Джек Макдевитт - Послание Геркулеса

К концу вечера он оказался наедине с Лесли.

- Когда ты уезжаешь? - спросил он.

- Завтра.

- Мне тебя будет не хватать.

Гарри вдруг заметил, что смотрит в пустоту. Она сжала его руку:

- Филадельфия не так уж далеко, Гарри. Он кивнул:

- Я надеялся, что ты это скажешь.

Анджела Делласандро подождала, пока представится возможность, и сказала Гарри, что он необычайно хорошо выглядит. К тому времени она уже пропустила несколько стаканчиков «манхэттена». И еще она добавила, что Эд Гамбини ее беспокоит. Гарри успокоил ее, и она отошла.

- Она права, - сказала Лесли. - Ему лучше быть подальше от проекта, но, пока он приспособится, это будет неприятный период.

- Нет, - возразил Гарри. - Он нашел своих инопланетян, и, думаю, сейчас он удовлетворен. С ним все будет в порядке.

- Надеюсь. - Лесли задумалась, Гарри даже сказал бы - забылась. - Ты веришь в волшебство, Гарри?

Он вроде бы догадался, какого ответа она ждет, но все равно покачал головой и попытался сбить торжественность момента.

- Нет. Единственная настоящая магия - это пиар.

Она усмехнулась - той лукавой улыбкой, от которой ее лицо преображалось. Потом улыбка исчезла, будто ее и не было, сменившись выражением иным - стоическим, что ли.

- У нас в руках было королевское прикосновение, Гарри, - сказала она. - И мы его выпустили из рук.

- Королевское прикосновение? - нахмурился Гарри. Что-то такое вспоминалось. Ах да, считалось когда-то, что монарх может исцелять недуги простым возложением рук. - Да, думаю, что так.

Она придвинулась к нему в объятия.

- Мне жаль, что я не сделала копий в первый же день и не разослала по свету. - Слишком она, наверное, много выпила или слишком разозлилась. Как бы там ни было, голос ее прозвучал так громко, что к ней обернулись все. - Теперь, увидев больного церебральным параличом или рассеянным склерозом, - сказала она слушателям, - или глухого или слепого, мы будем вспоминать, что в руках у нас было лекарство. А мы стояли и смотрели, как его хоронят.

Гарри всколыхнулся:

- Послушай, мы же сделали все, что могли.

- Милый, этого было мало. - Она вытерла глаза. - Но я не удивлюсь, если наши политики начнут жить необычайно долго.

- Но ты же не всерьез говоришь? - спросил Гарри.

- А что? Я бы лично против такого соблазна не устояла. А ты?

На Гарри волной нахлынуло чувство вины. Лесли пристально на него смотрела, будто знала про полученную им инъекцию. Но она прервала неловкое молчание.

- Гарри, - сказала она, - можно попросить тебя отвезти меня домой? Я слишком пьяна, чтобы вести машину.

Гамбини забылся сном и во сне лез по холму вверх, но вершина не приближалась. Там, на гребне, была скамейка, место, где можно отдохнуть и заглянуть на ту сторону^ но почва осыпалась под ногами, он терял равновесие и сползал по склону вниз. Сердце бешено колотилось, и вдруг гряда холмов мелькнула и исчезла. Гамбини лежал, изогнувшись, на простынях, глядя на сгустившуюся над головой тьму, которая казалась живой. Спальню наполнял рев моря.

Сердце все еще бешено колотилось, стучало изнутри в ребра, угрожая взорваться. Гамбини лежал неподвижно, пытаясь успокоить его усилием воли. Он просто слышал, как ритм сердца сливается с ритмом прибоя.

У него раньше уже бывали сердечные явления - приступы аритмии, ничего серьезного, если слова «ничего серьезного» могут относиться к чему-то, касающемуся сердца. Но сейчас сердце распухало и росло, и Гамбини понял, что это - сердечный приступ. Он нашарил рукой телефон, снял трубку и набрал девять-один-один.

- Сердечный приступ, - сказал он мужскому голосу на том конце. - Мне кажется.

Он назвал имя и адрес, и голос его заверил, что помощь уже в пути.

- Не вешайте трубку, - предупредил голос.

- О'кей.

- Вы в кровати? - Да.

- Есть у вас под рукой аспирин?

- В аптечке. В ванной.

- Ладно, не надо. Сесть можете?

- Не знаю.

- Попробуйте.

Зрение стало затемняться с краев.

- Не выходит, - сказал он в телефон.

Ответа не услышал. Ему подумалось, что пришло время умирать, и это оказалось совсем не так страшно, как он всегда думал. Если где-то там ведется учет, то ему ничего не грозит. Он никогда не пытался нанести кому-нибудь вред. Всегда с добром относился к собакам и тупицам.

И он улыбнулся почти последней своей сознательной мысли.

Мэлони и Харли искренне считают, что поступают правильно.

Интересно, что еще могло содержаться в передаче.

САЙРУС ХАКЛЮТ ОТВЕЧАЕТ НА КРИТИКУ

Утверждение д-ра Айдльмена, что смерть есть неотъемлемая часть плана природы для непрестанного обновления вида, неявно предполагает, что существует некая продуманная схема. Фактически читателя вынуждают найти нечто вроде сознательного намерения в той суровой системе, в которой мы рождаемся и которая в конечном счете убивает нас и наших детей. Единственный разум, который можно где бы то ни было обнаружить, - это наш собственный. И можно только удивляться рассуждениям, в которых слепая эволюция рассматривается как благонамеренная и в чем-то более мудрая, чем мы.

Истина же в том, что мы ничего не должны будущему. Мы живем сейчас, и это все. Перефразируя Генри Торо, мы стоим на разделительной линии между двумя огромными бесконечностями - мертвыми и не зачатыми. И давайте спасем себя, если есть такая возможность. Когда мы это сделаем, когда мы перестанем передавать нашим детям в наследство рак, старение и умирание, тогда и будем планировать то существование, которое должны вести представители разумного вида.

Сайрус Хаклют

Выдержка из раздела писем «Харпер», CLIII, номер 6, ответ автора на сообщение Макса Айдльмена, доктора медицины, акушера из Чикаго, выдвинувшего многочисленные возражения на статью Хаклюта в майском номере журнала. Д-р Айдльмен особо возмущался тем, что Хаклют не увидел тех вредных последствий, которые в долгосрочной перспективе принесет любой крупный успех продления человеческой жизни.

Сон у Гарри был беспокойный. Ему снились люди, которых он не видел годами. Яркие, бессмысленные сны. Он был на своих прежних работах, даже еще в школе. Проснувшись около пяти, он уткнулся в подушку, но заснуть не смог, полежал, плюнул и пошел готовить себе завтрак.

И как раз его заканчивал, когда зазвонил телефон.

Если выделить главное свойство работы Гарри, это будет ее выдающаяся обыденность. Ничто, там происходящее, не могло бы заставить кого бы то ни было позвонить в неурочный час. Кроме, естественно, пришедших из-за края галактики сигналов.

Гарри успел поднять трубку за миг до того, как должен был включиться автоответчик. Звонил Уиллер.

- Гарри, мне позвонил один из наших священников в больнице Св. Луки. Туда ночью привезли Эда с сердечным приступом.