Руслан Шабельник - Рип Винклер - Рождение бога

Рип украдкой кидает взгляд на часы. Восемь утра. У него еще целых два часа. Два часа бесполезного ожидания и мучительного бездействия. Два часа раздумий.

Потом темнота, мгновенное ощущение холода, удушья и перед глазами камера Тай-Суя.

Он знает. Он будет пытаться еще и еще. Пока не догонит родителей или пока проклятая машина не перенесет его куда надо, на день назад. В двадцать третье число.

Как в первый раз. Как и во все последующие попытки, он упорно ставил конечным пунктом именно его.

Как и в первый раз, по какой-то невероятной причине Тай-Суй упорно игнорировал этот день и с не меньшей настойчивостью отправлял Рипа в следующий. Ровно на сутки вперед. Но на какие важные сутки.

В следующую попытку Винклер решил поставить Тай-Суй еще на день назад. Кто знает. Может, получится.

Ну а пока...

– Вы уже проснулись. Как вы себя чувствуете? : Смуглое симпатичное лицо. Белая шапочка.

– Спасибо, лучше. Что со мной произошло? - задает Рип свой обычный вопрос, хотя ответ известен заранее.

– Произошла катастрофа. Ваш флайер...

Рип не слушает, но и не перебивает. Просто безучастно смотрит в потолок и ждет, когда она закончит. Медсестру зовут Мая.

– Как вас зовут? - спрашивает он.

– Мая, - отвечает девушка и отчего-то смущается. Румянец прекрасно смотрится на загорелой коже. - Лежите, не вставайте, сейчас я позову доктора...

– Не надо. - Рип останавливает ее движением руки. - Если вам не трудно, принесите лучше мне что-нибудь поесть. - Он всегда это просит. Потому что в последующие сутки возможности больше не представится.

Через час придет доктор. Потом начальник экспедиции. Рип скажет им, что ничего не помнит. Изображать амнезию он умеет особенно натурально. Потом он скажет, что очень устал и хотел бы отдохнуть. Они послушно оставят его в надежде задать свои вопросы завтра.

Завтра. Для них оно настанет. Для него в этом времени нет.

Когда маленькая стрелка настенных часов достигнет цифры десять, завтра этого мира после темноты и холода исчезнет. Останется лишь ноюшая боль в груди, матово-серая поверхность временной капсулы Тай-Суя и... надежда.

Надежда, как говорится... последней.

Это происходило на Угрюмой, однако никто из многочисленного состава экспедиции, ни тем более скачущий по временам Рип Винклер не могли этого видеть.

Далеко от лагеря, примерно в то самое время, когда флайер родителей поднялся в воздух, почти на противоположном конце планеты, скрытый от любого наблюдателя невысоким бурым лесом, на расчищенной поляне с краю этого леса включил двигатели космический корабль без опознавательных знаков.

Корабль слегка оторвался от земли, замер в этом положении, будто раздумывая, что делать, в то же время пламя его дюз безжалостно сжигало еще целую растительность и неосторожных животных, после чего стремительно вознесся в коричневое небо и исчез за темными облаками.

Светлый инверсионный след еще некоторое время выдавал его присутствие, но постепенно и он исчез, растворился, смылся каплей в океане. Спустя час уже ничто не нарушало девственной красноты неба Угрюмой.

На корабле, кроме команды, находился один пассажир.

Прибор установлен на двадцать второе число.

Рычаг устанавливается в положение запуска. Кнопка намного экономичнее рычага, экономичнее в плане места. Особенно на приборной панели со множеством элементов. Но рычаг надежнее. Даже у самой примитивной механической кнопки намного больше шансов выйти из строя.

Наверное, поэтому конструкторы установили основным инструментом, пускающим весь механизм - рычаг. А может, причина иная. Кто разберет этих прогомианцев.

Может, рычаг более универсальное и понятное всем устройство. Будь у тебя псевдоподии, руки, клешни, лапы или что-либо более экзотическое, уж его-то ты все равно нажмешь. Если придется, навалишься всем телом или зацепишь хвостом, если ты удав и у тебя ни рук, ни ног.

Иногда, глядя на сложную панель управления с замысловатыми знаками и переключателями, Винклер поражался, как первый принц, нашедший Тай-Суй, смог разобраться в открывшемся нагромождении.

Как он дошел до самой мысли, что перед ним машина времени, а не, скажем, древняя скороварка.

Даже Рип, зная и пользуясь установкой, не переставал всякий раз удивляться самой возможности путешествий сквозь время и пространство. Испытывал что-то наподобие суеверного страха.

Тай-Суй впору было оживлять. Машина излучала почти живую энергию...

Темнота. Холод. Удушье. Стены опали.

Бурая почва. Низкая красноватая растительность.

Рип двинулся в сторону лагеря.

Над светлыми куполами взлетела маленькая оранжевая точка.

Рип почувствовал первые признаки беспокойства, впрочем, флайера наверняка летали в лагере круглые сутки.

Рип все равно ускорил шаг.

Вот и лагерь.

Знакомая доска объявлений и до боли знакомое число.

Расталкивая удивленных людей, Рип несется к стоянке. Он знает, что произойдет дальше. Знает до мельчайших подробностей. Он знает, что попадет в больницу, но все равно бежит к флайеру.

Крайнему. Синему. С белой полосой.

Единственно, что он не знает, это почему машина вместо того, чтобы перенести его в двадцать второе число, то есть на двое суток назад, зациклилась на двадцать четвертом.

Для себя Рип уже решил, что в следующий раз попробует отправиться на день позже. В двадцать пятое. Может, сработает.

– ...и крайнее возмущение вашими действиями. Надеюсь, нет нужды напоминать, что тем самым вы нарушили параграфы 1.4 и 1.8 "Общегалактического свода законов", а также мирный договор между нашими державами от...

Император переглянулся с премьер-министром. Мужчины уже битый час выслушивали Гуулина - Правомочного и Первого посла Республики Скотт в Нихонии. Причем не менее получаса было потрачено на витиеватое, но обязательное скоттианское приветствие.

Таманэмон не любил Гуулина - непозволительная роскошь для правителя. Впрочем, и посол, насколько знал император, не питал к нему особо нежных чувств.

Гуулин был огромный, зеленый и скользкий, как жаба. Да, более всего посол напоминал жабу. Огромную жабу на двух ногах и в мундире, шитом золотом. Морщинистая, вся в бородавках кожа, широкий рот от уха до уха, хотя ушей как таковых у расы хедрехаров, к которой относился и Гуулин, не имелось. Вибрации воздуха они воспринимали всей поверхностью кожи, отчего она постоянно подрагивала и, казалось, жила собственной жизнью.

– ...мне также поручено передать вам...

Император Нихонии Таманэмон Дентедайси был достаточно умным, чтобы не оценивать того или иного индивидуума только лишь по внешним признакам.

Часто самые отвратительные существа, по человеческим меркам, оказывались очень достойными друзьями или просто хорошими собеседниками. Таманэмон также понимал, что для многих инопланетян облик человека отнюдь не способствовал поднятию аппетита (или что там у них можно испортить одним видом). Но люди и не люди на протяжении уже многих веков по возможности мирно уживались в общем доме под названием Галактика.