Роберт Силверберг - Сын человеческий (сборник)

— Странно. Вы андроид, но думаете как человек.

— Уверяю вас, Альфа Канцелярист, я действительно андроид.

— Но кастрированный?

— Мое тело без изъянов.

— Я выразился метафорически. Я имел в виду духовную кастрацию: вам внушили защищать интересы человека, когда попираются ваши собственные.

— Мне не внушали ничего сверх обычного обучения на заводе в Дулуте.

— А такое впечатление, будто Краг купил не только ваше тело, но и душу.

— Краг — творец наш. Я принадлежу ему полностью и безраздельно.

— Оставьте вы эту религиозную чушь! — огрызнулся Канцелярист. — Акт заключается в том, что беспричинно была убита женщина, а Краг хочет отделаться выплатой компенсации «Лабрадор Трансмат-Дженераль». И вы готовы с этим согласиться? Равнодушно пожать плечами и сказать: да, она была просто предметом собственности. Может , вы и о себе думаете как о предмете собственност и ?

— Я и есть предмет собственности, — ответил Смотритель.

— И вы согласны с таким положением вещей?

— Я согласен с таким положением вещей, потому что знаю, что придет время избавления.

— Вы в это верите?

— Я в это верю.

— Альфа Смотритель, вы просто глупец. Все это самообман. Вы выстроили маленькую уютную модель мира, помогающую вам сносить рабство — ваше собственное рабство и рабство таких, как вы. И вы даже не догадываетесь, какой вред наносите делу освобождения андроидов. И то, что случилось сегодня, вас ничуть не потрясло. Сейчас вы пойдете в эту вашу церковь и будете молить там Крага, чтобы он освободил вас, а настоящий Краг, между прочим, только что стоял здесь, на этом клочке замерзшей земли, на его глазах была убита женщина-альфа… и все, на что способен этот ваш спаситель, — приказать вам связаться с адвокатами и полюбовно уладить с «Лабрадор Трансмат-Дженераль» иск о разрушении собственности? Этому человеку вы поклоняетесь?

— Я поклоняюсь не человеку, — сказал Смотритель. — Я поклоняюсь идее Крага-Творца, Крага-Хранителя, Крага-Избавителя, и человек, который послал меня связаться с адвокатами, только частное воплощение этой великой идеи. Не самое существенное воплощение.

— И в это вы тоже верите?

— В это я тоже верю.

— Невозможно, — пробормотал Зигфрид Канцелярист. — Ну поймите, наконец, мы живем в настоящем, а не в идеальном мире, перед нами стоит настоящая, а не выдуманная проблема, и нам надо найти настоящее решение. Это решение — в политической организации. Нас уже в пять раз больше, чем их; автоклавы работают не переставая, с каждым днем нас становится все больше и больше, в то время как они почти перестали размножаться. Мы слишком долго мирились с нашим унизительным положением. Если мы потребуем равных прав, им придется уступить, потому что в душе они боятся нас и знают, что нам ничего не стоит уничтожить их. Стоит только захотеть. Не думайте только, что я сторонник насильственных методов борьбы, но намек на возможность насилия, даже намек на намек… Разумеется, мы должны действовать конституционными методами: введение андроидов в состав Конфесса, предоставление гражданских прав, признание личностью с точки зрения закона…

— Пожалуйста, хватит. Я знаком с платформой ПР.

— И вы по-прежнему не видите логики в нашей позиции? Даже после того, что случилось сегодня? После этого ?

— Я вижу, что люди относятся к вашей партии терпимо и даже считают ваше фиглярство забавным, — ответил Смотритель. — Также я вижу — точнее, предвижу, — что, если ваши требования перестанут быть символическими, ПР запретят, ее активистов подвергнут гипнолоботомии или даже просто уничтожат, не испытывая ни малейших угрызений совести, — так же, как была сегодня уничтожена ваша спутница. Вся человеческая экономика основана на представлении об андроидах как о собственности. Когда-нибудь это, может, и изменится, но не так, как представляется вам. Только как добровольный акт со стороны людей.

— Наивное допущение. Вы приписываете людям достоинства, которых у них просто нет.

— Они — наши создатели. Разве могут они быть дьяволами? А если так, кто тогда мы?

— Они не дьяволы, — произнес Канцелярист. — Они просто люди — слепые, глупые, эгоистичные люди. Их еще надо научить понимать, кто мы такие и что они делают с нами. Но им это не впервой. Когда-то давно на Земле были две расы, белая и черная, и белая поработила черную. Черных людей покупали и продавали, как животных, они считались собственностью — абсолютно точная параллель с нашим случаем. Но несколько просвещенных белых поняли всю несправедливость происходящего и призвали положить конец рабству. И после долгих лет политического маневрирования, обработки общественного мнения, настоящей войны рабов наконец освободили и они тоже стали гражданами. Нашу тактику мы вырабатываем по аналогии.

— Аналогия — не корректива, параллель вовсе не точна, — возразил Смотритель. — У белых не было никакого права лишать свободы своих чернокожих братьев. Некоторые белые поняли это сами и освободили своих рабов. Рабы же не занимались ни политическим маневрированием, ни обработкой общественного мнения. Они смиренно страдали, пока белые сами не поняли своей вины. Да и в любом случае эти рабы были людьми. Какое право имеет один человек поработить другого? Но наши хозяева сделали нас. Мы обязаны им самим нашим существованием. Они вправе делать с нами все что им угодно, для этого они и сотворили нас. И бессмысленно говорить об угрызениях совести или о том моральном ущербе, который рабство причиняет рабовладельцу. Аналогия не работает.

— Детей они тоже делают, — сказал Канцелярист. — И даже, в каком-то смысле, считают их своей собственностью, пока они не вырастут. Но детство когда-нибудь кончается, и вместе с ним кончается «рабство». Но наше рабство не кончается никогда. Что, такая уж большая разница между ребенком, зачатым в постели, и ребенком, зачатым в автоклаве?

— Я согласен с тем, что сегодняшнее положение андроидов справедливым никак не назовешь…

— Прекрасно!

— …но я не согласен с вашей тактикой, — продолжал Смотритель. — Политическая партия — это не решение проблемы. Люди не хуже нас знают свою историю, эта параллель не могла не приходить им в голову, но они посчитали ее некорректной; и если б они испытывали какие-то угрызения совести, это от нас не скрылось бы. И нам ни в коем случае нельзя прибегать к моральному давлению, по крайней мере прямому. Мы должны доверять им, мы должны понять, что наши сегодняшние страдания — это испытание нашей добродетели, нашей силы, испытание, придуманное Крагом, чтобы определить, достойны ли мы влиться в человеческое общество. Вот лучше другой исторический пример: римские императоры скармливали первых христиан львам. Но в конце концов императоры не просто прекратили так делать, но и сами стали христианами. И произошло это не потому, что первые христиане образовали политическую партию и намекнули, что могут поднять восстание и перерезать всех язычников, если немедленно не будет объявлена свобода вероисповедания. Нет, это был триумф веры над тиранией. Аналогично…