закрылись.

А дальше началось что-то ужасное.

– Можно совсем не держаться, программа не даст вам свалиться с него, – сказал гид и закрепил на талии и бедрах Вероники эластичные жгуты. Они крепко приторочили ее к покатому телу дельфина.

– Зачем же тогда крепеж?

– Для придания психологической уверенности наезднику. Согласитесь, мало приятного, когда боишься свалиться и утонуть.

Бион отодвинул решетку, отделяющую бассейн от открытого моря, и добродушно шлепнул дельфина по спине электрическим стеком. Животное рванулось вперед с таким ускорением, что у девушки перехватило дыхание. На прозрачное забрало обрушилась вода, поднятая в воздух носом дельфина, но обзор она нисколько не затрудняла, поскольку испарялась при малейшем контакте с пластиком.

Белые «барашки» волн понеслись назад. Потревоженная вода кипела и пузырилась далеко за спиной, а впереди расстилалась лишь покрытая крупной рябью поверхность моря. Сопротивление жидкой среды совсем не ощущалось – иначе при такой скорости у Вероники уже давно заболели бы ноги. Опущенные в воду, они оставляли за дельфином особо высокие буруны.

Девушка обернулась – берег исчез, как будто его и не было. А она рассчитывала посмотреть издали на монументальные строения сетевого города! Что ж, удовольствуемся зелеными волнами…

Внезапно животное стало погружаться под воду, увлекая за собой и наездницу. Вероника затравленно уцепилась за плавник и собралась приказать Кассию вытаскивать ее на берег. Но тут забрало властно охватило ее лицо и сомкнулось на шее, и она поняла, что бояться нечего: гонка переходит в глубинную стадию.

Образ пожилого нейрохимика внезапно сплющился, будто раздавленный мощным прессом. Откуда-то из месива вокселей раздался приглушенный крик, переполненный страданием. Вслед за этим тело эксперта Лупова ненадолго восстановило первоначальную форму. Однако одежда его была испорчена порезами, края которых краснели от крови.