Сергей Палий - Изнанка

– Господи помилуй... – сказал профессор. И произнесенные устами ученого, эти слова прозвучали самым невероятным определением того, что маячило впереди. – Неужели это действительно не Валеркин бред? Неужели... порождения изнанки?.. Лучше сгореть заживо...

Со спины, как по заказу, снова дохнуло жаром. На этот раз вскрикнул Павел Сергеевич: особенно длинный язык пламени немного опалил волосы на его затылке, заставив сделать несколько шагов и присесть, машинально выставляя вперед факел.

Изнанники отступили к нише и перестали покачиваться. Будто насторожились.

– Как же я ненавижу тебя, эс! – заорал во все горло Андрон, выплескивая накопившуюся ярость. – Что ты от нас хочешь?! Маньяк безмозглый!

Откуда-то из-за обрезанного вагона раздался смех. Кто-то поинтересовался громким, хрипловатым голосом:

– Сами к нам вылезете? Или, может, еще жару прибавить?

– Я же тебя, сучий потрох, голыми руками прикончу! – выкрикнул в ответ Таусонский. – Боишься сюда выйти-то?

– Боюсь, – язвительно признались из-за вагона. – Только не вас, изменники Города на траве. Их боюсь... Вы, имбецилы двуногие, кстати, в курсе, что рядом с изнанниками нельзя проснуться? Даже из-под С-визора... А еще способности сшизов не действуют.

– Проход... – пролепетал Рысцов, не приходя, кажется, в сознание. – Там...

Существа так и стояли возле ниши, настороженно поводя уродливыми головами туда-сюда. Точно принюхивались.

– Что делать будем, так-сяк? – шепотом спросил Павел Сергеевич. – Как вы думаете, Альберт Агабекович, врут насчет пробуждения?

– Не знаю... Однозначно исключать такую возможность не стоит.

Полыхнуло еще несколько раз.

– По крайней мере, теперь не холодно, – философски заметил Петровский, истерически гоготнув после очередного огненного залпа.

– Андрюха, спокойно. Паники только не хватало сейчас, – резко осадил его подполковник.

– Не бойся, Паш, – успокоил гений freak-режиссуры. – Я, конечно, могу сорваться и побравировать слегка, но до паники не дойдет.

– А вы знаете, как они убивают? – крикнули из-за вагона тем же мерзким голосом с хрипотцой. – Харкают мутагеном, который структуру ДНК усложняет в сотню-другую раз. Красота...

– Профессор, это как?

– Наверное, чрезвычайно неприятно, – звучно сглотнув, сообщил Аракелян и добавил почти про себя: – Что мы знаем о гранях и границах нашего мироздания? Одну миллиардную долю? Как трансцендентная кривая в математике. Точно. Ее уравнение в декартовых координатах не является алгебраическим...

– Загнется Жорик без меня, – с сожалением буркнул подполковник, вздыхая. Сделал шаг вперед и переложил факел в левую руку. Он, кажется, даже не заметил, что тот погас. – Эх, пернатый...

Изнанники перестали «принюхиваться» и застыли, словно ужасные изваяния скульптора-шизофреника.

– Ты куда собрался? – спросил Петровский, блеснув крепкими зубами.

– Опозданец же сказал – в проход, так-сяк, нужно... – как-то немного виновато откликнулся Павел Сергеевич. Позади вновь взметнулось жало огня, подсветив его грузную фигуру. – Не ждать же тут, пока эти сукины дети спалят нас. По мне, так лучше рискнуть – вдруг уродцы пропустят. А там – разберемся.

Андрон молча смотрел на него. Альберт Агабекович украдкой провел ладонью по вспотевшему виску Рысцова, который дышал мелко-мелко. Ему было жалко бедолагу.

– Да еще... – Таусонский помялся, переложил потухший факел обратно в правую руку. – Копельникова твоего... в общем... я допрашивал. Если вдруг... ну мало ли что... ты извинись, так-сяк, что родинку ему сковырнул. Работа у меня такая поганая.

Он повернулся и пошел к нише в стене.

Изнанники не двигались с места, но на их мордах произошли какие-то едва уловимые изменения: словно вылезли трубочки по бокам...

Андрон и профессор закинули себе на плечи руки дрожащего в лихорадке Валеры и одновременно последовали вслед за подполковником. Не сговариваясь. Трудно сказать, какие мысли роились в тот момент у каждого из них в голове. Наверное, решили, что нужно попробовать – не зря же они легли под С-визор. Не зря же все произошло в жизни каждого так, а не иначе. Что-то успели получить, что-то нет...

Должен же был хоть кто-то пойти за человеком, сумевшим не струсить перед неизвестностью.

Они просто шагнули за Таусонским.

След в след.

Иначе – нельзя.

По спинам прошелся очередной мазок огненной кисти, прозвучали какие-то обидные фразы, будто выстрелы в затылок. Им было уже наплевать.

Изнанники не двигались. Быть может, наблюдали своими безобразными ряхами, как трое людей спокойно идут на них. Идут без боязни. Твердо.

По левую сторону мелькнул забранный решеткой светильник без плафона, а под ним – заросшая мхом магниевая табличка с выбитыми долотом буквами: «Берегись контактного провода»...

Ведь иначе – нельзя. След в след?..

Подполковник шел спокойно. Когда до углубления в стене оставалось не больше двух метров, существа неожиданно вновь принялись покачиваться из стороны в сторону. Он замешкался всего на миг и продолжил двигаться дальше.

И изнанники уступили дорогу. Бесшумно переступив конечностями, отошли в густой полумрак тоннеля.

Люди лишь усмехнулись, входя в нишу. Все трое. Четвертый вдруг перестал крупно дрожать и задышал ровнее... Через мгновение они исчезли.

А на полу осталась таять небольшая клякса льда.

Очухался Павел Сергеевич от невыносимой духоты, особенно давившей после сырых катакомб заброшенного метрополитена. Вдобавок отовсюду слышался гул, напоминающий далекий рев турбин. Ад? Котлы кипят? Да нет, все-таки не настолько критично... Открыл глаза, подвигал конечностями – руки-ноги целы, черепушка вроде тоже. Жив, так-сяк, жив, а ведь, честно говоря, не надеялся...

Он резко поднялся на ноги и осмотрелся.

Пейзаж удручал не по-детски. Будто кто-то взял столичную подземку, тщательно перемешал, испоганив, ее компоненты и свалил в кучу. Гнутые рельсы, искореженные остовы вагонов, нагромождения трухлявых шпал, сегменты эскалаторов, арматура, зеркала с россыпью амальгамы, но без стекла, обломки турникетов, осколки барельефов и чугунные люстры без плафонов, потрескавшиеся мраморные панели, силовые кабели, железобетонные плиты...

Под ногами – россыпь каких-то листочков. Взяв двумя пальцами один из них, он с удивлением узнал знакомый магнитный билет для проезда в метро.

А над всем этим хаосом – призрачно-лиловое зарево, поднимающееся откуда-то из-за невидимого горизонта и плавно растворяющееся в пустом темном небе.

Ну и ну. Куда же их занесло?..

Таусонский спохватился и принялся искать остальных.

Рысцов с Аракеляном обнаружились за металлоконструкцией неизвестного назначения, похожей на гротескного ежа огромных размеров. Профессор уже потряхивал головой и пытался прийти в себя. Его смуглое лицо было усыпано мелкими капельками пота, матово поблескивающими в сиреневом сиянии. Валера же пока не двигался, неудобно скривив шею и уронив голову на жестяной ящик. Одна его нога была босая – тапочка валялась неподалеку. Павел Сергеевич испугался было, что он помер, но, приглядевшись, заметил, как вздымается порванная хламида на груди. Дышит.