Владимир Михановский - Свет над тайгой (сборник)

— А, ты об этом… — Арбен рассмеялся.

Каблучки Линды громко стучали, эхом отдаваясь в глухих закоулках. Арбен шел рядом, стараясь не уходить вперед. Он и сам не понимал, что заставило его выйти из машины. Желание побыть еще немного с Линдой? А может, стремление вновь почувствовать себя обычным человеком, который не должен готовиться ни к какому космическому полету, жить обычной жизнью? «До дверей и обратно», — сказал себе твердо Арбен.

Две исполинские тени пересекли дорогу и вскарабкались на стену дома, слившись с темной поверхностью. Одна была тонкой, другая — мужественно-широкоплечей.

— Смотри, наши тени не хотят расставаться, — тихо сказала Линда, замедляя шаги. Глаза ее блестели. — Вот мы уйдем, уедем отсюда, а они останутся. И всегда будут вместе.

— Доброй ночи, — сказал Арбен, когда они подошли к входу.

— Когда мы увидимся?

— Надеюсь, скоро.

— Буду ждать.

— Я позвоню тебе.

Линда помахала рукой и скрылась за лестничным поворотом.

Арбен не успел сделать и трех шагов, как навстречу ему от стены отделилась фигура. Казалось, она появилась из небытия и двигалась осторожно и бесшумпо. Так шагать, не затрагивая опавших листьев, мог только Альва — его вторая половина, его горести и заботы, его трусость и неуверенность, разреженное облако античастиц, как бы вобравшее в себя частицу Арбена.

Фигура шагала медленно и неотвратимо, словно сама судьба. Но Арбен не был ни суеверным, ни фаталистом. Встретив наконец Альву, он обрел то спокойствие, к которому тщетно стремился, ту уверенность, которую обещал ему Ньюмор, уговаривая согласиться на космический полет… Мысль работала четко, словно на выпускном экзамене. Альва не может превысить скорость три мили в час. Это хорошо. Но той же величиной ограничена и скорость Арбена. Это плохо. Однако гораздо хуже то, что Альва находится в более выгодном положении: он движется наперерез Арбену, отрезая ему путь к машине. Способность Альвы к маневру явилась для Арбена неожиданностью. «Словно кто-то по радио управляет его действиями», — мелькнула и тотчас погасла мысль.

Спасение там, в машине, в кабине, которую он собственноручно обклеил изнутри ионизированным пластиком. Но как добраться до нее?

Альва мог его успешно преследовать даже при равенстве их скоростей. Ньюмор перед началом подготовки уверял Арбена, что это не так. Ньюмор обманул его. Да, бессовестно обманул.

Говорят, тонущий человек за считанные доли секунды припоминает всю свою жизнь, начиная с детства. Может быть. Но перед Арбеном в эти мгновенья не промелькнул калейдоскоп бытия. Память, словно прожектором, выхватила из недавнего прошлого разговор с Ньюмором. Это было накануне того дня, когда Арбен вступил в биорадиоконтакт с Альвой.

…»Практически Альва тебе неопасен, — сказал Ньюмор. — При такой скорости…»

«Скорость моя тоже будет не больше»,

«В том-то и суть! — Ньюмор обнажил ровную подкову зубов. — Ты же инженер, сообрази-ка. А бежит за Б. У обоих одинаковая скорость. Догонит ли когда-нибудь преследователь А свою жертву?..»

Поначалу аргумент Ньюмора показался Арбену убедительным. Но чутье подсказывало: что-то здесь неладно.

«Ты, пожалуй, прав, если дело происходит на ровном поле. А если в городе?»

«Это не меняет дела, — бросил Ньюмор. — Будешь улепетывать по улице, только и всего. Говоря «улепетывать», я, конечно, преувеличиваю: ты будешь чинно шагать как ни в чем не бывало. Альва будет бесшумно топать за тобой, и расстояние между вами при этом не будет сокращаться ни на шаг».

«И куда же я буду чинно шагать?»

«Куда захочешь. У тебя будет миллион возможностей. Можешь дойти до ближайшей подвижной ленты и уехать на ней. Можешь добраться до станции подземки и сесть в поезд. Можешь, наконец, спокойным шагом дойти до своей квартиры, которую ты к тому времени обклеишь, надеюсь, вот этим. — Он протянул Арбену толстый рулон ионопластика. — Жаль: из этого нельзя сшить для тебя защитную оболочку. Тогда бы у нас вообще не было этого разговора».

Этот разговор блеснул в памяти Арбена, пока он шел прочь от Альвы. Последний все еще двигался медленно. Арбен шел с наибольшей возможной скоростью, чтобы выиграть время. Когда Арбен пытался ускорить шаг, упругая волна толкала его в грудь. Собственное тормозящее поле было неумолимо.

«От тебя требуется только одно: будь осторожен. Это значит — не столкнись с Альвой нос к носу. Тогда уж действительно тебе несдобровать. Ну а во всех других случаях тебе, поверь, ничего не грозит, как я объяснил». И еще сказал Ньюм: «Счастливчик, ты избавишься от своих забот и недугов, станешь самоуверенным и отважным. Позже люди будут платить мне за это удовольствие столько, сколько я захочу».

«Ты, значит, намерен поставить производство на конвейер? Стать избавителем людей от страхов? Сделать всех героями?»

«А почему бы нет?»

«И скоро это произойдет?»

«Надеюсь. Для этого мне остается только удешевить Альву. Стандартизировать его. Первый экземпляр обошелся мне невероятно дорого. А потом… В общем, ты не будешь одинок».

«Так ты, наверное, приступил уже?..» — спросил Арбен, хорошо знавший скрытный характер приятеля.

«Нет еще, к сожалению», — покачал головой Ньюмор.

«Денег нет?»

«Деньги — пустяк», — пренебрежительно махнул рукой Ньюмор.

«Но ты же все истратил?»

«Подумаешь! Толстосумы, жаждущие спокойной жизни, предоставят мне любой кредит. Посуди сам: вместо всех этих модных курортов, водолечебниц, всяких душей Шарко и прочего я предлагаю подготовку к подвигу. До сих пор от нервных болезней вряд ли умели избавляться…»

«Ну уж… — усомнился Арбен. — Если все будут одинаково смелыми, умными, талантливыми, то это обесценится».

«Были же люди неграмотными, но оказались все способными усвоить знания. Я попросту стираю страх, как стирают тряпкой надпись мелом на школьной доске».

«А вдруг кто-нибудь захочет восстановить эту самую надпись на школьной доске?»

«Вряд ли найдется такой оригинал».

«А вдруг?» — настаивал Арбен.

«Я этим вопросом пока не занимался».

…Альва чует его. Кажется, он привязан к Арбену невидимой нитью. Стоит сделать шаг в сторону — и Альва послушно повторяет маневр. Арбен все шел, оглядываясь на ходу. До боли знакомая сутуловатая фигура старательно вышагивала за ним. Лицо, бессчетное множество раз виденное в зеркале… «Бегу сам от себя. А разве это возможно — уйти от себя?» — обожгла мысль.

Машина осталась поодаль. Ее черный выпуклый корпус маслянисто поблескивал под качающимся от ветра фонарем, кинжальный луч средней фары бессильно лежал на грязной брусчатке мостовой. И ни души на ночной улице…

Каждый шаг отдаляет его от спасительной кабины, обклеенной пластиком. Но повернуть к машине — значит столкнуться с Альвой. Тротуарные ленты уже выключены. Одна надежда — на подземку.