Роберт Силверберг - Сын человеческий (сборник)

Краг торопил всех к подъемнику. Смотритель, оказавшийся в одной кабине с Мануэлем и Клиссой Краг, бросил взгляд налево. В соседней кабине к усеченной вершине башни поднимался Сполдинг — эктоген, — сирота задолго до рождения, человек уродливой души и злобного характера, которому Краг в силу необъяснимых причин так доверяет! Да найдешь ты смерть свою в арктическом ветре, рожденный в пробирке! Да увижу я, как воздушное течение заботливо принимает тебя в свои объятия и разбиваешься ты о мерзлую землю безо всякой надежды на починку.

— Тор, почему у вас вдруг стало такое страшное лицо? — поинтересовалась Клисса Краг.

— Э… у меня?

— Да, словно черная тень набежала.

— Это просто эмоциональный тренаж, миссис Краг, — пожал плечами Смотритель. — Десять минут любви, десять минут ненависти, десять минут застенчивости, десять минут самолюбования, десять минут благоговения, десять минут надменности. Час эмоционального тренажа в день — и андроид становится больше похож на человека.

— Не смейтесь надо мной, — сказала Клисса. Она была очень молода, стройна, темноглаза и, как Смотритель мог только предполагать, красива. — Это правда?

— Чистая правда. Когда вы обратили на меня внимание, я как раз перешел к ненависти.

— А что это за тренаж? Ну, в смысле, вы просто стоите и думаете: «Ненависть-ненависть-ненависть…», или как-то по-другому?

Андроид улыбнулся и краем глаза заметил, что Мануэль подмигивает ему.

— В следующий раз я вам все объясню, — ответил Смотритель. — Мы уже на вершине.

Три кабины подъемника добрались до самой высокой точки башни. Над головой у Смотрителя нависла серая дымка отражающего поля. Небо тоже было серым. Короткий северный день приближался к середине. С вершины башни было видно, как вдоль берега залива в их сторону, на юг, двигается полоса снежного бурана. Краг, вышедший из соседней кабины подъемника, показывал на что-то в глубине башни Баклману и Варгасу. Сполдинг, сенатор Фиэрон и Мэйлдетто рассматривали атласно-гладкие стеклянные блоки, из которых складывалась башня.

— Когда башня будет закончена? — спросила Клисса.

— Меньше чем через год, — ответил ей андроид. — Пока что все идет гладко. Главной технической проблемой было, как сделать так, чтобы вечная мерзлота под башней не таяла. Но эта проблема уже решена, и теперь башня будет каждый месяц подниматься на несколько сотен метров.

— А зачем вообще было строить именно здесь, если тут такая ненадежная земля?

— Дело в том, что когда ультраволновый передатчик заработает, он выведет из строя все линии связи, трансмат-сообщение и генераторы энергии на сотни километров вокруг. Так что выбор, где строить башню, был невелик: в Сахаре, в Гоби, в австралийской пустыне или в канадской тундре. В силу некоторых технических особенностей тундра представлялась наиболее удачным местом, если бы удалось как-то разобраться с вечной мерзлотой. Краг сказал, что строить будем здесь. Так что пришлось разбираться с мерзлотой.

— А как дела с тахионным передатчиком? — спросил Мануэль.

— Установка оборудования начнется, когда башня достигнет пятисотметровой отметки. Примерно в середине ноября.

— Мы уже подняли на орбиту пять станций-усилителей, — донесся громоподобный голос Крага. — Этого хватит, чтобы наш сигнал услышали на Андромеде!

— Удивительный проект, — произнес сенатор Фиэрон, этот энергичный человек с ярко-зелеными глазами и пышной гривой рыжих волос — большой любитель театральных эффектов. — Еще один семимильный шаг, приближающий человечество к зрелости!

Сенатор церемонно кивает Смотрителю и добавляет:

— Разумеется, мы в неоплатном долгу перед андроидами, чьими искусными руками возводится это чудесное сооружение. Если бы не вы и ваши люди, Альфа-Смотритель, было бы невозможно…

Смотритель вполуха слушал сенатора, не забывая постоянно улыбаться. Подобные комплименты мало что для него значили. А Всемирный Конгресс и его сенаторы — еще меньше. Что, в Конгрессе заседает хоть один андроид? А если и заседал бы, то что с того? Когда-нибудь, конечно, Партия Равенства добьется своего и протащит в Конгресс нескольких андроидов. Трое-четверо альф будут заседать в этом августейшем органе, но все равно андроиды останутся предметом собственности, а не гражданами. Тор-Смотритель не интересовался политикой.

Если все же попытаться как-то охарактеризовать убеждения Тора с политической точки зрения, можно было считать, что он поддерживает партию за Отмирание. Действительно, зачем обществу, основанному на трансмат-сообщении, где национальные границы исчезли за ненадобностью, формальное правительство? Всемирному Конгрессу давно следовало заявить о самороспуске и провозгласить приоритет естественного права. Но Смотритель понимал, что полное отмирание государства, предрекаемое Партией за Отмирание, не наступит никогда. Доказательством этому был хотя бы сенатор Генри Фиэрон. Вечный парадокс: член антиправительственной партии входит в правительство и руками и ногами держится за свое кресло. Почем нынче Отмирание, сенатор?

Фиэрон долго и красноречиво хвалил трудолюбие андроидов. Пока на башне находились посетители, работа стояла — Смотритель не рисковал поднимать массивные стеклянные блоки. И это при том, что сроки все время поджимают. К его облегчению, вскоре Краг подал команду на спуск. Задул ветер с залива, и Квенелле стало холодно. Подъемник опустил их на землю, и Тор повел всю группу в главный центр управления продемонстрировать, как он возьмет на себя командование строительными операциями. Смотритель опустился в кресло главного оператора. Подключив тупорылый компьютерный разъем в гнездо на левом предплечье, андроид увидел, как губы Леона Сполдинга сжались, а лицо скривилось в гримасе… Презрения? Зависти? Несмотря на весь свой опыт общения с людьми. Смотритель до сих пор плохо различал оттенки столь тонких чувств. Но разъем со щелчком встал на место, в мозг Смотрителю хлынули электронные импульсы, и он напрочь позабыл о Сполдинге.

Он словно стал тысячеглазым. Андроид одновременно видел все, что происходит на стройке и на много километров вокруг. Теперь он составлял с компьютером единое целое, а многочисленные сенсоры, сканеры и терминалы казались ему продолжением собственного тела. Зачем мучиться — разрабатывать долгую и утомительную процедуру общения с компьютером, если можно сделать андроида, который просто станет частью компьютера?

Хлынул поток данных, принесший с собой экстаз.

Состояние оборудования. Векторы потоков рабочей силы. Координация бригад. Уровни замораживания почвы. Энергия, текущая по силовым кабелям. Башня представлялась Смотрителю изменчивым узором из бесконечного числа деталей, а сам он сидел в центре и ткал этот узор. Ничто не ускользало от его внимания. Он соглашался и отвергал, изменял и оставлял до лучших времен. Может быть, так же действует секс? Это биение энергии в каждом нерве, эта лавина ощущений, чувство того, что ты достиг своего предела, горизонта и дальше просто некуда? Хотелось бы знать, думал Смотритель. Он поднимал и опускал тросы подъемника, заказывал на следующую неделю стеклянные блоки и оптические волокна для тахионной лаборатории, проверял, завезена ли еда на завтра, постоянно контролировал устойчивость всего сооружения в целом, отправляя финансовый отчет прямо главному компьютеру финансовой группы Чейза-Крага. Сканировал температуру почвы на глубину до двух километров с шагом в полметра, отвечая на десятки телефонных звонков в секунду… и не мог не ощущать гордости. Он знал, что ни один человек не сумел бы справиться с подобной работой, сумей он даже подключиться к компьютеру. Смотритель, с одной стороны, был наделен способностями машины и, с другой, — разносторонностью человека; если не считать того довольно существенного обстоятельства, что он не способен к самовоспроизведению, он во многом превосходит и человека, и машину, так что…