Джек Макдевитт - Послание Геркулеса

ИСЛАНДИЯ И ВЕЛИКОБРИТАНИЯ СПОРЯТ О ПРАВАХ РЫБОЛОВСТВА

Обе стороны угрожают возобновлением Картофельной войны…

ЮЖНАЯ АФРИКА ИСПЫТЫВАЕТ ПЕРВУЮ БОМБУ

Девятая страна вступает в ядерный клуб…

На самом деле для проекта «Геркулес» сделать было ничего нельзя. Гарри позвонил по нескольким телефонам и только получил подтверждение того, что уже знал. Официальная версия гласила, что весь персонал Гринбелта отстраняется от работы на время проверки по линии секретности. «Включая вас», - сказал один из голосов.

Это было неудивительно. Гарри постарался выбросить это из головы, насколько возможно, и заняться другими делами. После ленча он провел второе заседание трехдневного семинара по менеджменту на тему о способах поощрения творчества подчиненных. Слушатели были из самых разных правительственных ведомств, и после общения с Хаклютом, Уиллером и прочими Гарри с ними просто отдыхал. Но пока они серьезно обсуждали технику «отпущенных вожжей» и умение не подчеркивать негативные моменты, Гарри сообразил, что стратегия работы проекта «Геркулес» с самого начала находилась в руках исследователей. И в этом, наверное, и была основная проблема. Он должен был продумать заранее все ближайшие и отдаленные эффекты открытий, отношения с общественностью и правительством, возможность недопонимания на всех уровнях. А он ничего не сделал и пассивно глазел, позволив задавить себя группе гениев, которых собрал Гамбини. Сейчас же уже слишком поздно. Звездный час чиновника пришел и ушел неиспользованный. Проект «Геркулес» потерял контроль над собственной программой, и, вероятнее всего, то, что от него осталось, исчезнет навеки в бездонных подвалах. В архивах Общей службы скорее всего.

И все же Гарри не мог себя убедить, что это была совершенно неудачная мысль.

Когда он приехал, чтобы отвезти Томми в Смитсоновский институт, Джулия отвела его в сторонку, и лицо у нее было серое. Испуганное.

- Получены результаты анализов, - сказала она. - Отрицательные.

- Отрицательные? В каком смысле?

- У Томми что-то не того типа. Для него они ничего сделать не могут. По крайней мере сейчас. - Она опустилась в кресло. - Килгор говорит, что позже, быть может.

В этот день Гарри с сыном бродили среди динозавров и звездолетов в светлых галереях, но, как теперь всегда бывало, между ними лежала тень. Поведение Томми в присутствии отца было почти траурным. Ощущение потери было видно невооруженным глазом.

В археологическом отделе царила все та же атмосфера, как в старые времена, когда они бродили среди больших камней с потеками из раскопок храмов, когда-то сверкавших башнями на мексиканском солнце.

В зале технологии рядом с моделью проектируемого нью-гэмпширского ускорителя Томми спросил, как всегда бывало, когда они куда-нибудь вместе ходили, не изменилось ли что-нибудь и не вернется ли он теперь домой. Гарри покачал головой. В последние недели он стал забывать Джулию, а жизнь, которую они прожили вместе, казалась теперь давней, как мексиканский храм, ее отдельные фрагменты - археологическими находками, высохшими камнями, выложенными в ряд.

И только Томми сохранял жизнь.

Гарри смотрел, как мальчик следит за мезонами в электрическом поле, быстрыми желтыми полосками на зеленом экране, высвобожденными в процессах, описанных на пояснительной табличке. Мальчик заинтересовался ядерной физикой после разговора с Эдом Гамбини, когда физик описал ему частицы такие маленькие, что у них вообще нет массы.

«Ничего себе маленькие!» - сказал тогда Томми, пытаясь себе представить это зрительно.

А Гарри стоял тогда рядом, зажав пальцами пакет с сахарными кубиками, которые всегда носил с собой как страховку от гипогликемии. Гарри присутствовал, когда его сына учили вводить себе инсулин. Врачи объяснили Томми, и его родителям тоже, как следует менять место инъекции, чтобы избежать повреждений кожи. Они составили схему, и по ней уколы делались в руки, ноги и живот. Мальчик принял ситуацию куда легче, чем его родители. Наверное, потому, что Гарри и Джулия понимали отдаленные последствия диабета.

Сейчас Гарри смотрел, как Томми вглядывается в устройства, уже виденные раньше. Если не считать бейсбольного стадиона, Смитсоновский институт был любимым местом мальчика в округе Колумбия. И еще Гарри думал, что у Сайруса Хаклюта могло быть лекарство.

Он отступил на несколько шагов и стал разбирать мелкий шрифт на табличке возле генератора мезонов.

И думал, что к этому моменту с проектом «Геркулес» уже, наверное, покончено. Розенблюм, быть может, ждет, что в ближайшие несколько дней Гарри придумает компенсацию для Гамбини. Какой-то вкусный кусок придется найти и для Уиллера, и для Хаклюта. Будут пытаться подкупить группу, гарантировать ее молчание, защитить от возможного презрения.

Томми и Гарри оставались до закрытия. Потом они прошлись теплым вечером по Конститьюшн-авеню, разговаривая о птеродактилях и компьютерных играх. Томми объявил, что собирается стать археологом.

- В Египте, - добавил он. Хорошая была минута.

На следующее утро Гарри ждало на работе приглашение зайти к Розенблюму. Он вздохнул, выпил кофе и побрел в офис директора. Гамбини уже был там.

- …и хорошо, что избавились, - говорил Розенблюм. У руководителя проекта был убитый вид.

- Надо смотреть по-другому, Эд, - сказал Розенблюм. - Вы на этой штуке набрали репутацию, хотя вначале была только головная боль. И лучше вам отойти в сторону. Теперь это проклятое Национальное общество сохранения науки может погавкать на кого-нибудь другого - для разнообразия. - Он кивнул в сторону Гарри. - Вот давайте у Гарри спросим. Гарри, я прав?

- Прав, - ответил Гарри.

- Послушайте. - Розенблюм постучал костяшками пальцев по столу. - Это все равно никак не могло выйти. При всех этих откровениях, касающихся безопасности страны.

- Они уже едут, Гарри, - сказал Гамбини.

- Фургоны будут здесь в течение часа, - добавил Розенблюм.

- Им от нас что-нибудь будет нужно? - спросил Гарри.

- Они просили всех быть на местах, чтобы открывать шкафы, ящики и прочую дребедень.

- Ах вот как? - спросил Гамбини. - Они собираются нас впустить?

Розенблюм сделал вид, что не слышит сарказма.

- Меня предупредили, что все, что не удастся открыть, предположительно, письменные столы, они заберут с собой.

- О'кей. Когда я могу попасть к себе в офис?

- Когда приедет Мэлони, они откроют. - Розенблюм потер затылок и сморщился, как от боли. - Когда все это кончится, Гарри, я прошу тебя повести Эда и его людей на ленч, Уведи их отсюда. Плати служебной карточкой, я утвержу расходы. А когда ты это сделаешь, Гарри, возьми себе несколько выходных. Ты их заслужил.