Роберт Силверберг - Плата за смерть (сборник)

Завтра мы покидаем Мирт и, возможно, больше никогда не вернемся сюда. Другие закончат начатое нами, а мы отправимся раскапывать какой-нибудь другой город. Зачем притворяться — сейчас мы не работаем, а только осматриваем достопримечательности. Вот уже целый месяц мы разгуливаем по планете, пялим глаза на здешние красоты и категорически не желаем заняться систематическими исследованиями. Просто не можем. Здесь слишком много всего.

Нам нужно уйти отсюда, улететь далеко, чтобы получить перспективу, спокойно осмыслить то, что произошло. И только потом мы сможем вернуться и проникнуть в тайны цивилизации Мирт Корп Ахм. Все случилось слишком быстро, теперь нам нужно восстановить равновесие.

Во второй половине дня мы с Яной совершим маленькое грустное паломничество. Это была ее идея.

— Мы должны поблагодарить их, — сказала она.

— Но как это сделать? К ним же не достучишься? — удивился я.

— Все равно. Мы им стольким обязаны, Том.

— По-моему, лучше оставить их в покое.

— Ты боишься спускаться туда?

— Боюсь? Да нет.

— Тогда пойдешь со мной. Если не хочешь, я пойду одна.

— Ладно, я с тобой. После обеда.

— Да. После обеда.

Яна скоро придет. Мы спустимся вместе в глубины Мирт. Она права: мы стольким им обязаны. Эта способность соприкасаться мыслями… Теперь я могу говорить с Лори… Так много всего. Мы придем туда, попрощаемся и попытаемся сказать Мирт Корп Ахм «спасибо» за наследство, оставленное нам. Мы подойдем к хрустальной стене и снова увидим невероятно древнего Высшего, погруженного в мечты о былом величии, и скажем ему: «Вот, это мы, новый народ, заполнивший Вселенную, которая некогда была вашей, мы — маленькие хлопотливые человечки, которые вечно в пути». И еще, я попрошу его молиться за нас, если Высшие знают, что такое «молиться», ибо есть у меня предчувствие, что человечество наделает массу ошибок, прежде чем освоит новые знания.

Пришла Яна. Мы спускаемся в обитель Высших.

Конец блока. Конец целой эпохи. Мы надеваем усилители. Мы касаемся друг друга. Я чувствую присутствие Лори и говорю ей: «Привет!». Она посылает мне волну тепла.

— Держи контакт, сестренка, — говорю я. — Мы тебе покажем нечто очень странное и интересное. Сейчас ты увидишь самое старое живое существо во Вселенной. Нашего благодетеля, хотя он-то об этом не подозревает.

Мы спускаемся, чтобы попрощаться с Мирт Корп Ахм.

Эвинг медленно просыпался, чувствуя леденящий, сковывающий холод во всем теле. Но постепенно он начал оттаивать. Вот уже стало теплее голове и плечам, тепло медленно проникало в остальные части тела. Он попробовал пошевелиться, насколько это было возможно, и искусно сотканная нежная паутина из пены, в которой он, как в люльке, покоился в течение всего космического путешествия, затрепетала, встревоженная ожившими мускулами.

Он вытянул руку и опустил вниз рукоятку, торчащую в каких-нибудь шести дюймах от него. Из отверстия рассеивателя на «люльку» обрушился поток жидкости, растворяя и смывая сковавшую Эвинга паутину. Теплее стало ногам. Тяжело дыша, он с трудом поднялся. Сделав два шага, Эвинг остановился и осторожно потянулся.

Он проспал одиннадцать месяцев, четырнадцать дней и около шести часов, как показывали часы, установленные на панели управления над его «люлькой». Время отсчитывалось в абсолютных галактических единицах. Секунда — галактическая единица измерения времени — была выбрана только потому, что когда-то ею пользовались на планете, откуда происходили все люди.

Эвинг прикоснулся к эмалированной кнопке, и маленький сегмент внутренней обшивки корпуса корабля откинулся вниз, открывая мягко светящийся смотровой экран. В центре экрана висела зеленая планета. И это не был цвет люминофора экрана — зеленый цвет был ее естественным цветом. Обширные моря омывали ее материки.

Земля!

Эвингу было хорошо известно, что он должен делать дальше. Теперь, когда в его оттаявшем теле восстановилось нормальное кровообращение, он быстро добрался до противоположной стены, где находился субэфирный генератор, и щелкнул выключателем. Загорелась зеленая лампочка.

— Говорит Бэрд Эвинг, — произнес он в микрофон передатчика. — Я нахожусь на околоземной орбите. Пока что все в порядке. В ближайшее время начну спуск на Землю. Ждите следующих сообщений.

Он отключил передатчик. В эти самые мгновения его слова уже летели через галактические просторы к родной планете, унесенные субэфирной волной. Пройдет пятнадцать дней, и сообщение будет принято на Корвине.

Все эти долгие месяцы своего одиночного полета Эвинг, конечно, предпочел бы бодрствовать. За это время можно прочитать много интересных книг и прослушать массу музыкальных записей. Он ужаснулся от мысли, что проспал почти год, не пробуждаясь. Сколько времени пропало зря!

Однако те, кто послал его в далекое путешествие, приводили другие доводы:

«Вы полетите через невероятно огромное космическое пространство, да еще в одиночном корабле. Невозможно так долго бодрствовать и не сойти с ума, Эвинг. Нам необходимо, чтобы вы оставались в здравом уме».

Он пытался возражать, но они были непреклонны. Жители Корвина посылали его на Землю, не считаясь с безумными расходами, чтобы он смог выполнить поручение огромной жизненной важности. Стоило им хоть на миг усомниться, что он прибудет на Землю не в самом лучшем виде, они тотчас бы заменили его другим. Эвинг неохотно уступил. Его поместили в питательную ванну и показали, как с помощью управляемых руками и ногами рычагов привести в действие механизм глубокого охлаждения, позволяющего безболезненно перенести длительное путешествие в состоянии «спячки», а затем, по окончании полета, быстро выйти из этого состояния. Его корабль, чуть больше обычного гроба, тщательно герметизированный, был запущен в тьму космоса. Маленький одноместный плот в безбрежном мире.

Прошло не менее десяти минут, прежде чем весь его организм полностью восстановился и все физиологические функции пришли в норму. В зеркале он увидел необычную мягкую щетину, покрывшую его изможденное лицо. Эвинг и раньше не страдал избытком плоти, но теперь он был похож на скелет. Щеки глубоко запали, кожа туго обтягивала выступавшие скулы. Живот совсем втянулся внутрь, ноги и руки скорее напоминали конечности паука, чем человека. Казалось, что даже волосы его увяли за это время. В 3805 году, когда он покинул Корвин, чтобы совершить этот крайне необходимый перелет на Землю, они пылали ярко-рыжим огнем. Теперь же его шевелюра потемнела, приобрела грязно-коричневый цвет. Эвинг был высоким, поджарым мужчиной, с резкими чертами лица и мягкими пытливыми глазами.