Наталья Иртенина - Аут

Она вытерла нож о траву и залезла в машину.

– Поехали, – сказала исподлобья.

– В город?

– Нет. Обратно. Недалеко от того места, где я тебя нашла, есть дом. Туда гони.

– Мне этот дом кажется очень подозрительным, – поделилась свежепоименованная Фаина, взлетая.

– Мне тоже, – кивнула Фейри и щелкнула ножиком. Лезвие спряталось в рукоять.

– Что ты задумала, подруга? – озабоченно спросила Фаина.

– Так, кое-что.

И всю дорогу молчала, как убитая.

Когда вдали показались очертания лесной избушки, сказала:

– Садись на крышу.

– Там человек.

Фейри посмотрела.

– Садись ему на голову. Прихлопни его! – крикнула она со злостью.

– Не могу. Мне запрещено наносить вред людям.

– Ты уже нанесла вред тому ублюдку у Лужи. Давай, не кокетничай, подруга! Раздави его! – ярилась Фейри.

– Извини, – сказала Фаина, садясь в трех метрах от встречающего их мужчины. – Я не могу убивать. Только оказывать посильную помощь. Если этот человек угрожает тебе, я могу его временно обезвредить.

– Это я ему угрожаю, – с вызовом ответила Фейри, открывая дверь.

Крыша на солнце прогрелась и моментально ожгла голые ноги. Сжав зубы, девушка шагнула к Камилу. Рука прятала в складках самодельного платья сложенный нож.

Во взгляде толстяка стоял тоскливый мрак. Он ничего не сказал и не спросил. Просто поднял кулак и отвесил ей крепкую оплеуху, от которой она грохнулась на крышу. Пока она поднималась, подошел и ударил снова. В голове у нее что-то звякнуло.

Сквозь туман, застлавший глаза, она увидела, как он расстегивает штаны. Щелкнул нож в руке, выпуская лезвие.

Но ему повезло. В дело вмешалась человеколюбивая Фаина, предотвратив смертоубийство. Плавно снявшись с места, машина сбоку подлетела к толстяку и отправила в нокаут уже отработанным приемом. Только немного не рассчитала. Дернув в воздухе ногами, Камил беззвучно улетел за край крыши.

– Ох! – виновато сказала Фаина.

– Давно бы так, – злорадствовала Фейри, ощупывая лицо.

– С тобой все в порядке?

– Гад. Чуть глаз не выбил. Фингал теперь будет. – Она подошла к краю и посмотрела. Камил распластался поперек одной из своих грядок и не подавал признаков жизни. – Надеюсь, он сломал шею. Посмотри, что с ним.

Фаина зависла в воздухе над телом. Вернувшись, доложила:

– Живой. Ох. Переломов нет. Потерял сознание.

– Ну и хрен с ним. Жди меня здесь, подруга. Я скоро.

Она спустилась с крыши по лестнице. Рука по-прежнему крепко сжимала нож. Комната, в которой проводил почти все время слепой, находилась на втором сверху подземном этаже. Впервые девушка шла к нему без предварительного ритуала превращения в сосульку. Напротив, она горела. Пылала, как факел. Ее жгла ненависть. Она хотела мстить и только мстить. Больше ничего.

Открыла тяжелую дверь из дерева и вошла. Слепой сидел лицом к ней. Спал. Это хорошо, сказала она себе. Ей не хотелось еще раз видеть эти жуткие глаза придонной рыбины.

Она сделала шаг.

– Кто здесь? – спросил слепой, не поднимая век.

«Черт!»

– А, ты. Зачем пришла?

Она молчала Сердце билось оглушительно. Наверняка он слышал его бешеный стук. У него очень хороший слух. Он узнал меня по дыханию, успокоила она себя. Сделала еще шаг.

– Разве я звал тебя? – спросил он. – Впрочем… Я слышу, как быстро бежит кровь в твоих жилах. Вероятно, ты хочешь доставить мне удовольствие? Что ж, хорошо. Располагайся.

Он сам облегчил ей задачу. Сняв с себя платье-покрывало, она легла на ковер. Руку с ножом откинула в сторону.

Слепой встал с кресла и подошел к ней. Отчего-то он медлил. «Не проснулся еще, чурбан безглазый? Давай, вставляй свой хрен модифицированный», – зло думала Фейри.

– Дай-ка мне свою железку. – Он поставил ногу ей на грудь и протянул руку.

Мгновенный укол страха. Она резко выдохнула и дернулась всем телом. Но его нога лишь сильнее придавила ее к полу, не давая дышать. Он наклонился, сам взял нож и отшвырнул его.

– Почему ты хочешь меня убить? – Слепое лицо нависло над ней. В нем была смерть. Она зажмурилась. – Твоя кожа отвратительно горяча… Отвечай!

Она задыхалась. Его нога была как тяжелая каменная плита.

– Что… с ними… сделали? – хрипло выдавила девушка.

– С ними?… Ах, с этими. С глупыми детишками, любящими играть в тайны. – Он как будто задумался. – Что же я с ними сделал? Разве что-то ужасное? Они недовольны?

– Они… сбесились.

– Сбесились? Не-ет. Они всего лишь пришли в соответствие. Они хотели узнать эту тайну – и узнали. Это очень простая тайна. Настолько простая, что ее можно продемонстрировать на любом из вас. Но я хочу чтобы ее увидели все. Все, понимаешь?

– Нет… – Она не понимала и смотрела на него глазами, полными страдающей ненависти.

– В том-то и дело. Пока не увидишь ее в себе, не поймешь. В других не поймешь, не увидишь. А это ведь очень просто. Вы все – симулакрумы. Пустые оболочки, надутые воздухом совершенной свободы. Только ошибочно продолжаете считать себя людьми. Я исправлю эту ошибку. Я выпущу из вас воздух. Приведу в соответствие. Таково мое желание. Но с тобой я поступлю иначе.

– У-блю-док… – из последних сил прохрипела она.

– Да, так меня звали когда-то, – согласился слепой. – До того как я побывал в абсолютной реальности. Ты хотела попасть туда. Пришло время исполнить твое желание. Раздвинь ноги.

Девушка не шелохнулась. Он чувствовал ее страх. Она ждала смерти и не понимала его слов.

Морл убрал ногу с ее груди и сдавил рукой горло.

– Делай, что я сказал.

Она не могла кричать – он сжимал ее шею как клещами. Только смотреть.

Он простер над ней вторую руку. Пальцы согнуты, будто когти. От них шел белый, непрозрачный, жесткий свет. Они начали удлиняться, словно превращаясь в лезвия ножей.

Этой острозаточенной пятерней Морл вошел в нее, раздирая промежность. Все глубже и глубже. Рука его залезала внутрь нее, не встречая никаких препятствий.

Когда призрачные когти-ножи добралась до груди, девушка была уже мертва. Морл наклонился к ее уху и прошептал:

– Добро пожаловать в абсолютную реальность.

Он вырвал остановившееся сердце, вытащил его тем же путем, обнюхал и бросил на пол. Затем сел в кресло, вызвал слугу и принялся слизывать кровь с руки.

Толстяка не было. Морл повторил вызов. Наконец тот пришел. С ним что-то было не так, но слепой не хотел разбираться. Впрочем, одна вещь была очевидной. Увидев труп, толстяк онемел от ужаса и затрясся, как дерево на ветру.

– Не правда ли, я подарил ей красивую смерть? – вылизывая последние капли крови, спросил Морл. – Хотя она не заслуживала. Я помог ей родить свое сердце. Разве не об этом мечтают женщины?

Толстяк упал на колени и захрипел:

– Пощадите. Пощадите, хозяин.