Олег Синицын - Батилиман

Вопрос о том, как я попаду в пещеру, так и остался для меня загадкой. Но что я полезу под воду ещё до того, как край солнца коснется горизонта, было для меня неоспоримым. Я возьму лом, кирку — что угодно, но попытаюсь открыть вход в пещеру.

Народ постепенно стягивался к столовой, готовясь к семичасовому ужину. Для меня это грозило столкновением с кем-либо из знакомых. Я мигом свернул в сосновую рощицу, в сенях которой прятались полукруглые домики, похожие на разрезанные пополам металлические бочки. Ныряя от дерева к дереву, я миновал окрестности столовой и вынырнул у домика Леонидыча. Осторожно обследовав его, я нашел окно и, выбив локтем стекло, открыл и залез в него.

В доме было достаточно светло, и я поблагодарил всех за это, кого только мог. Если бы было темнее, мне пришлось бы включать свет, а свет в доме мертвого человека мог насторожить кого угодно.

Все осталось на своих местах таким, каким мы покинули это вчера ночью. Точно таким же.

Водолазный комплект я нашел почти сразу. Я выбросил его из окна и уже собрался вылезать за ним следом, когда вдруг до меня дошло, что Леонидыч все знал о морском дьяволе и всю жизнь готовился к встрече с ним. Возможно, мне стоило бы осмотреть его каморку внимательнее.

Я остановился и оглядел комнату. Единственным местом, где могло храниться что-либо стоящее, был сервант. Он стоял в самом дальнем углу, и при первом посещении я не обратил на него никакого внимания. Сервант был заставлен подарками моря: крупные раковины и ракушки, засушенные крабы, кораллы, кусочки камней и даже чучело какой-то полуметровой рыбы. Я открыл дверцу серванта. Там лежали всего две вещи: самодельное гарпунное ружье, с толстенным десятимилиметровым гарпуном, и довольно большой плоский камень, с выпуклым рисунком на поверхности. При взгляде на рисунок, мурашки поползли по моей коже. Это был рисунок со скалы, тот самый, четвертый, где чудовище нависло над человечком, где сверху море, солнце и обрамление из черепов. Это был тот же рисунок, но зеркально повернутый и выпуклый. Он не был столь древним, как его зеркальный близнец. Он был гладким, отполированным, и я был уверен, что если этот камень вставить в рисунок в скале, то они сойдутся, как монета и её литейная форма. Это и был ключ! Очевидно, подобный камень держал в руках человечек в длинных одеждах с рисунка. Рисунок на скале — всего лишь копия рисунка, который должен быть на подводном камне грота! Он должен там быть, я просто уверен! И Леонидыч догадался и изготовил ключ к нему. Только он не знал, где находится дверь…

Она находится под летним рестораном. Я это знал. Я взял гарпун и камень. Всего полдня я был знаком с Леонидычем, но если эти две вещи мне помогут, я буду помнить его всю жизнь. Если не поможет… лучше не стоит об этом думать. Я выскочил из окна, подобрал водолазный комплект и, едва удерживая все эти громоздкие вещи на руках, бросился вниз, к морю.

Ресторан, уже занятый посетителями, я обошел с дальней стороны, где отдыхающие обычно жарят шашлыки. Пока там никого не было, я спустился к воде. Самый низ солнечного круга намертво соприкоснулся с поверхностью моря. Я стал спешно одеваться: нацепил на плечи баллон со сжатым воздухом, надел маску и ласты. Камень я положил в небольшую резиновую сумку, входящую в комплект водолазного костюма Леонидыча. Винтовку, предварительно осмотрев, я взял в руки. Закинув правую руку за голову, я открыл запорный вентиль у баллона и сделал пробный вдох. Воздух вроде был, на сколько мне его хватит — я не представлял. Возможно, об этом должен был сказать маленький манометр, но для меня он был австралийским диалектом. Я натянул маску и спрыгнул с камня в воду.

Окружавший меня мир наполнился облаком воздушных пузырей. Я сделал выдох и, работая ластами, подплыл к этому самому камню. Рисунок я нашел практически сразу. Он располагался в самом центре камня, между двумя отверстиями, и раньше я его не замечал только потому, что он почти полностью сливался с другими неровностями скалы. Я достал ключ. Его размеры исключительно полно соответствовали размерам рисунка. Немного помедлив, я вставил камень в рельеф рисунка.

Скала вздрогнула, чем напугала меня, и со скрежетом почти мгновенно опустилась вниз. Медленно работая ластами, я вплыл в образовавшееся черное отверстие. Темнота окутала меня со всех сторон. Я сдернул с пояса маленький фонарик и осветил им стены. Черные стены были испещрены неровностями такими, как будто камень когда-то кипел. Он был весь в бугорках, похожих на застывшие пузыри. Я прибавил ходу.

Проход, по которому я плыл, стал уходить вверх, и тут я услышал крик. Крик глухо раскатился под водой. Марина! Я, что есть мочи, заработал ластами и неожиданно вынырнул на поверхность, а мои ноги уперлись в твердое дно. Раздался ещё один крик. Он шел из тоннеля, который был продолжением водного пути. Вонь протухшей рыбы стояла нестерпимая. Я скинул ласты и баллон со сжатым воздухом, натянул затвор в гарпуне и бегом понесся в тоннель. Остановился я в тот момент, когда оборвался крик.

Это была небольшая полукруглая пещера. Я не знал, видели ли древние скифы эту пещеру, но в своем рисунке в обрамлении из черепов, они передали её образ достаточно точно. Прежде всего, несмотря на то, что в ней было светло, пещера казалась очень мрачной и навеивающей страх. Морской дьявол стоял ко мне спиной. Он стоял на двух своих ногах, похожих на лягушачьи лапы. Его зеленые космы спадали на могучие плечи сосульками, а огромные узловатые руки, покрытые слизью, простирались к моей Марине. Она стояла, привязанная за руки к двум огромным каменным столбам, отвернувшись от чудовища и плача. Все дно пещеры было усеяно человеческими костями и черепами, а так же обрывками купальной одежды. Кое-где валялись даже древние доспехи и оружие.

Я вскинул гарпун. Чудовище резко втянуло в себя воздух и повернулось ко мне. Теперь я видел его полностью. Оно было кошмарным созданием и, похоже, настолько древним, что сама суша была юна по сравнению с ним. Его морщины скрывали космы, но пронзительные голубые глаза пробивались и сквозь них. Глаза, словно небесный разлив, под водой они мне показались зелеными, но теперь я видел, что они были голубыми. Я бы сказал — небесно-голубыми. Чудовище, раскрыв страшную зубастую пасть, издало рык, от которого задрожали стены. Я уверен, что его было слышно наверху.

— Витя! — надрывно закричала Марина. Я надавил на курок, метясь в разинутую пасть. Ружье громко щелкнуло, выпустив гарпун. Отдачей меня откинуло на пол. Падая, я услышал противный чмокающий звук. Стальной гарпун, толщиной в десять миллиметров и длиной с мою руку, пронзил гортань прямо через раскрытую пасть чудовища. Оно упало на дно пещеры, ломая разбросанные человеческие кости и, хрипя, задергалось в конвульсиях. Я встал и осторожно подошел, стараясь приближаться не слишком близко. Демон ещё дергался, из-под головы вытекала зеленая лужа крови.