Борис Долинго - Беглецы

— Но отец, — воскликну Лавар, — ты не прав! Мы не имеем такой медицины, мы не могли бы так ликвидировать радиоактивное заражение! Мы же не можем так перемещаться в пространстве!

— Что ж, — кивнул Формаун-старший, — мы этого не можем, но ведь и они сами сознались, что восприняли некоторые наши технические приёмы. Значит, в чём-то и мы имели преимущество? И я сомневаюсь, что и у них нет никаких проблем. Пусть они не знают загрязнения окружающей среды, но, уверен, у них есть такие же «тупики», как и у нас, только где-нибудь в других вопросах. Вообще мне претит сама идея, чтобы наше естественное развитие подменять готовой калькой с чьего-то ОПЫТА. Пусть каждый идет своим путём.

— Я тоже так думаю, — сказал Прило Бронит и встал рядом с Наконтом Формауном. — Полагаю, эти ребята смогут доставить нас к нашартмакам. Я лично когда-то сказал себе, что хоть малое что-то, но сделал для свержения этих наших «Народных» Императоров. Пусть с помощью нашартмаков или кого-то ещё. Конечно, неплохо было бы, чтобы тут айтано помогли, но их на это явно не подобьёшь. У меня появилась мысль, ещё когда они были тут, а не постараться ли овладеть их секретами, да не воспользоваться ли этим у нас, но мысли они читают — это точно, от них такое не скроешь, и, только я такое подумал, как сразу же почувствовал, что это не пройдет, они меня не оставят с такими планами в голове. Они же об этом и сказали, дали понять. Так что мне делать нечего, я с вами, Наконт. Формаун-старший посмотрел на сына:

— Ты окончательно решил, Лавар?.

Лавар отвёл глаза:

— Решил, отец. Я остаюсь с Овево.

— Что ж, — Формаун помолчал. — Осталось трое. — Он повернулся к Малвауну, Договару и Чехотеру: — Что вы скажете?

Капитан посмотрел на майора, потом на Чехотера. Майор молчал.

— Я не знаю, — пробормотал Чехотер. — Я бы и остался здесь, это страшно интересно, но… Не знаю, как они нас вернут, — Он замолчал, как бы прислушиваясь к чему-то. — Если так, как они говорили… Только придётся, конечно, молчать о том, что мы побывали у айтано… Если можно вернуться без каких-то серьёзных последствий, то предпочту вернуться… Ведь там всё-таки мой дом.

— Так, — сказал Наконт Формаун, и в воздухе повисла долгая тишина.

Капитан старался сосредоточиться и не мог. Мысли прыгали. Что можно узнать здесь? Что это даст им? Если даст что-то… Он встретился глазами с майором и поразился, какой у Малвауна был растерянный взгляд. Договар подумал, что за последние дни уже часто видел майора в растерянности, майора, который как истинный служака, если даже и сомневался в чем-либо, то никогда не показывал этого. Сейчас же взгляд Малвауна был особенно тоскливым, и капитан почти физически почувствовал неуверенность и отчаяние, терзавшие майора. Капитан почувствовал, что майору незачем оставаться, он просто не понимает и не думает о возможностях, которые обещают знания айтано. Если же он вернётся, то начальство не погладит по головке за упущенных нарушителей и за аварию катера. Просить того, однако, что попросил Ниморулен, майору было просто стыдно. Капитан не мог знать про кристаллоблок с записью их разговора в боевой рубке, лежавший в кармане майора и про ту слабую искорку надежды, которая теплилась в душе Малвауна. Эта надежда заключалась в том, что если вернётся и капитан Договар, то у майора оставались шансы несколько реабилитировать себя, доложив в Службу Защиты Безопасности о болтовне капитана и предложении вступить в нелегальную организацию. Но Малваун понимал, что это только-только скрасит его провал с нарушителями и потери экипажа и никакого влияния на возможность повышения звания не окажет.

Майор сидел и с бессильной злобой думал, что сложись всё удачно, сейчас он был бы уже на базе, сдал бы нарушителей, получил бы личную благодарность груп-полковника Ролауна, представление на повышение и сделал бы доклад в отделение Службы Защиты Безопасности. Безусловно, последовала бы награда, повышение, отпуск, и всё было бы прекрасно. Надеть полковничьи погоны — это и жалование другое, и пенсия потом другая, а теперь всё пошло прахом! Если хоть капитан не надумает остаться… Хотя майор понимал, что возвращение Договара особо не поможет. Из-за потери катера и нарушителей он, Малваун, всё равно попадёт в опалу у начальства. Теперь точно начнут смотреть как на «выходящего в тираж», на «старика», о каком-то продвижении по службе и мечтать забыть, а дома — скандалы и истерики жены по поводу того, что он идиот, что у других всё иначе, что он разбил ей жизнь…

И тут майор почувствовал, что привык к жене, несмотря на то, что некогда из любил её. Поорёт, ну и перестанет, а готовит она хорошо, да и столько лет прожили вместе. Куда она от него денется? Никуда.

И к этим двум шалопайкам, которые думают только о том, чтобы одеться получше, и не хотят учиться, к своим дочкам привык майор. Куда они без него? Разжаловать его, скорее всего, не разжалуют, получится, что нарушители всё равно не ушли к нашартмакам, он скажет, что яхта погибла в Чёрном Пятне. Кроме того, он и его экипаж рисковали жизнями, так что не разжалуют, а если бы ещё капитан вернулся, то…

«Дьявол», — подумал Малваун, — «хорошо, если он не надумает остаться…» — И он бросил быстрый взгляд на задумавшегося капитана. — «А вдруг выплывет, что Ниморулен сбежал на разные там курорты, и эти двое объявятся у нашартмаков, а разведка узнает их там»? — Майору стало страшно. Тогда — разжалование, как минимум, и допросы, где выбьют всё, что происходило на самом деле…

Майор резко встал и сказал, обращаясь к капитану:

— Капитан Договар, полагаю, для офицеров не может быть сомнений, когда даже солдат, — Он кивнул на Чехотера, — решил вернуться. Я не говорю про этих отщепенцев и предателей, а также подонка, каким оказался сержант Ниморулен, забывший присягу и идеалы Лиги Борцов Имперской Республики. Так вот, мы с вами должны вернуться!

Капитан медленно поднял голову и посмотрел на майора так, как если бы перед ним находилось пустое место.

— Наше место там, тем более, — Малваун постарался придать голосу значимость, — если вы, как сами говорили, хотите бороться за справедливость. Настоящие патриоты служат Родине на своём месте, на своём посту, а не бегут куда-то, как эти вот, — Малваун ткнул пальцем в сторону Формауна и остальных.

— Настоящие патриоты? — переспросил капитан. — А вы можете мне объяснить, майор Малваун, что это такое — настоящий патриоты? Вы мне объяснить можете, именно вы?

— Что вы мелете! — крикнул майор. — Вы обязаны подчиняться присяге!

— Да идите вы!… — тихо сказал Договар, глядя куда-то в сторону.

Он встал и пошёл от группы людей к кромке прибоя.

— Ну, погоди у меня! — закричал майор и схватился за кобуру, висевшую у него на поясе, забыв, что она пуста. — Ах ты, сволочь! — Он плюнул в сердцах.