Владимир Михановский - Свет над тайгой (сборник)

Бежать! Легко сказать. Но куда? И как? И если покинешь Спарту — увидишь ли когда-нибудь своих родных и близких?..

Сон сморил Тилона неожиданно. Мальчику показалось, что он, когда споткнулся, решил несколько минут отдохнуть на траве, однако коварный Морфей тут же смежил его веки.

Когда Тилон проснулся, вечерело. Открыв глаза, он не мог сразу сообразить, как очутился в лесу. Затем припомнил все и со стоном поднялся. Потер синяк под глазом, вздохнул и снова двинулся в путь.

Долгие восемь дней и ночей длились скитания Тилона. Днем мальчуган шел, стараясь по солнцу выдерживать одно направление. Ночью, боясь диких зверей, он забирался для отдыха на деревья. Но какой отдых на дереве?

Селения Тилон обходил, с людьми старался не встречаться. Ноги мальчика кровоточили, щеки запали, глаза горели лихорадочным блеском.

Постепенно Тилон не то чтобы смирился, но как-то свыкся со своим положением беглеца. Пока солнце стояло высоко, он старался пройти как можно больше. Раздвигая ветки можжевельника и земляничника, срывая на ходу плоды дикой оливы, он шагал, стараясь не обращать внимания на усталость. Питался в пути дикорастущими плодами, пил из родников и ручьев, которые иногда попадались по дороге.

Однажды, дело было под вечер, Тилон заметил с горы огонек: глубоко в долине трепетал одинокий костер. Хотя он был далеко, зоркий Тилон разглядел у костра согбенную фигуру старика и после долгих колебаний решился подойти к нему.

Длинная борода старика ниспадала с подбородка подобно водопаду. Он сидел на корточках, обхватив руками колени, и не мигая смотрел в огонь. На Тилона старик, казалось, не обратил никакого внимания. Мальчик зашел сбоку, остановился и кашлянул.

— Садись грейся. Вечера теперь холодные, — сказал старик, не поворачивая головы.

В первый вечер они поздно засиделись у костра. Искры, похожие на шмелей, с треском взлетали в синее небо, усыпанное звездами. Тилон подумал, что впервые со дня бегства из агелы поднял голову и увидел небо.

— Зевс пролил молоко, — сказал Тилон, указывая на небесную реку — Млечный Путь.

Старик погладил бороду. Такой бороды Тилон отродясь не встречал — великолепная, окладистая, она поблескивала в бликах, отбрасываемых костром. Несмотря на почтенный возраст незнакомца, борода его была черной как смоль.

— Зевс тут ни при чем, — сказал старик. — И река, которую ты видишь над собой, вовсе не молочная… Это не река, а скопище мириад звезд.

— Откуда ты можешь знать это? — изумился Тилон и подбросил в огонь несколько веток.

— Я и еще знаю многое о мироздании, — грустно улыбнулся старик. — Эти тайны удивительны и красочны, словно камни-самоцветы. Но кому мне поведать о них? Я одинок.

Он ткнул палку в костер, и золотистый сноп искр взметнулся ввысь.

— Как тебя зовут? — спросил Тилон.

Старик усмехнулся.

— Пелоп — мое имя, — произнес он после продолжительной паузы.

По выговору Тилон распознал чужеземца.

— Обносился ты, — произнес старик. — Издалека, видно, шагаешь?

Тилон промолчал.

Пелоп налил до краев чашу молока и протянул ее Тилону.

— Пей, — сказал он.

Тилон осушил чашу единым духом, не отрываясь.

— Пелоп, ты не спартанец, — сказал он, осторожно опуская чашу на траву.

Старик утвердительно кивнул, взгляд его подернулся грустью.

— Я родился далеко, — произнес он глухо. — Спартанцы очень любят воевать… Во время войны я попал в плен, меня обратили в рабство.

— Так ты раб? Не бойся, я не выдам тебя! — Тилон сделал движение к костру, чтобы разбросать его.

— Не трогай костер, — остановил его Пелоп, прикоснувшись к острому плечу мальчика. — Я отпущенный раб. Меня вызволили из рабства они, собственные руки. — Старик рассматривал свои мускулистые, мозолистые ладони, словно впервые видя их. Скорбная улыбка затеплилась в уголках его губ.

— Расскажи, Пелоп, как это было, — попросил Тилон, с трудом превозмогая сладкую дремоту.

— Видишь ли, я немного знаю механику. В баллистике разбираюсь. Может, не как Архимед, но все-таки… Когда враг осадил ваш главный порт, я помог его защитникам — соорудил катапульту, которая швыряла каменья величиной с теленка. Ну вот, спартанцы в награду меня освободили.

— Куда же ты подался?

— Сначала побродил немного по Спарте, посмотрел, как люди у вас живут. Честно скажу — худо живут, — покачал головой Пелоп. — Илоты — люди, которые обрабатывают землю, — лишены всяких прав. Время от времени у вас устраивают для устрашения илотов криптии… Криптии — позор для Спарты! — воскликнул старик. — Отряды молодых воинов рассыпаются по всей стране, грабят и убивают несчастных илотов сколько им вздумается. И все это совершенно безнаказанно! Так придумал ваш славный законодатель Ликург.

Тилон мучительно покраснел: ему вдруг стало стыдно за Спарту. Хорошо, что уже стемнело и Пелоп не мог видеть его пылающих щек.

— Пелоп, ты много повидал и много, наверно, знаешь, — сказал Тилон. — Скажи, почему Спарта жива только войной да армией?

— Спарта, видишь, сама по себе невелика, — ответил Пелоп сразу: видно, он и сам над этим задумывался. — Я промерил ее собственными ногами из конца в конец, с севера на юг, и это не заняло слишком много времени. Но руки у Спарты загребущие — она хочет властвовать над многими государствами. Не сама Спарта, конечно, а ее правители. Вот и приходится им тянуться изо всех сил, воспитывать в агелах выносливых солдат, которые не рассуждают, и сколачивать из них армию.

При слове «агела» Тилон вздрогнул, и старик бросил на него внимательный взгляд.

— Между прочим, я заметил тебя, когда ты был еще на вершине холма, — сказал он, круто меняя разговор. — Спускаясь, ты прыгнул, и прыжок был неплох. Способность к прыжку у тебя есть, а вот умения маловато.

Тилон вспыхнул от обиды.

— Меня учил прыгать… — начал он.

— Не знаю, кто учил тебя прыгать, — взмахом руки остановил его Пелоп, — но скажу одно: твой тренер в спорте почти такой же невежда, как и ты. Пожалуй, как и все в Спарте, кто считает себя знатоком спорта. Но тайна дальнего прыжка существует…

— Тайна дальнего прыжка? — с замиранием сердца переспросил Тилон.

— Да.

— И ты знаешь ее?

— Знаю.

— Открой мне эту тайну, Пелоп! — вырвалось у Тилона.

Пастух с любопытством посмотрел на мальчика, глаза которого лихорадочно заблестели.

— Зачем она тебе?

— Я хочу научиться прыгать дальше всех в мире. Хочу победить на Олимпиаде. А потом…

Тилон замолчал.

— А потом? — повторил пастух, посмотрел на юного собеседника и осекся: мальчик не мигая смотрел в огонь, на глазах его выступили слезы.

— Не так-то просто раскрыть тебе тайну дальнего прыжка, — покачал головой старик. — Этого не сделаешь в одной или нескольких фразах. Чтобы научить тебя правильно прыгать, нужно время, и немалое.