Джон Стиц - Салон Забвение

Кэл хотел что-то сказать, но тут дверь распахнулась, и на пороге возник доктор Бартум.

— У вас тут на удивление спокойно, — заявил он, но никто его оптимизма не разделил.

Бартум подошел к кровати, и Никки встала с нее.

— Похоже, на скучную жизнь вам пожаловаться нельзя; сначала — эпилепсия, теперь — переломы… Как себя чувствуете? — Бартум был несколько взвинчен, и Кэл понимал, что он сгорает от любопытства. Доктор слегка поскреб подбородок, и в тишине этот звук показался неприлично громким.

— Вероятно, в моей жизни бывали и более удачные недели, — произнес Кэл.

— Не сомневаюсь. Мне нужно осмотреть вас. Не могли бы вы прилечь?

Кэл вытянулся на кровати во весь рост, а доктор Бартум, подняв две небольшие пластинки с обеих сторон кровати, включил настенный экран и внимательно вгляделся в изображение грудной клетки.

— Ну что же, неплохо, — сказал он наконец. — Но вам нужно лежать.

— Не уверен, что в ближайшее время мне предоставится такая возможность, — признался Кэл.

Доктор удивленно воззрился на него, потом перевел взгляд на Никки.

— Он меня не слушается, — сказала она в ответ на невысказанный, но очевидный вопрос.

— Лезет, очертя голову, куда ни попадя.

— Наверное, мне следовало бы дать вам пистолет и пули с транквилизатором, чтобы вы стреляли в него всякий раз, когда он шевельнется.

Никки скептически посмотрела на Кэла.

— Вряд ли даже это его остановит. Может, вам удастся поставить его на ноги через денек-другой?

— ДЕНЕК-ДРУГОЙ? — возмутился Кэл, и Никки обиженно замолчала.

— Надеюсь, до завтрашнего утра вы потерпите? — спросил Бартум, плотно поджав губы.

— Как насчет десяти минут? — улыбнулся Кэл, и на этих словах дверь в палату распахнулась.

— Какие еще десять минут? — спросил лейтенант Добсон, входя в палату. — Надеюсь, у вас не было намерения улизнуть?

— Ваша оперативность, сэр, не оставила мне никаких шансов, — ехидно заметил Кэл.

Добсон задумчиво посмотрел на него.

— Для раненого вы слишком хорошо информированы, — буркнул он. — Мне нужно поговорить с вами. Наедине.

— У меня здесь ни от кого секретов нет, — сказал Кэл. Никки и Мишель и так обо всем были осведомлены, а на доктора Бартума, сгоравшего от плохо скрываемого любопытства, жалко было смотреть.

— Впоследствии вы можете передумать, — напомнил Добсон.

— Тогда я попрошу удалиться всех.

— Хорошо, в конце концов это ваше право. — Лейтенант подошел к кровати, но садиться не стал. — Не говорите ничего, что впоследствии может быть использовано против вас, — произнес он ритуальную фразу и подчеркнутым движением включил наручный компьютер.

— Ясно, — сказал Кэл.

— Очевидно, вам уже известно, что мы получили рапорт, в котором утверждается, что это вы убили Габриэля Доминго.

Доктор Бартум непроизвольно охнул; все дружно посмотрели на него, и он в смущении прикрыл рот рукой.

— Рапорт или анонимное сообщение? — попросил уточнить Кэл.

— Сообщение было действительно анонимным, но это к делу не относится.

— Речь идет о Габриэле Доминго, рабочем-строителе?

— Да.

— Или об «Ангеле» Габриэле Доминго, тайном агенте полиции?

Лейтенант Добсон прищурился.

— Что конкретно вы имеете в виду?

— Об этом позже. Какие у вас вопросы ко мне?

— Вы признаете, что посетили салон «Забвение» в ту ночь, когда Доминго был обнаружен мертвым?

— Подумайте сами, лейтенант. Будь у меня стерта память, как бы я смог работать всю эту неделю? Я ведь и на службу ходил, не забывайте.

— Вы не ответили на мой вопрос.

— На ваш вопрос вообще невозможно ответить. Если я там не был — ответ «нет». Если был — то вспомнить об этом не могу, а значит, ответ опять будет «нет». Следующий вопрос?

Добсон занервничал: допрос явно развивался не так, как он планировал.

— Отлично. Есть сведения, что у вас имелись запрещенные наркотики, которые вы дали своей жене, а она, в свою очередь, кому-то из персонала клиники?

Кэл с трудом удержался, чтобы не взглянуть на Никки. Об этом они могли знать только либо от нее самой, либо от Мишель, либо от того, кому Никки передала капсулы.

— Что вы имели в виду под словом «дать» — передать кому-то из рук в руки, или дать для употребления?

— Стоп, хватит, — сказал лейтенант, начиная сердиться. — Если вы собираетесь чинить препятствия или стараться запутать следствие, мы сейчас же отправимся в управление, и ваша жена…

Внезапно гневную речь лейтенанта прервал мелодичный звон, раздавшийся из его наручного компьютера. Сначала Добсон, казалось, готов был проигнорировать вызов и продолжить допрос, но затем передумал.

— Минутку, — сказал он и вышел из палаты.

Кэл взглянул на Никки, на Мишель и затем — на доктора Бартума На мясистом лице врача читалось неподдельное изумление; Мишель, похоже, собиралась что-то сказать, но, взглянув на Бартума, промолчала.

Вскоре Добсон появился опять, и лицо у него было не менее удивленное, чем у доктора Бартума. Кэл полагал, что в силу профессии и тому, и другому требуется умение хорошо скрывать свои чувства, но сегодня, видимо, был особенный день.

Однако в отличие от доктора лейтенант был еще и подавлен.

— Я вынужден отложить нашу беседу, — сухо сказал он и, одарив Кэла долгим взглядом, направился к двери.

— Минутку, лейтенант, — бросил ему вдогонку Кэл. — Что случилось? И что значит «отложить»? Отложить до обеда?

— Не знаю, — ответил тот, обернувшись. — Я лишь выполняю приказ.

— Другими словами теперь вы считаете, что у меня связи в высоких кабинетах?

— Вы насмотрелись дурацких фильмов, Донли. Майк Джонс не покровительствовал еще никому. Какими бы ни были причины, можете быть уверены — они более чем веские. — Сказав это, лейтенант Добсон удалился, и Кэл готов был поклясться, что дверь за собой он прикрыл гораздо мягче, чем полагается рассерженному и сильно озадаченному полицейскому.

С лица Бартума по-прежнему не сходило удивленное выражение. Кэл был смущен не меньше остальных.

— Доктор, вы не могли бы оставить нас на несколько минут, — попросил тот.

— Что? А, да-да, конечно, — растерянно пробормотал он.

Когда Бартум вышел, они обменялись недоумевающими взглядами. Первой нарушила молчание Мишель.

— Похоже, акции гипотезы о полицейском агентенемного возросли, — заметила она.

— Да, похоже, — согласился Кэл. — И у меня складывается впечатление, что Майк Джонс — это и есть тот самый «Джам».

— Ну, это уж совсем бездоказательно, — возмутилась Никки.

— Что тебе известно об этом Джонсе? — спросил Кэл у Мишель.

— Один из высших руководителей полиции, — ответила та. — Пользуется репутацией смелого и решительного человека. Как правило, его гораздо больше интересует результат, а не способы, которыми он достигается, но никто еще не обвинял его в нарушении общественных интересов. Ростом чуть ниже меня, сложен плотно, носит короткую стрижку.