Яна Дубинянская - Сны принцессы Лилиан

Допустим. Эжан заговорил ровно, как по книжке:

- Астабильный - человек, желания которого могут привести к потрясениям во всем государстве, - классическое определение звучало подлиннее, но суть была передана правильно, и маг кивнул. - Значит, если я... если мои желания...

Он заторопился, приближаясь к цели, - и дипломатическое красноречие разом улетучилось. Позор, полная беспомощность.

- ... тебе придется послать меня в Лагерь, - поспешно закончил принц, выпустив, кажется, самое главное. - Захочешь ты того или нет. Ты стабильер, и ты за меня отвечаешь.

Учитель приподнял брови: вежливое удивление. Наигранное непонимание чтобы заставить смешавшегося противника сболтнуть побольше лишнего; чтобы он не мог потом откреститься от своих слов.

Теорию высокой дипломатии принц Эжан знал совсем неплохо!..

- Мама будет против, - сдавая все позиции, пробормотал он. - Я точно знаю, она не захочет, чтобы я женился на принцессе Лилиан. А я женюсь.

- Конечно, женишься.

Беседа совершила полный круг.

Нет, учитель не издевался. В его глазах не было даже снисходительного торжества по случаю полной победы над учеником на этом практическом занятии. Но как он может - нет, даже не делать вид! - действительно думать, что все это пустяки, обыденнейшие житейские вещи, ведь...

- Но я же принц! И на ком я женюсь... а на ком нет... это же государственное дело! Может быть война!.. если мама пообещает союз с Аталорром, а я... Но я скорее стану астабильным, чем...

- Успокойся.

Эжан перевел дыхание. Маг встал, оказавшись, - как, впрочем, и всегда, - на полголовы выше принца. Собрал со стола письменные принадлежности, мельком взглянув на пергамент с рисунком и начатыми стихами, улыбнулся. Он не мог бы оставаться таким невозмутимым, если б то, о чем говорил Эжан, хоть как-то соприкасалось с истиной. Значит ли это, что Лилиан действительно аталоррская принцесса, - он нарочно назвал сейчас эту страну, вспомнив-таки на ходу дипломатическую уловку, - и мама не будет против, их любовь не встретит ни единого препятствия?..

Нет.

Они ведь не впервые встретились вчера - здесь, под облетающим деревом, у пруда. Лилиан, прекрасная принцесса в голубом платье, девушка, явившаяся из ниоткуда, лицо которой предательски смазал сухой лист... он же сразу узнал ее! Она уже была здесь. Давно, в детстве...

Но была!..

И вдруг стало страшно. Дикая, жуткая в своей простоте вещь, о которой он ни разу не вспомнил, придумывая несуществующие преграды на будущем пути своей великой любви. Слабенькие такие преграды, готовые в один момент рухнуть перед ним - отважным, верным, влюбленным и к тому же почти королем!.. Дурак.

Она ведь может просто больше не прийти.

Никогда.

* * *

Не простившись с учителем, - они все равно еще увидятся сегодня, и не один раз, - Эжан сорвался с места и двинулся вперед по аллее, втупившись под ноги и все ускоряя шаги. Короткие фиолетовые тени на бело-желтом песке - полдень. Развилка. Направо. Могучий шелест темно-зеленых листьев над головой. Вроде бы недавно садовник подрезал деревья в парке, а вот опять ветви едва не цепляют за волосы. Прекрасна золотая смерть... какая фальшивка, какая пошлость!..

Десять лет назад - в тот год, когда по Великой Сталле бродила оспа, девочка Лилиан тоже обещала, что придет еще. Перед глазами тогда плавали красноватые пятна, комната то вытягивалась в длину бесконечным коридором, то проваливалась, словно колодец, то сплющивалась в гармошку. Сознание семилетнего Эжана раздробилось на сотни мелких частиц, и каждая из них поселилась на конце непонятного отростка, вылезшего из массы спутанных волос. Все вокруг чесалось; он знал, что зудит его собственное тело, но, чтобы прекратить это, надо было сначала добраться до него, распутав тысячеголовый волосяной клубок...

Еще была мама. Она сидела в кресле под картиной постоянно, не уходя ни на секунду, и в конце концов Эжан сообразил, что иногда она сидит там по-правде, а иногда просто снится ему.

Но Лилиан ему не снилась! Что б там ни говорила мать - уже потом, когда он начал выздоравливать. Мамину версию коварно поддержали лекари, сиделки, прочая прислуга, - все до последнего пажа оказались втянуты в заговор против наследного принца и девочки, которая пришла к нему во время болезни, как приходила и раньше...

Лилиан, его сестричка... он просто не мог придумать более близкого, ласкового названия для нее. Она почему-то не нравилась маме, - ну что ж, значит, от мамы ее надо было прятать. Уже в то время принца Эжана ничуть не пугали препятствия, вставшие на пути... тогда еще просто дружбы со странной, нездешней, замечательной девочкой...

Но она не вернулась, как обещала.

Она не возвращалась десять лет.

* * *

Он снова вышел к развилке - на этот раз классически тройной, как в сказке про Странствующего рыцаря, - и остановился. Куда он, собственно, идет? И зачем?

Обычно это время, полуторачасовой зазор между занятиями и обедом, Эжан посвящал фехтованию и верховой езде. Особенно фанатично соблюдал он это правило последние два месяца, - после того страшного, унизительного поражения на турнире, когда на глазах тысячи зрителей со всех концов Великой Сталлы... Он был в черном, и вряд ли кто-то, кроме матери, мог его узнать, - но смешки за спиной до сих пор то и дело чудились ему... или не чудились?!..

Теперь, конечно, все эти глупости не имели никакого значения. Ну, почти никакого... Но, так или иначе, хороший урок фехтования на тяжелых мечах - именно то, что ему сейчас нужно. Выложиться, вымотаться до мокрой рубашки, до сведенных болью мышц, до разноцветных кругов перед глазами... чтобы не думать больше ни о чем. А какой смысл думать, изощряться в этой проклятой высокой дипломатии, - если ничего не изменить, если можно только ждать, ждать аж до самого вечера?.. Тени от деревьев были такими короткими, что посредине развилки песок поблескивал солнечным пятном.

И вдруг на это пятно упала тень. Эжан вскинул глаза.

И непроизвольно скрежетнул зубами, увидев его. Опять его!

- Доброе утро, мой принц.

Голос у мужчины был негромкий и очень мягкий - словно он постоянно извинялся. Это бесило Эжана - как, впрочем, и тонкое, женственное лицо, сине-зеленые глаза, похожие на запонки для манжет, белобрысые волосы и само присутствие здесь! - а не на своем Юге, куда этот князек с десятком длинных имен давным-давно должен был убраться по-хорошему. По-хорошему!..

Южный князь шагнул вперед и остановился в солнечном пятне на развилке. Его белая батистовая рубашка была распахнута на груди, где золотились слабенькие светлые волоски. Совсем некстати Эжан вспомнил о россыпи чернильных пятен на своем рукаве... но закладывать руку за спину было бы глупо.

Князек явно хотел пройти на главную аллею. Которую надежно загораживал принц.