Р. Эйнбоу - Экипаж Большого Друга

Я волновался, что Алёна впервые попав в пространство, запаникует, да ещё и невесомость. Но долго волноваться не пришлось. Через несколько секунд захватывающего дух падения в звёздную россыпь мы оказались в берёзовой роще. Никаких дополнительных ощущений, спецэффектов и предупреждений. Просто — раз и всё, и мы в другом мире.

Роща, как роща. Лето, солнце, слабый ветерок шумит в кронах. И запах! Настоящий лесной. Сказать, что я был ошеломлён нельзя. Видно, настолько привык к разным выкрутасам, которые преподносила судьба в последнее время, что ничего кроме злости не почувствовал. Осмотрелся, Алёна, облачённая в комбинезон, как и я, поворачивалась из стороны в сторону с видом, мягко говоря, озадаченным. Первым делом, когда приступ злости прошёл, я подумал «а где скафандры?». Дурацкий вопрос. Окончательно я пришел в себя после того, как Алёна заговорила:

— Хорошее местечко, где мы? Или надо спрашивать — в чьём это мы уме?

— Да уж. Я бы этому уму по мозгам-то настучал. Эй! Хозяева! Покажитесь!!!

Никто, кроме эха не откликнулся. Замечательно. Снова задачка со всеми неизвестными. Но нас и этим не удивишь. Опять же, что главное для командира? Правильно — внушить подчинённым, уверенность в своих действиях. Поэтому я сказал, вытянув руку:

— Пошли. Вон там, вроде бы, тропинка. Посмотрим, что за шутки и что за шутники.

Тропинка, действительно имела место, правда, странная, геометрически правильная. Два раза она изгибалась, и оба раза под прямым углом. После второго поворота, пройдя пару сотен метров, мы вышли на поляну. Алёна даже засмеялась: на краю поляны стояла избушка, хорошо хоть без ножек. Но, буде таковые оказались, то просто дополнили бы картину. Избушка покоряла своей древностью и незатейливостью. Сложенная из огромных замшелых брёвен, крытая соломой, она так вросла в землю, что маленькие оконца оказались наполовину скрыты в высокой траве. Мне показалось, что домик просто устал и присел отдохнуть.

— Какая прелесть! Эй, кто в теремочке живёт? Или как там ещё, встань к лесу задом, ко мне передом, — громко сказала Алена и приветливо помахала руками.

— По-моему, никто в ней давно не живёт, да и стоит передом как раз к нам. Думаю, по замыслу автора эта изба не просто так, а часть спектакля. Реквизит. Только бы с бабой Ягой не пришлось общаться, в таких постановках принципиально не участвую, с детства.

Алёна тяжко вздохнула. Потом не удержалась:

— Узнаю знаменитую мужскую романтичность. Часто приходилось слышать, мол, женщины прагматичны от природы, а истинные романтики мужики. Угу. Ты что? Не понимаешь, это же игра? Может тест, какой. Но вряд ли кто-то таким вот изощрённым способом пытается нас извести.

Игра. Конечно, игра. Но нам лучше бы выиграть. Неизвестно, что тут положено за проигрыш. Несмотря на беззаботность Алёны, к избе я подошел осторожно, медленно потянул заскрипевшую дверь, заглянул внутрь. Ничего, симпатичная обстановка, главное, совсем не такая, какую можно было бы ожидать. Единственная странность жилища заключалась в отсутствии как прихожей, так и сеней, дверь открылась прямо в комнату обычной квартиры, даже чем-то похожей на мою.

Делать нечего, мы вошли и принялись осматриваться. Первым делом я подошёл к окну, обычному, большому. Слава богу, вид из него открывался именно на поляну, а не на городскую улицу, это было бы слишком. Тот, кто играл с нами, останавливался в нагромождении несуразностей как раз на той черте, за которой начинался абсурд.

Стол, диван, два кресла, холодильник и, будто бы отдельно от всей другой обстановки, компьютерный стол с монитором, клавиатурой и мышкой. Под столом отыскался и системник, я машинально надавил кнопку и услышал, как зашумели кулеры и винт. Громко щёлкнул и зажёгся монитор, пошла грузиться операционка. Ха! Потребовала пароль. Как всякий честный юзер, я озадачился, но на всякий случай просто надавил enter, как обычно заведено на моих компах. Сработало. Предполагая, что будет дальше, я всё же удивился, когда выяснилось, что комп мой, домашний.

Значит, кто-то читает мою память, как книгу. Никто кроме меня в мою машину не лазил, да если бы и так, то мы здесь только вдвоём… Стоп, не то. Вывод просто напрашивается:

— Алёна, это галлюцинация. Нам кто-то внушает. Покопался в памяти и внушил.

— И как отсюда выбраться? — в голосе ни испуга, ни недовольства.

— Думаю, наши просто вернут нас на борт Друга. А там мы закрыты от всяких таких воздействий. Поскорее бы, мне тут не нравится, — сказал я и поежился от неприятного чувства незащищенной спины.

— А жаль, я старался, — на пороге стоял, придерживая дверь, немолодой мужчина, неуловимо похожий на покойного Корнилова.

Костюм тройка, седые короткие волосы, очки в металлической оправе. Выглядел он не то преуспевающим банкиром, не то профессором философии, какого-нибудь американского университета.

— А вот и хозяин. Здравствуйте, — сказал я, чувствуя облегчение.

— И вам не хворать. Но зря вы решили, что у вас галлюцинации, — он повёл рукой, усаживаясь в кресло. — Всё вполне материально, может быть, состоит не из того, чем выглядит, но всё же…

— И что вы от нас хотите? Обманом затащили нас, неизвестно куда. Вообще — вы кто? — начал я агрессивно.

Хозяин снял очки, посмотрел на стёкла, сдул невидимую пылинку, снова водрузил их на нос. Произнес невозмутимо:

— Напрасно вы изображаете праведный гнев. Вы же прекрасно поняли, что я читаю ваши мысли.

Вот, чёрт. Действительно, просто так дурака не поваляешь.

Он продолжил:

— Правильно, зовите меня просто Хозяин. Так проще. Я хочу всего лишь на вас посмотреть вблизи. А кто я? Я один из многих Хранителей, что оставлены для наблюдения за вами.

— Мне обязательно задавать вопросы, или вам проще напрямую? — спросил я, чувствуя себя, как на медкомиссии в военкомате.

— Нет, мне проще словами. Так тратится гораздо меньше времени на обработку информации.

Ага, мне разрешили одеться. Алёна тем временем села на диван и слушала нас, не вмешиваясь в разговор.

— Вы сказали — для наблюдения за вами. За кем? — спросил я, первое, что пришло в голову.

— За цивилизациями, возникающими в новое время. Видите ли, в мою задачу не входит обмен информацией с кем бы то ни было. Возможно, я не смогу ответить на некоторые ваши вопросы.

Тут дошло до меня.

— Вы — машина?

— Да, я кибернетическая система. Без личности в отличие от вашей машины, которая, кстати, выходит за пределы разрешённого, — приятный голос, ровная спокойная интонация.

— Что такое предел? И что такое порча, чем её можно остановить? — спросил я, чувствуя, что еще немного, и схвачу старикашку за лацканы.

— Предел — это предел. Всё, что могу сказать: любая цивилизация, овладевающая способами воздействия на материю, пространство и время, выходящими за границу дозволенного, подвергается ограничению. Вы назвали сей принцип порчей. Кстати, ваша планета подверглась экстремальному воздействию, обычно всё выглядит совсем иначе, незаметно и не столь катастрофично. Виной всему, видимо, тот резкий скачок, что произошёл у вас в связи с возникновением Проекта.