Роберт Силверберг - Время перемен (сборник)

Кражи, убийства, насилие — все это превратилось теперь в своеобразное развлечение. Средние слои общества насквозь были пропитаны преступностью.

Респектабельные обыватели шестого разряда совершали наиболее гнусные преступления. Пухлые матроны из домохозяек пятого разряда устраивали засады на незнакомцев в темных переулках. В различных мерзостях участвовали дети с невинными глазками. Даже служащие, в чьи обязанности входило поддерживать правопорядок, злоупотребляли своей властью, например, устраивая себе второе жилище в заповедной зоне, куда имели доступ только люди второго разряда и выше. Но все же собственное преступление Квеллена, по крайней мере, не причиняло вреда другим, в то время как…

Вот донесение о специалисте по гидропонике восьмого разряда, которого обвиняют в биологическом преступлении — противозаконном помещении живой материи в тело другого человека. Он подозревался в том, что усыпил своего напарника, ультразвуковым зондом сделал хирургический надрез в его теле и ввел ему смертельную дозу недавно выведенной в Азии хищной инфузории, которая поражала кровеносную систему. Обвиняемый заявил, что сделал это, чтобы понаблюдать за реакцией. И добавил: «Это было весьма интересно».

Вот сообщение о преподавателе высшей герменевтики шестого разряда в одном из крупных университетов Аппалаччии. Он пригласил молоденькую, но уже достигшую брачного возраста студентку в свою роскошную двухкомнатную квартиру. Когда же она отказалась вступить с ним в половые отношения, замкнул ей болевые центры мозга, изнасиловал ее, а затем отпустил, лишив при этом всех чувственных реакций. Почему? «Мужская гордость взыграла, заявил он арестовавшему его служащему. — Латиноамериканская концепция мужественности…» Вот так. У него гордость. А девушка уже никогда ничего не будет чувствовать. Ни боли, ни наслаждения, если только ее поврежденную нервную систему не восстановят хирурги.

А вот, отметил Квеллен, жуткий отчет о собрании приверженцев культа, где каждый стремится отрыгнуть как можно больше. Обычно такие собрания заканчиваются мистическим сопереживанием, но это обернулось трагедией.

Один из присутствующих с необъяснимой жестокостью тайно поместил в свою жвачку три кристалла псевдоживого стекла и предложил ее своим товарищам.

Стекло проникло во внутренние органы жертв, что и послужило причиной их смерти. «Это было чудовищной ошибкой, — заявил преступник. — Я собирался и сам проглотить один из кристаллов, разделить с ними мучения и обрести окончательное высвобождение. К несчастью, я оказался таким забывчивым…» История эта задела Квеллена за живое, более того: ввергла его в состояние шока. Дело в том, что его Джудит была одной из последовательниц этого самого культа, и мысль о ней не покидала Квеллена с той минуты, как ушла Хелейн. Квеллен не видел Джудит и даже не связывался с ней с тех пор, как последний раз вернулся из Африки. А ведь вместо незнакомых ему людей, названных в отчете, могла погибнуть Джудит. «Это мог быть даже я, подумал с отвращением Квеллен. — Нужно скорее позвонить Джудит. Я что-то мало уделяю ей внимания».

Он продолжил просматривать рапорты.

Не все текущие преступления были такими дикими. Среди них были и обычные избиения, поножовщина, лазерщина и другие традиционные нарушения.

Но масштабы преступности были бесконечно огромными. Изощренная жестокость стала отличительным признаком эпохи. Квеллен переворачивал страницу за страницей, бегло записывая свои замечания и рекомендации на полях донесений. Дойдя до последней страницы, он с отвращением оттолкнул от себя этот надоевший ему до чертиков ворох бумаги.

Он до сих пор так и не просмотрел кассету с индексом «В», касавшуюся расследования дела прыгунов. Брогг сказал, что в ней собраны некоторые косвенные свидетельства о путешествиях во времени за пределами период от 1979 до 2106 года. Квеллен зарядил кассету и расположился поудобнее.

Она содержала материалы из анналов оккультизма. Брогг собрал сотни отчетов о таинственных явлениях и видениях, считая, очевидно, что это могли быть путешественники во времени. «Я предполагаю, — говорилось в пояснительной записке Брогга, — что, хотя обычный диапазон действия аппаратуры перемещений во времени составляет пятьсот лет современной эпохи, существовали отдельные случаи, когда в силу каких-то неисправностей производилось перемещение в гораздо более ранние периоды».

«Вполне возможно», — подумал Квеллен и с отрешенным любопытством принялся просматривать кассету.

Свидетельство:показания летописца Джеральда Камбренсиса, родившегося в замке Манорбье в Пемброкшире приблизительно в 1146 году н. э. о рыжеволосом молодом человеке, неожиданно появившемся в доме рыцаря, известного как Элиодор де Стейкпол в западном Уэллсе.

"Этот странный человек сказал, что его зовут Сайман. Он взял ключи у сенешаля, а вскоре принял на себя и его обязанности. Он был таким умным и серьезным управляющим, что в доме ничего не терялось и всего было вдоволь, отчего усадьба стала процветать. Стоило хозяину или хозяйке только подумать о том, чего им еще хочется, как он, словно читая их мысли, тут же выполнял все желания. Он знал, где они прячут свое золото и драгоценности, и не раз говорил им: «Почему вы так скупы? Ведь жизнь коротка! Значит, нужно наслаждаться ею! Потратьте свое золото, только так оно принесет вам радость. Ведь деньги, которые вы сейчас копите, после вашей смерти будут для вас бесполезны».

Он всегда старался, чтобы слуги и крестьяне хорошо относились к нему.

Он давал им изысканную еду и питье… Этот странный рыжеволосый человек не переступал порог ни единой церкви, не читал святцы, не произносил ни одной католической молитвы. Он никогда не спал в хозяйском доме, но всегда был под рукой, готовый служить и заблаговременно во всем угождать хозяевам".

Этот летописец рассказывал, что у детей Стейкпола этот загадочный Саймон вызывал огромное любопытство, и они неотступно следили за ним, если он находился недалеко от усадьбы.

«И вот однажды вечером, подглядывая из-за кустов шиповника, как этот странный человек смотрит на запруду перед мельницей, они увидели, что он шевелит губами, будто разговаривает с кем-то невидимым».

Об этом тут же доложили хозяину дома, и этот доброжелательный рыцарь вызвал Саймона к себе и уволил его.

"Когда у него отобрали ключи, госпожа спросила у него: «Кто ты такой?» И он ответил: «Я рожден женой одного деревенского жителя этого прихода от демона, который совокупился с нею в образе ее собственного мужа».

Он назвал имя человека, ныне уже покойного, которому столь необычно изменила его жена. Мать Саймона еще была жива, и когда ее допросили, подтвердила истинность слов сына в присутствии свидетелей".