Владимир Михановский - Свет над тайгой (сборник)

— Он вошел вчера в приемную шефа, — без устали рассказывала она всем желающим. — Было уже, около часа, а шеф велел мне перестукать отчет четвертого отдела до перерыва. Входит Арбен.

«Добрый день», — говорит.

Отвечаю, а сама пальцы с клавиш не снимаю, — пусть видит, мол, что я занята, и не отнимает время пустым разговором. Знаете, я ведь ненавижу комплименты.

«Вы не могли бы сделать мне сейчас небольшое одолжение?» — говорит Арбен.

«Не могла бы», — отвечаю.

«Понимаете, нужно сходить в лабораторию низких температур, — продолжает он, будто не слышит моих слов. — Нужно взять у Алана Жантильи новый журнал, он получил сегодня бандероль с континента».

«Вот и ступайте», — говорю.

«Не могу, — отвечает. — Я с ним крепко повздорил как-то с месяц назад, а теперь из принципа не пойду».

Тут я подняла голову, а он как посмотрит на меня… Словно кипятком ошпарил. Чувствую, поднимаюсь со стула — против своей воли.

«А если Алан не даст журнал?» — спрашиваю, как дурочка.

«Даст», — самоуверенно улыбается Арбен.

Поворачиваюсь и иду в нулевку, будто кто меня тащит туда, — представляете? А он еще кричит мне вслед:

«Журнал называется «Ядро и космос», не забудьте. Жду вас здесь через десять минут».

И что вы думаете? Все произошло в точности так, как сказал Арбен, — этой фразой, округляя красивые глаза, мисс Шелла закончила свой рассказ.

Но большинство слушателей сбивчивое повествование мисс Шеллы воспринимало скептически. Физики, да н не только они, знали, что в лаборатории низких температур, проще сказать — в нулевке, с недавнего времени работает молодой программист Чарли Макгроун, которому мисс Шелла отдает явное предпочтение перед прочими. Так что таинственная магнетическая сила, заставившая ее отложить в сторону срочное задание шефа, могла быть объяснена довольно просто. Но при чем же здесь Арбен?

Работа у Арбена спорилась. Он сумел — без чьей бы то ни было помощи — проделать тонкие расчеты, которые оказались не по зубам ионному «Универсалу», и слепить затем в своем отделе аналоговое устройство, которого заказчик — военное ведомство — тщетно дожидалось больше года.

О подвигах отдела Арбена прочувствованно говорил в субботу сам шеф. Старик Вальнертон настолько разошелся, что наградил Арбена премией, равной трехмесячному окладу.

И никто не знал, что Арбена еще одолевают приступы страха, что он ведет жизнь затворника (впрочем, он и раньше не отличался общительным характером), а стены комнаты неизвестно зачем тщательно обклеил дешевым пластиком…

В тот вечер, расставшись с Линдой после концерта электронного штурмана, Арбен пришел домой озадаченным. По всей вероятности, Линда не ошиблась. Ей повстречался Альва. Значит, Ньюмор завершил свой труд и выпустил Альву на волю. Что же дальше? Как избежать встречи со своим отрицательным полюсом? Отсиживаться в комнате? Обклеить ионизированным пластиком лаборатории отдела? А как объяснишь, в чем дело? Немало толков вызвал его отказ переехать на новую квартиру, приличествующую должности начальника отдела. «Нечего мне торопиться», — рассудил Арбен.

На всякий случай Арбен, придя к себе после концерта, выключил видеофон и с тех пор не подходил к нему. Так спокойнее. А ведь именно спокойствие рекомендовал ему поддерживать Ньюмор…

Спал теперь Арбен превосходно — не то что прежде. На улице старался показываться как можно реже, лишь в случаях крайней необходимости. До сих пор Альва его не беспокоил, если не считать той встречи с Линдой.

Нет, не такой представлял себе Арбен «жизнь без нервов», безмятежное будущее. Как-то он, занятый своими мыслями, машинально вставил штепсель видеофона. Экран, похожий на огромное окно, внезапно засветился. Кто вызывает его? Через несколько мгновений из глубины всплыло взволнованное лицо Линды.

— Арби, я звоню тебе каждый день. Никто не отвечает. Что случилось?

— Занят, — спокойно ответил Арбен. Больше всего он теперь не хотел возмутить собственное спокойствие, как возмущают зеркальную поверхность пруда, швыряя в него камень.

— Ты не пришел на следующий день.

— Не мог.

— Заболел?

Арбен покачал головой.

— Мы не виделись целую неделю…

В душе Арбена происходила борьба. В нем сражались два желания: одно — смело действовать, критиковать свою фирму, другое — забыть обо всем и снова жить, как раньше. В такие минуты ему казалось, что с того момента, как Альва вышел в город, прошло не семь дней, а бог знает сколько времени. И пусть он проживет еще долго — что толку в такой жизни?

— Прости, Линда. Так получилось…

— Ах, не в этом дело. Скажи, Арби: куда ты пошел, когда мы расстались после концерта?

— Домой.

— Ты уверен, Арби? Это очень важно.

— Я пошел к подземке, сел в вагон и поехал к себе.

— Ты болен, Арби.

— Ну вот еще! С чего ты вдруг? — изумился Арбен.

— Ты серьезно болен. И сам того не знаешь.

— Что же у меня, доктор Линда?

— У тебя… Ты лунатик!.. — выпалила Линда.

— Придумай что-нибудь получше. С тех пор, как на Луне сняли карантин, лунатики на Земле вывелись, — резко произнес он.

— Оставь шутки. — Линда приблизила к нему лицо — оно, увеличившись, заняло почти весь экран, Арбену бросились в глаза дрожащие ресницы, старательно наведенные тушью.

— В тот вечер… Ты только думал, что уехал на подземке… А на самом деле… Ты вошел в подъезд следом за мной… поднялся по лестнице…

— А потом?

— Ты ничего не соображал… Будто спал.

Арбен усмехнулся.

— Что же я сделал? — Вопрос прозвучал отрывисто и резко.

— Я остановилась на ступеньке. Ты догнал меня.

— Коснулся?

— Ты не видел ничего вокруг, хотя глаза были раскрыты. Двигался прямо на меня.

— Ну?

— Я посторонилась — ты прошел мимо…

— И поднялся к тебе?

— Нет, — прошептала Линда.

— Куда же… Куда я делся?

— Не знаю.

— Не заметила?

— В этот момент я, наверно, потеряла сознание… На несколько мгновений. А когда очнулась — ты исчез. Словно сквозь стену прошел. Наверно, успел быстро спуститься по лестнице и выйти.

— Чудный сон, — нагло улыбнулся Арбен.

— Если бы сон!.. Сначала я решила, что ты меня разыгрываешь. Потом поняла — это болезнь. Ночь почти не спала… Только под утро забылась… Звонила тебевидеофон не отвечает… Назавтра ты не пришел… А навестить тебя, сам знаешь, немыслимо, если заранее не заказан пропуск. Легче попасть в рай, чем на территорию Уэстерна, — процитировала она пословицу. — Столько дней мы не виделись… Я экран связи чуть не сожгла, пока вот… И еще. Странная вещь. У тебя совсем притупился самоконтроль. Ты не видишь, что надеваешь. На концерт вырядился в магнитные башмаки, будто не на прогулку, а в межпланетный рейс собрался. Но самое смешное — я и сама не заметила сразу, а только потом, когда ты возвратился и догнал меня на лестнице. Гляжу — ты в ботинках невесомости. И вообще ты был такой странный… Собирайся, — заключила Линда.