Роберт Силверберг - Девушка мечты (сборник)

— Я обнаружил, что Диана не та женщина, на которой я женился, — сказал Джон Бедлоу. — Я хочу назад свои деньги.

В его голосе не было никакого гнева. Он звучал мощно и решительно. Это был голос человека, приученного требовать то, чего он хочет, и получать это без всяких обсуждений.

Но психометрист был явно с ним не согласен. Мускулистый, энергичный молодой человек с хмурым взглядом, он шутливо приподнял бровь и посмотрел Бедлоу прямо в глаза.

— Назад ваши деньги, мистер Бедлоу? Боюсь, что это невозможно.

— Вы меня слышали? — рявкнул Бедлоу, теперь он был действительно сердит.

— Я слышал, как вы мне сказали, что Диана Бедлоу — не та женщина, на которой вы женились. Я хотел бы узнать точно, что вы подразумеваете под этими словами.

Бедлоу довольно долго молчал, подавшись вперед, с видом человека, собирающиеся объяснить упрямому ребенку как нужно вести себя в обществе.

— Доктор Мюзертон, я женился на ней, потому что у нее были определенные качества, которые я считаю необходимыми и желательными в своей жене. Она была скромна, тиха и покорна. Одевалась она консервативно и вела себя так, как подобает...

— Мне прекрасно известно все это, — перебил его доктор Мюзертон. — Я тщательно изучил свои записи...

— Вот это тоже очень беспокоит меня, — раздраженно сказал Бедлоу. — Эти скрытые съемки. Могу я спросить, почему вы вели их?

— Мне казалось, я подробно все объяснил, когда вы приехали ко мне, чтобы попросить нас заложить в подсознание вашей жены одобренный вами психометрический профиль. Записи являются частью нашей обычной работы. Скрытые камеры мы установили, чтобы собрать соответствующие данные перед предстоящей процедурой.

— Ну, ладно. Вы уводите меня в сторону. Давайте вернемся к основному моменту. — Бедлоу встал и заходил взад-вперед по небольшому, почти пустому кабинету. — Вы сделали явно плохую работу. Я хочу вернуть свои деньги, и вы должны согласиться, что я имею на это право.

Психометрик какое-то время думал, затем сказал:

— Вы вообще что-нибудь знаете о психометрии, мистер Бедлоу?

Бедлоу пожал плечами.

— Только то, что я прочитал в популярных журналах, — сказал он, пытаясь — но без большого успеха — справиться со своим гневом.

— В таком случае, вы легко поймете мои объяснения. Вы умный человек и можете быстро воспринимать новые факты и тут же практически использовать их.

— Послушайте, — сказал Бедлоу с легким удовлетворением, — я не прошу вас проводить психологический анализ моих способностей. Я прошу компенсировать мне затраты из-за нарушения вами условий контракта. Мы с вами обсудили проблемы с моей женой, и вы мне сказали, что воздействуете на нее таким образом, чтобы убрать все то, что мне не нравится в ней. При этом вы ничего не сказали о том, что измените ее так полностью, что она...

— Мистер Бедлоу! — резко сказал психометрист. — По-видимому, вы не поняли суть контракта, который мы заключили с вами. Но прежде чем начать обсуждать это, я предпочел бы...

— Давайте начнем обсуждать это прямо сейчас, — перебил его Бедлоу. — Я занятой человек.

— Я тоже, мистер Бедлоу. Так вы выслушаете то, что я хочу сказать, прежде чем мухой вылетите отсюда?

Не дожидаясь ответа, доктор Мюзертон ударил кулаком по кнопке выключателя сортировщика записей на своем столе. Раздался щелчок, и на противоположной стене ожил цветастый экран.

— Я собираюсь показать вам одну из самых значительных сцен, на которых мы основали наш диагноз и лечение, — сказал Мюзертон. — Глядите.

На экране появилась часть гостиной Бедлоу.

Бедлоу, испытав потрясение, увидел себя, стоящего в комнате и глядящего на свою жену, которая сидела на кушетке из пласти-пены возле окна.

Она выглядела весьма просто — не ужасно, а просто обескураживающе просто. У нее были правильные черты лица и стройное тело, но чего-то в ней не хватало — какого-то внутреннего озарения, какого-то огонька, — что сделало бы из нее настоящую женщину. Ее стильная одежда и сложная прическа никак не улучшали ее внешность серенькой мышки.

— Но я просто не могу пойти на эту вечеринку, Джон, — говорила она. — Ты же знаешь, как я все это ненавижу.

Она при этом даже не жаловалась. Ее голос был тихий и уныло сухой.

— Знаю, дорогая моя, — сказал Бедлоу. — Но боюсь, что это совершенно необходимо. — Мгновение он молчал, на его сильном, подвижном лице отражалось то, что тлело у него на душе. — Прошло восемь месяцев с тех пор, как закончился наш пробный брак и мы получили разрешение на ортомарьяж. И за все это время мы ходили только на две... нет, на три вечеринки. — Он мрачно поглядел на нее. — Это плохо, Диана. Все мои друзья задаются вопросом, почему тебя никогда не видят в Центре Развлечений. Я важный человек в «Барр Спейсэвей» и не могу позволить себе, чтобы у начальства зародились обо мне какие-нибудь странные мысли. Ты просто обязана пойти, по крайней мере, на эту конкретную вечеринку .

Одну мучительную секунду она молчала, затем медленно кивнула.

— Ладно, Джон, — сказала она тихим, каким-то подавленным голосом. — Если ты хочешь, чтобы я пошла с тобой...

— Конечно, хочу, любимая, — улыбнулся Бедлоу. — И не думай, что я забочусь только об этом. Это вовсе не так. Я просто хочу, чтобы ты научилась вылезать из своей раковины и наслаждаться жизнью.

Его улыбка стала почти что заговорщической, когда он взглянул на скрытую камеру, установленную помощниками психометриста.

Диана Бедлоу попыталась улыбнуться мужу в ответ, но потерпела неудачу. У нее получилась лишь какая-то полуусмешка, полуухмылка, отнюдь не веселая.

— Я знаю, любимый. И я очень жалею о том, что я такая плохая жена.

Бедлоу сел на диван возле нее.

— Диана, я никогда не говорил, что ты плохая жена. Ты вовсе не плохая жена. В тебе есть все то, что я хочу от своей жены. — Он обнял ее рукой, внезапно ощутив, какая она слабая и беспомощная.

— Но это неправда, — рыдая, проговорила она. — Я не такая, какой ты бы хотел меня видеть. Мне никогда не хочется идти на вечеринки, я не умею правильно украшать себя, я...

Он прервал перечисление ее недостатков, прежде чем она взяла хороший разгон.

— Единственное, чего я желаю, чтобы ты продолжала работать над собой, любимая, — сказал он, зная, что через несколько дней психохирурги из Института Прикладной Психологии станут сами работать над ней. — Это... Это просто — как они там называют? — у тебя просто что-то вроде фобии. Страх перед толпой. Но это ведь совсем не серьезно. Ты же не боишься ходить по магазинам или по улице, не так ли?

— Немного боюсь, — сказала она. — Но не очень сильно. Наверное, я могу пойти на вечеринку. Я не настолько слаба. — И она наконец-то улыбнулась ему.