Сергей Палий - Изнанка

– А мы зачем пришли?! – зарычал Петровский, и холмы мышц перекатились под его рубашкой.

– Я бы мог пойти на такое некоторое время назад... – спокойно ответил Всеволод. – Но теперь поздно. Развитие эса зашло слишком далеко... Появились изнанники.

– И что? – недоуменно хмыкнул Таусонский. – Как появились, так и пропадут, так-сяк. Не много ли чести для безмозглых уродцев?

– Вы не понимаете, молодые люди. Изнанники – новая жизнь. И она имеет такое же право на существование, как и мы с вами. Более того, эти создания, в отличие от нас, абсолютно ни в чем не виноваты.

Валера вдруг понял, что творится в душе Всеволода. Даже не понял, а ощутил. И вздрогнул от мелькнувших догадок. Он ужаснулся мысли, как можно вообще существовать с таким грузом на совести! Как можно жить, зная, что ты создал весь этот кошмар! Помня каждую секунду того вечера, когда твои пальцы выбили на клавиатуре последние знаки и цифры формулы С-волн... Маяться потом годами в каких-нибудь закрытых институтах, где военные и спецслужбы контролируют каждый твой вздох, и смотреть, как растет империя грез. После лечь под излучатель и навсегда уйти в эс, закупориться в «Изнанке» и все равно видеть, как люди теряются в дебрях снов, как рождается нечто, решившее, что настало время изменить облик человечества на свой лад, как рушатся города, как лишается опоры само право на жизнь в реальности...

Всеволод тем временем продолжил:

– Изнанник – неудавшаяся аватара человека. Со всеми его достоинствами и недостатками, болью и счастьем, любовью и гневом, горем и экстазом... Просто – нарисованная в иных координатах. Мы по сравнению с ними – высшие существа. Боги.

– Трансцендентная функция... – еле слышно прошептал Аракелян, глядя в пустоту.

– Вы обратили внимание на нелепые конструкции из шпал, когда шли сюда? А на мраморные плиты, уложенные вплотную и убегающие лентами в разные стороны? Неужели вы не поняли – что это?

Всеволод поднял глаза и вгляделся по очереди в каждого из четверых, пришедших за правдой. Никто не произнес ни слова. Ученый медленно опустил набрякшие веки, толкнувшие вниз две маленьких слезинки.

– Это дома и дороги...

Тишина пробуравила виски. Рысцов ощутил, как внутри что-то сжимается – что-то похожее на тугую пружину, готовую распрямиться. В нем запульсировало такое знакомое предчувствие... События сгустились. Они неумолимо требовали развязки.

Всеволод плакал. И никто не встал, чтобы утешить его. Каждый понимал, что слишком ничтожен для этого. А еще каждый знал, что ученый сейчас недостоин такого человеческого жеста.

– Они ведь скалькированы с нас. Только очень неправильно... – как-то хрипло и немного злобно произнес Всеволод. – В них заложено очень многое от людей. Они знают, что должны строить, мыслить, чувствовать. Но не умеют этого делать... И... никогда не научатся.

– Ты чудовище, – ровным голосом сказал Андрон.

– Да? – удивленно вскинул некрасивое лицо Всеволод.

– Ты просто палач, которого научили только пытать, держа жертву на пограничье.

Ученый растерянно смотрел на Петровского.

Долго.

Смотрел за него.

Сквозь.

По ту сторону сна.

Смотрел через бритвенные грани своих слез...

Потом он тихо сказал:

– Неужели все эти жуткие дивиденды просыпались только на меня?.. Странно. Никогда еще не чувствовал себя виновным в жалости.

Никто ему не ответил.

– Спасибо, – неожиданно произнес Всеволод, и Аракелян вздрогнул от его тона. – Вы поможете мне разгрести эту кучу?

– Не мучь их, – одними губами прошептал Рысцов. – И нас... тоже.

Но ученый услышал его. Кивнул и поднялся на ноги. Он, спотыкаясь, проковылял к центру своего обиталища, где было навалено всяческое барахло, и принялся откидывать разные детали в сторону. Под всем этим нагромождением виднелся саркофаг из плексигласа, окруженный непонятными устройствами.

Через минуту все четверо уже помогали разгребать заваленный аппарат.

– Вообще-то я его ни разу не использовал, – сказал Всеволод, нарушая молчание. – Сварганил уже давно и... испугался. Даже не знаю, что из всего этого получится.

– А что, собственно, должно получиться? – впервые за долгое время подал голос подполковник, отволакивая большую железную балку.

– Если расчеты верны, эта хреновина должна переместить человека на следующий уровень эса. Более глубинный. Вроде как С-визор бросает ваше сознание сюда, в С-пространство, из реальности. А эта штука – отсюда, только еще... ниже.

– Мракобесие. – Андрон яростно отшвырнул испорченный монитор. – У меня в голове уже все перепуталось! Это как матрешка, что ли?

– Вроде того, – ответил за Всеволода Аракелян.

– И... сколько в ней... начинок?

– Никто не знает, – пропищал Всеволод. – Будем надеяться, что разум или что-то еще, управляющее нашим – подсознательным – уровнем эса, находится где-то там... Я постараюсь его отыскать. Договориться, думаю, не получится – слишком разные у нас... хм... весовые категории. А вот поломать что-нибудь я непременно смогу... Это же проще простого.

– Даже не знаю, – смутился Альберт Агабекович. – Не обижайтесь, коллега... Но не так-то легко замкнуть нужный контакт или перерезать провод в потрохах атомной бомбы. Особенно если ты... ну, скажем... австралопитек.

– Верно, – ехидно заметил Всеволод. – Но кто запрещает взять булыжник побольше и вдарить со всей австралопитечной дури по этим схемам и контактам?! А? И тогда если не рванет, то что-нибудь да выйдет из строя. Наверняка.

Пружина или тетива предчувствия, которая до предела натянулась внутри Валеры, наконец не выдержала и со звоном слетела с крючка. Нечто незримое буквально вывернуло его за плечо, заставив посмотреть на вход...

Изнанник покачивался на полусогнутых ногах. Он был один. Вошедших было трое. И один из них, подняв пистолет, точно выстрелил в уродливую голову, прежде чем из нее успело вылететь облачко смертоносной взвеси.

Звук от выстрела гулко и страшно раскатился по зале. Изнанника энергией пули отнесло на пару метров назад. Умер он мгновенно, еще не успев упасть на жесткий пол.

Сти опустила пистолет, стерла тыльной стороной ладони с чистенького лица крупинки пороха и моргнула. Правое веко привычно запоздало на долю секунды.

– Выколите мне глаз! – театрально удивилась она. – Ну и компашка собралась.

– Сейчас выколю, – вкрадчиво пообещал Таусонский, отбрасывая в сторону картонную коробку. Он, как и следовало ожидать, первым оправился от шока вторжения. – Я тебе, сука ржавая, сейчас целку во второй раз на карнавальные ленты порву!

Подполковник медленно пошел вперед. На что он рассчитывал? Снова засветить фляжкой в лоб?..

– Паша, стой! Стой, дурак! – заорал Андрон, бросаясь вслед.