Роберт Силверберг - Всемогущий атом (сборник)

В небе сверкнули звездолеты. Когда я заметил их во время наблюдения, они казались черными на фоне черноты бесконечности, но теперь пылали яркостью солнц. Поток сияющих, тяжелых, подобных драгоценностям сфер заполнил все небо. Они повисли бок о бок, растянувшись с востока на запад непрерывным слоем, покрывая весь небосвод, и, когда звездолеты так одновременно возникли, мне послышался грохот и звон невидимого оркестра, возвещающего появление завоевателей Земли.

Не могу сказать, далеко ли были звездолеты, много ли их парило над головой, какова была их конструкция. Я только знал, что они были тут, в своем подавляющем величии. Если бы я был Защитником, душа моя затрепетала бы только от одного их вида.

Небо перечеркнули лучи всевозможных оттенков. Битва началась. Я не мог понять действия наших Защитников, так же загадочных для меня, как маневры тех, кто пришел испытать возможности нашей планеты с громким прошлым, но со скромным настоящим. К моему стыду, я чувствовал себя не только в стороне от битвы, но и выше битвы, словно не было причин для беспокойства. Я бы хотел, чтобы рядом была Эвлюэлла, а она была где-то в глубине дворца Принца Роума. Кому бы сейчас было по-настоящему хорошо, так это Гормону, Гормону-Измененному, Гормону-шпиону, Гормону — чудовищному предателю нашего мира!

— Дорогу Принцу Роума! Принц Роума ведет Защитников в бой за землю отцов!

Из дворца появилась сверкающая машина в форме слезы, с широким обзорным стеклом, что позволяло всем видеть Законодателя, чье присутствие должно было поднимать боевой дух воинов. У рычагов управления, гордо выпрямившись, стоял Принц Роума. Его жестокие юношеские черты застыли в суровой решимости; а рядом с ним, одетая, словно императрица, сидела Летательница Эвлюэлла. Она, казалось, пребывала в трансе.

Королевская колесница взмыла в небо и исчезла в темноте.

Мне показалось, что появился еще один аппарат и устремился следом за первым, а колесница Принца появилась снова, и что они закружились по сужающейся спирали, готовясь к схватке. Рой голубых искр окутал их, а потом аппараты метнулись вверх, вдаль и скрылись за одним из холмов Роума…

Шла ли борьба по всей планете? Подверглись ли нападению Перриш и святой Ерслем и сонные города Исчезнувших Континентов? Везде ли висели звездолеты? Я не знал. Я описывал события только на маленьком кусочке неба над Роумом, и даже в этом случае мои знания о том, что происходило, были слабы и неопределенны, недостоверны. Были мгновенные вспышки, во время которых я видел несущиеся в небе батальоны Летателей, а потом наступала темнота, словно на город набросили бархатное покрывало. В отблесках взрывов я видел огромные машины наших Защитников, ведущие торопливый разговор с крыш зданий. И в то же время видел звездолеты, неподвижные и неповрежденные. Дворик, в котором я стоял, был пуст, но издали доносились голоса, полные страха и предчувствия, слышные еле-еле. Или это был щебет птиц? И вдруг их оборвал грохот, потрясший весь город.

Мимо меня промаршировал отряд Сомнамбул. На площади перед дворцом суетились — похоже, это были Клоуны — фигуры, растягивающие поблескивающую сеть угрожающего вида. Вспышки молний высветили в небе Тройку Летописцев на гравитационной платформе, записывающих происходящее. Мне показалось но я не был уверен — что в вышине промчался аппарат Принца Роума, спасаясь от преследователя.

— Эвлюэлла, — прошептал я, когда две светящиеся точки исчезли из виду.

Произвели ли звездолеты высадку войск? Достигли ли потоки энергии, изрыгаемые этим нависшим в высоте сиянием, поверхности Земли? Зачем Принц схватил Эвлюэллу? Где Гормон? Что делают наши Защитники? Почему корабли врага не падают?

Всю эту долгую ночь я смотрел на битву, приросший к древним булыжникам дворика, и не понимал ничего.

Наступил восход. Бледные лучи отразились от зданий. Я коснулся пальцами глаз: до меня вдруг дошло, что я мог уснуть стоя. Может мне стоит попросить членства в союзе Сомнамбул? Я положил руки на шаль Летописца, наброшенную на плечи. Удивляюсь, как я мог завладеть ею.

Я взглянул на небо. Вражеские корабли пропали. Я видел обыкновенное утреннее небо, серое, с проблесками розового. Я почувствовал понуждающий толчок, оглянулся в поисках тележки, но тут же вспомнил, что больше не должен Наблюдать и ощутил опустошенность, большую, чем чувствовал обычно в этот час.

Кончилась ли битва? Побеждены ли враги? Может, корабли завоевателей уже сбиты, и их обломки беспорядочно лежат вокруг? Все кругом молчало. Я больше не слышал небесного оркестра. А потом из этой мрачной тишины донесся звук, грохочущий шум, словно по улицам города катились какие-то повозки. И невидимые Музыканты тянули одну и ту же ноту, глубокую, резонирующую и вдруг резко оборвавшуюся.

Из громкоговорителей всеобщего оповещения донесся тихий голос:

— Роум пал, Роум пал.

Королевский приют был открыт. Ньютеры и прочая прислуга — все сбежали. Защитники, Мастера и Правители должно быть, с честью пали в битве. Летописца Бэзила нигде не было видно. Не было видно и его собратьев. Я зашел в свою комнату, вымытую и освеженную, поел, собрал свои пожитки и отвесил прощальный поклон всей этой роскоши, с которой так и не успел толком познакомиться. Я жалел, что так мало пробыл в Роуме, но, в конце концов, Гормон был самым великолепным гидом, да и повидать мне удалось немало.

Теперь пора уходить. Оставаться в завоеванном городе не имело смысла.

Шлем мыслепередачи в комнате не реагировал на мои вопросы, и я не знал размеров разрушений ни здесь, ни в других областях, но было очевидно, что Роум вышел из-под контроля человека, и надо поторапливаться. Я подумал не пойти ли в Ерслем, как посоветовал мне перед входом в Роум долговязый Пилигрим, но потом отбросил эту мысль и решил избрать направление на Запад к Перришу, который был не только ближе, но в котором еще и размещалась штаб-квартира Летописцев.

Мое занятие теперь было не нужно. В это первое утро завоеванной Земли я почувствовал неожиданный мощный и странный призыв предложить себя Летописцам и добывать вместе с ними знания о более блистательных годах нашей планеты.

Я покинул приют в полдень. Сперва пошел ко дворцу, все еще открытому.

Вокруг вразвалку лежали нищие: одни в наркотическом опьянении, другие спали, большинство были мертвы. Мертвые лежали так, что было ясно: они перебили друг друга, охваченные паникой и яростью. У трех черепов информационного устройства с потерянным лицом сидел на корточках Указатель. Я вошел, и он сказал:

— Не работает. Мозг не отвечает.

— Что с Принцем Роума?

— Мертв. Его сбили.

— С ним была юная Летательница. Что вы знаете о ней?