Ханлатов Иван - Морильское время

В мире начался бум триколитроновых исследований. В разных странах разработано множество модифицированных и гораздо более эффективных формул, чем первые две версии препарата. Наперегонки создавались методики корректировки „коллективного бессознательного“. Здесь снова перехватили инициативу американцы с их школами социального программирования — оказалось, что с помощью препарата можно повышать эффективность методик „мягкого“ внушения в десятки раз. Поэтому именно американские наработки начали браться на вооружение странами, располагавшими триклитроном. Конечно же, эти события прошли мимо внимания мирового сообщества, увлечённого более насущными событиями, такими как перекраска карты мира и компьютерная революция.

Вначале разработчикам казалось, что создание такого препарата позволяет владеть миром. Но вскоре оказалось, что создать препарат — ещё полбеды. Гораздо сложнее научиться грамотно использовать его в массовых масштабах, а также извлекать из применения пользу.

Проблем было огромное количество. Прежде всего, сложности возникали в связи с массовостью применения препарата, эффективность которого до этого проверялась, в основном, в лабораторных условиях. Одно дело закодировать человека в лаборатории, и совсем другое — обеспечить потребление препарата и управлять поведением, например, ста тысяч человек. Поэтому массовому его применению и было посвящено наибольшее число исследований. Препарат пробовали давать в виде прививок, распылять, добавлять в пищу. Но в итоге, при всей своей сложности, наиболее эффективным оказался метод добавления препарата в еду и напитки. Благо, себестоимость его была совсем невысокой. Это создавало много новых проблем, но позволяло организовать действительно массовое его потребление.

Пришлось исследовать схемы питания разных групп населения во всех регионах, определять эффективные дозировки препарата в различных группах продуктов. Наиболее доступные формулы препарата, которые можно было закупать и использовать в массовых масштабах, вплоть до добавления в водопроводную воду, боялись перемораживания, но неплохо переносили нагрев в пределах 120 ®C. Это, а также многое другое, должно было учитываться при его массовом применении.

А контроль содержания препарата в крови? При всей налаженности системы всегда находятся люди, которые потребляют его слишком мало, несмотря на способность к саморегуляции в организме, или вообще не восприимчивы к какой-то конкретной формуле. Найти таких среди тысяч обывателей — тоже нелёгкая задача. Ещё сложнее разработать для них индивидуальные схемы „лечения“.

Были проведены длительные и масштабные исследования, которые, особенно на начальных этапах, осложнялись требованиями секретности. Правда, впоследствии, когда система была налажена, это оказалось не очень сложно. Если и происходила утечка информации, то её просто „стирали“ из памяти путём кодирования носителей обнаруженной утечки на забывание.

— Это только на первый взгляд может показаться, что главное — знать сколько и куда чего добавлять, — рассказывал Аркадий Денисович притихшим слушателям. — Но попробуйте организовать добавление препарата в молоко какого-нибудь частного молокозавода. Если штата в нём всего шесть человек, а начальник, он же хозяин, — молодой парень, который знает и законодательство, и стандарты, и химию молочных продуктов. Как убедить его, что нужно поставить устройство, добавляющее неизвестное вещество в его продукцию? Но при этом он не может не только узнать, что именно добавляется, но и даже не имеет права открывать опломбированный кожух, под которым прячется сама установка. Постепенно выяснилось, что подобные проблемы решаются гораздо проще, чем могло показаться вначале. Для этого достаточно было организовать принятие препарата самим хозяином. А уже через две недели специалисты могли убедить его в чём угодно. Хоть в том, что Земля плоская. И вот уже сам хозяин объясняет своим работникам, что новое устройство — установка по автоматическому определению вредных примесей в молоке, купленная им за огромные деньги, и в этой связи никому нельзя к ней приближаться ближе двух метров под страхом расстрела на месте с последующим увольнением, а также взысканием трёхлетнего заработка в случае возможной поломки.

Вот так постепенно, вначале в индустриальных центрах, а затем и по всей стране, разворачивалась система контроля массового сознания, именуемая людьми посвящёнными просто — Система.

Исследования показали, что с помощью специально подобранного инфразвукового фона можно ввести в состояние транса почти любого человека, принимающего триколитрон, и совершенно свободно управлять его сознанием, а, следовательно, и поведением. При наличии определённых навыков, в состоянии транса можно легко произвести „запись“ необходимых указаний, которые будут храниться в подсознании и реализоваться в определённых ситуациях, например при звучании кодовых слов или звуков.

Такое кодирование позволяло достичь просто феноменальных результатов по управлению массами. К моменту, когда Борис спас Косика, в ряде городов закончилось сплошное кодирование, направленное на снижение восприятия негативной информации и повышение управляемости. Люди, прошедшие его, испытывали резкое ухудшение самочувствия при произнесении определённых ключевых слов. В качестве так называемых „инициирующих формул“ в разных городах использовались разные словосочетания, но, в основном, они были связаны с недовольством социальной системой, радикальным переустройством общества и с другими нежелательными процессами. Это позволило снизить уровень социальной напряжённости, преступность, отток рабочей силы в „проблемных“ регионах.

В ряде городов отрабатывались коды, при которых люди, услышавшие определённые потенциально опасные словосочетания, входят в транс и сами сообщают о том, что их услышали. Правда, эти исследования, проводившиеся, кстати, не в Морильске, были не очень успешны. Закодированные люди могли впасть в транс в неподходящий для этого момент, и это могло оказаться опасным. Кроме того, не удавалось решить проблему возможного теракта, когда кодирующие команды могли быть даны через СМИ преднамеренно. Можно представить, что творилось бы на улицах крупного города, если одновременно тысячи водителей услышали бы по радио кодирующую команду. Поэтому там, где система уже была налажена, пользовались старой надёжной схемой, когда людей периодически проверяли на наличие запретной или нужной для оперативной работы информации. Без их ведома, разумеется.

Для этого был разработан ряд методик. Например, хорошо себя зарекомендовавший МКЕ, и его модификации МКЕ-2 и МКЕ-плюс. Расшифровывается как „метод ключевых единиц“. „Ключевые единицы“ — люди, которых регулярно проверяют на владение какой-либо информацией. Делается это под видом нештатного сотрудничества в силовых органах, донорства крови и т. п. На практике это выглядит так: услышав ключевые слова, на которые данная „единица“ закодирована, человек фиксирует это в своём подсознании и хранит до момента, когда услышат раскодирующее словосочетание. Производится раскодировка в специальных пунктах снятия информации. Словосочетания подобраны так, чтобы в реальной жизни услышать их было практически невозможно. Во время сеанса снятия информации „единица“ слышит определённое словосочетание, и если у неё есть требуемые сведения, она сообщает их оператору. Если же информации у „единицы“ нет, то он (или она) так и ходят годами, ничего не подозревая. Впрочем, они и так ничего не подозревают.