Игорь Росоховатский - Понять другого (сборник)

Все время я ловил на себе напряженный взгляд Кэпа сквозь темные очки, и в конце концов мне стало смешно: подумать только, вот это существо по имени Кэп, которое скоро тоже должно стать капелькой черной крови земли — капелькой нефти — и в этом виде подготовиться к переходу в пламя, существо, которое жадно жует воздух пересохшими губами, вбирает его дырявыми лоскутками легких, занято сейчас размышлениями, как проверить свои подозрения о моей принадлежности к поджигателям.

Я снова вспомнил о ней — и увидел ее.

— Не могу облегчить твое одиночество, — признался я.

— Тогда совсем не надо приходить, — ответила она устало.

— Но ты ведь ждешь меня.

— Не тебя, а его.

— Кого?

— Не все ли равно, если он никогда не придет.

— Не знаю, о ком ты говоришь.

— И знать не надо. Он — это ты.

— Но ждешь ты его, а не меня.

— Если его, то и тебя.

— Я запутался в твоих ответах. Говори яснее.

— Не могу. Сама опутанная. Ничего не понимаю.

И вдруг совсем другим тоном:

— Откуда ты взялся, милый?

Короткие рукава взлетели подрезанными крыльями, и руки — удивительные белые гибкие стебли — потянулись ко мне.

Мне было жаль ее, но все, что я мог сделать, это оборвать связь…

Большой южный порт галдел разноязыко, гудел двигателями автопогрузчиков. Вода отражала небо, и в нем, на белоснежных облаках, растекались пятна нефти. У причалов толпились, чуть ли не налезая друг на друга, белые лайнеры и черномазые буксиры, вислозадые баржи, яхты, похожие на чучела птиц, которые уже не смогут взлететь, угрюмые настороженные катера береговой охраны с зачехленными короткими стволами орудий и ракетных установок. Стрелы подъемных кранов переносили гроздья мешков и бочек из трюмов судов на берег и с берега — на палубы и в трюмы. Извивались, набухали огромные змеи-шланги, по которым прямо из нефтепровода закачивалась черная кровь земли в брюхо супертанкера «Сан-Пауло».

Ник несколько раз наведывался в бюро по найму матросов и непосредственно к шкиперу этого танкера. Коротышка увивался вокруг боцмана, и его попытки увенчались успехом.

Я уже понял, что именно на этом судне сосредоточены замыслы Кэпа и его людей, но не мог проникнуть в сами замыслы, в их содержание.

Коротышка вернулся возбужденный и доложил Кэпу, что его берут на танкер помощником механика. Кэп уединился с ним и с Ником, и они долго обсуждали план действий. Затем Кэп позвал меня и сказал, как о чем-то решенном:

— Док, пришла ваша золотая пора. На танкере «Сан-Пауло» очень нуждаются в услугах врача.

— Там кто-то заболел? — спросил я.

— Очень может быть, — уклончиво ответил Кэп. — Лучшего, чем вы, им не найти.

— А вам уже не понадобятся мои услуги? — поинтересовался я.

— Отчего же? Ваша доля в нашем деле не пропадет. Наоборот, — она увеличится после того… — он исподлобья поверх очков взглянул на меня, подыскивая подходящие слова, — после того, как команда танкера окончательно выздоровеет.

Рассеченная бровь Ника весело подпрыгнула, он раскатисто засмеялся.

Я не понял причины его веселья — видимо, Кэп сказал что-то остроумное.

— Итак, если вы не возражаете, Коротышка проводит вас на танкер, — с вкрадчивой ласковостью и, как всегда, учтиво сказал Кэп. — Я позабочусь, чтобы вы взяли с собой все необходимые инструменты.

И снова ухмылка появилась на изуродованном лице Ника. Но на этот раз в ней не было веселья. Пожалуй, она была жалкой и виноватой. В ней сквозила горечь. На короткое мгновение мне приоткрылось в этом человеке нечто иное, чем знали о нем все другие.

Коротышка явился с небольшим чемоданчиком. Поставил его у двери.

— Это послал вам Кэп. Тут весь набор инструментов, разрази меня бог.

Я поднял чемоданчик — он был достаточно тяжел, — щелкнул замком. Пружины откинули крышку. Сверкнули в своих гнездах скальпели, лазерные световоды, зажимы, стетоскоп, измерительные микроаппараты. Чемоданчик был до отказа набит инструментами и аппаратурой. Он был слишком тяжел.

— Пойдемте, док, — нетерпеливо сказал Коротышка и двинулся к двери.

По узким сходням мы поднялись на корму супертанкера. Коротышка по-свойски здоровался с матросами, он успел уже со многими познакомиться. Легко касаясь надраенных медных поручней, по-молодецки взбежал на палубу, представил меня сухопарому старпому.

Старпом заинтересованно и дружелюбно посмотрел на меня, задал несколько вопросов и повел к капитану, который оказался таким же поджарым, как он, с выступающими твердыми губами, большими залысинами и внимательными изучающими глазами. Под глазами уже намечались мешки. На этот раз они свидетельствовали не столько об усталости, сколько о больных почках. Я отметил, что нефрит у капитана быстро прогрессирует, и сказал ему о необходимости диеты. Он недовольно поморщился, приложил палец к губам, прося помолчать о болезни. Позже, когда старпом ушел, извиняюще улыбнулся:

— Вы точно подметили, док. Это является лучшей рекомендацией.

— Но лучшей рекомендацией будет ваше излечение.

Он отвел взгляд:

— Это — родовой «подарок». От деда — отцу, от отца — мне.

— Знаю. Впервые вы почувствовали неладное лет восемь назад. В тропиках.

Он испуганно заглянул мне в глаза:

— Все врачи говорили о неизлечимости…

— А я этого не говорю. Считаете это большим недостатком для корабельного врача?

Он скупо улыбнулся.

— Более того, я утверждаю противоположное.

— Чтобы завоевать мое расположение и… вселить несбыточую надежду? — Его губы чуть дрогнули, и я заметил это. Капли пота выступили на высоком лбу.

Я подошел к нему вплотную, положил руки на поясницу, надавил на окончания нервов. Прежде, чем он успел опомниться, я сделал несколько движений пальцами.

— Ну как, колики прошли?

Он растерялся, одновременно прислушиваясь к своему телу и готовя ответ. Но вдруг недоверчиво-радостное выражение осветило его лицо, ставшее мальчишески-открытым.

— Пожалуй, с таким доком невозможно умереть. Итак, будем считать, что вы приступили к своим обязанностям.

На палубе меня ожидал Коротышка, чтобы отвести в каюту. Он нетерпеливо поглядывал на часы, его короткие толстые пальцы почему-то стали нервными и суетливыми. На мгновение мне почудились огонь и дым, послышался грохот взрыва. Что это? Последствия приключения в джунглях?

— Однако, док, долго вы пробыли с капитаном. А ведь нам надо спешить, черт побери!

— Почему?

— Я думал, наш Кэп сказал вам. Через двадцать минут необходимо покинуть танкер, разрази меня бог!

— Но почему?

Выражение бесшабашной пьяной ярости промелькнуло на его лице и исчезло. И снова мне почудились огонь и дым.