Геннадий Прашкевич - Нет плохих вестей из Сиккима

На свободной половине зала горбунья присела.

Прямо на пол, подогнув под себя невидимые под юбкой ножки.

Женщина в цветастой кофте немедленно отметила, что горбунья, пожалуй, похожа на одну из ее подруг. Что-то нехорошее случилось с этой подругой. Или должно было случиться, я не понял. Не горбатая, но дура. И муж у нее до сих пор ходит в костюме с выпускного вечера.

– А о чем можно спрашивать?

Доктор Лейбович поднял глаза на Последнего атланта:

– Обо всем, что вас интересует. Обо всем, на что у вас нет ответа. Обо всем, что тревожит или радует, не привнося в душу ни понимания, ни покоя.

– Тогда такой вопрос. – Николай Михайлович положил тяжелую руку на мое плечо. – У моего друга проблема. У него наблюдаются провалы в памяти. Если честно, до определенного момента в жизни он вообще ничего не помнит. А вы сказали, что понять «Послания Ченнелинга» можно, только хорошо зная корни, начало собственной жизни. Как же быть моему другу?

Внимательно вглядись в траву.

Здесь сидел зеленый кузнечик, похожий на плод огурца.

Ай да лягушка!

Все как один уставились на меня.

И доктор Григорий Лейбович уставился.

Но Последний атлант ( милый и тупой ) не отставал:

– «Послания Ченнелинга» – они помогут моему другу?

Он чувствовал внимание зала. И чувствовал мое недовольство.

– Почему, – давил он, – для передачи важных вселенских сообщений интеллектуальные существа запредельного мира выбрали именно нас? Почему им понадобились наши несовершенные тела? Почему Высший разум не испросил у нас разрешения? Может, я чем-то серьезным занят, не могу отвлекаться, а тут такое неожиданное и ответственное задание. И как, наконец, быть моему другу? Он ведь неидеален. Жизнь, сами знаете, – это то, что ты помнишь.

Горбунья на полу что-то пробормотала. Пепельный платок вздрогнул, как от вздоха.

– А вы смиритесь, – строго и уважительно посоветовал доктор. – Понимание приносит покой.

– Как так? При чем тут смиритесь? Я задал совершенно конкретные вопросы, – обеспокоился Последний атлант. – Какую такую информацию мы распространяем? Может, содержание ее противоречит моим личным этическим нормам или городскому законодательству? Я, например, последнее время нездоров, неважно чувствую себя, зачем мне лишняя нагрузка?

Горбунья на полу вздрогнула. Из-под пепельного платка сверкнул черный глаз. Жулики, жулики, – услышал я мысли соседа слева. Но доктор Григорий Лейбович только улыбнулся:

– Кто еще хочет задать вопрос?

– Но позвольте! Вы мне еще не ответили!

– Разве? – удивился доктор Лейбович и строго посмотрел на горбунью. – Мариам, вы ответили респонденту?

Пепельный платок колыхнулся согласно.

– Видите, не все так плохо.

– Но я ни слова не понял! Если и был ответ, я не понял ни слова.

– И не могли понять.

– Это почему?

– Потому, что вам ответили на халдейском.

– На мертвом языке? Но здесь его никто не знает.

– А этого и не требуется.

– Не понимаю.

– Думайте, думайте, – доктор благодушно улыбнулся. – Ответ вам дан, вот главное. А на каком языке – для интеллектуальных существ запредельного мира такие мелочи не имеют значения. Вы скажете, что такие мелочи имеет значение для вас? Не спорю. Имеют. Но система перевода сложна и требует особенной обстановки. Все нужные консультации, в том числе по точному переводу, я даю в офисе. Визитки на столе. – ( Пішы яшчэ! – обрадовался сосед справа.) – К тому же у вас теперь есть «Послания Ченнелинга». Как? Вы еще не приобрели книгу? – удивился он нескольким поднятым рукам. – Как же вы собираетесь без «Посланий Ченнелинга» искать свой путь к Полям Знаний?

Сосед справа подумал, и все же не купил книжку.

– Каждый из нас несет свое особенное сообщение, – пояснил доктор Григорий Лейбович, ломая последнее сопротивление слушателей. – Но не каждый, к сожалению, относится к своей миссии с полной отдачей. Это ведь зависит от физического и душевного состояния. Помехой – ( милые и тупые ) – могут стать самые простые вещи. Например, запор. Или уныние. Или головная боль.

Вывучай албанскую мову!

Горбунья под пепельным платком опять что-то пробормотала.

– Обывателям – ( милые и тупые ) – больше всего мешают привычные представления. Обыватель вреден. Он многого не понимает, не хочет понимать. Он ленив. Он хуже клопа. Он вредит даже в космосе. Да вы сами прикиньте, – укоризненно покачал головой доктор Григорий Лейбович. – Легко ли ехать по извилистой, незнакомой, залитой дождями дороге, если руль вашего автомобиля заклинило, а очки вы забыли дома? – ( Аўтар пякельны сатана, творчасьць выдатная! ) – Как в таких условиях правильно и вовремя донести до адресата важное сообщение? Вы угадали, – обрадовался он, взглянув на женщину в цветастой кофте. – Нужно изучать языки! Даже мертвые. Зачем мы открываем неизвестные страны, летим на другие планеты? – спросил он с пафосом. – Зачем мы с риском для собственной жизни карабкаемся на поднебесные вершины, пересекаем мертвые ледники, опускаемся на дно океанов?

– Несем сообщения! – догадался кто-то.

Доктор Лейбович ласково улыбнулся:

– Вы поняли.

– Ну, хорошо, – негромко сказал я, и Николай Михайлович сразу ревниво задышал мне в затылок. – Ну, хорошо. Вот вы сказали, что Крайон – ваш Учитель. При этом он никогда не был человеком. Ну, ладно, пусть так. Я верю. Почему нет? Но мне хочется знать, – я всей кожей чувствовал на себе множественные неприязненные взгляды. – Мне хочется знать, несут ли какое-то сообщение привидения?

Пепельный платок заколебался, мелькнул черный глаз.

Горбунья булькала под серым платком, как закипавший чайник.

– Ответ дан.

– Но я опять ничего не понял.

– А разве вам обещали что-то такое?

Пацан сказал, пацан ответил. Доктор благожелательно развел руки. Хотите ясности, записывайтесь на прием в офис. Сябра, рэспект ды павага табе! За дополнительную плату.

В зале зашумели.

Горбунья испуганно прикрылась платком.

Николай Михайлович наклонился сзади, шепнул:

«Тебя электрик нашел?»

«Он что, опять приходил?»

«Опять приходил. И девка снова звонила».

На этот раз я обернулся:

«Какая девка?»

«Откуда я знаю? Сказала, вам надо встретиться».

«Ли́са? – изумился я. – Она опять звонила? Когда?»

«Да полчаса назад. Я как раз поднимался в библиотеку».

Ли́са? Но ее сбила машина. Как она могла звонить? Правда, она исчезла из машины скорой помощи. Что за бред?

Последний атлант не унимался:

«Я подсказал ей, что ночью ты будешь в „Кобре“.

«Сегодня я не собирался туда».

«Придется пойти».

«С чего это?»

«Она знает тебя».

Знает .