Андрей Мартьянов - Белая акула

Я со своим уставом в чужой монастырь лезть не собираюсь – если вы, господа, полагаете, что замкнутость и почти абсолютная изоляция от прочих ветвей человеческого рода вам только на пользу, переубеждать не будем. Свобода воли, как говорят святые отцы, есть первейшее качество человека, дарованное ему Господом. Вот и реализуйте эту свободу так, как считаете нужным – вас никто не заставляет и на веревке в Лабиринт не тащит!

– …Алхимики с Граульфа всегда представляли большой интерес для людей, неравнодушных к судьбе Меркуриума, – пока я размышлял, Вильрих обратился к другой теме. – Сами знаете, большинству дворян думать некогда – их жизнь насыщена другими заботами. Вы ведь появились у нас сравнительно недавно?

– Пятый год.

– Следовательно, успели ознакомиться с большинством здешних обычаев и традиций, времени было предостаточно. Вы единственный алхимик, который не считает традиции обязательными, не возводит в ранг догмы. Ваша гильдия похожа на некий тайный орден и это объяснимо – тайны ремесла необходимо беречь. Однако никто из гильдейских алхимиков почти не общается с простецами, не заводит близкой дружбы с дворянами, не склонен к странствиям, они очень замкнуты, что расценивается как заносчивость. Помните, я говорил о глазах с двойным дном? Лично от вас такого впечатления не остается – вы открыты. Успели объездить весь континент, у вас немало друзей. Вы ведете себя совершенно иначе и этим обращаете на себя внимание.

«За что периодически получаю шумные нагоняи от Университетских кураторов, – подумал я. – Что мешало прислушаться к пану Щепану, советовавшему быть поскромнее? Впрочем, никаких инструкций я не нарушал, просто хотел лично ознакомиться со всеми аспектами нашей деятельности на Меркуриуме. Не с помощью компьютеров центра наблюдений, а в полевых условиях! Вот вам последствия… Щепан меня убьет!»

– Вы другой, – повторил Вильрих. – И это дало мне надежду, что именно от вас я получу некоторые объяснения.

– Какие именно объяснения? – недовольно проворчал я. – Вы подозреваете гильдию алхимиков в некоем страшном заговоре? Граульфианцев здесь меньше сотни, что мы можем сделать? Свергнуть королевскую власть? Уничтожить Церковь? Отобрать у благородных древние права и привилегии? Захватить планету? Абсурд! Вы ведь знаете, что в нашем распоряжении сотни и тысячи миров, куда более привлекательных и чудесных, чем Меркуриум! Я не очень вас обижу, если скажу, что люди с других планет откровенно смеются над вами?..

Я осекся, поняв, что сказал лишнего. Ну-ка, попридержи язык! В соответствии с договором с Советом Первого Поколения мы не должны рассказывать местным о жизни других планет и царящих там настроениях! Ничто не должно провоцировать меркурианцев к попыткам узнать, как поживают более прогрессивные соседи – аналогию можно найти в истории Земли, так называемый «железный занавес» времен конфликта между идеологиями в ХХ веке!

– Пускай смеются, – принц отмахнулся. – Вы меня не поняли, пан Николай. Никто не обвиняет ваших собратьев по ремеслу в тайных злоумышлениях. Просто мы полагаем, что алхимики знают о происходящем куда больше, ваша миссия на Меркуриуме не ограничена обязанностью развлекать дворянство колдовскими фокусами, гороскопами и бесконечными обещаниями раскрыть секреты мироздания!

– Кто это – «мы»? Вильрих, если вы решились встретиться со мной, то будьте откровенным до конца. У меня тоже предостаточно вопросов – что означают слова «нарушено равновесие», к примеру?

– Мы… Нас немного, еще меньше, чем алхимиков, – медленно начал принц. – Два с небольшим десятка дворян, причем половина из них землями и рентой не владеют, живут своим умом, как эта вульгарная Злая Клара, у которой мы обедали. Крошечное сообщество людей, которым не все равно, что будет завтра и наступит ли рассвет. Вы спросили о равновесии? Я слышал, будто на Граульфе в Бога не веруют, это правда?

– Правда, – нехотя согласился я.

– Тогда как вы объясните существование дьявола? Настоящего дьявола, Падшего Ангела и его присных? Демонов, которые выползают из преисподней в наш мир и безжалостно терзают его?

Я, безусловно, могу объяснить. Только его высочество вряд ли поверит. Да и режим секретности, опять же…

– Меркуриум еще не подошел к самому краю бездны, – жарко и убежденно заговорил Вильрих. – Но почувствовать ее зловонное дыхание можно прямо сейчас! Сатана здесь, совсем рядом, его посланцы являются все чаще и чаще, остановить их невозможно, Святая Церковь обеспокоена, на севере Остмарка брошены десятки деревень, несколько замков, которые теперь принадлежат нежити и нечисти…

Лошади спокойно шли по тракту, навстречу попадались торговые обозы, спешившие оказаться в городе до темноты, нас обогнал гонец фельдъегерской службы князя – эмблема приметная. Обработанные поля сменились лиственным лесом. Я молчал, Вильрих рассказывал. Рассказывал обстоятельно, приводя неприятные и кровавые подробности – подтвержденные факты того, что «инциденты» происходили куда чаще, чем мы их фиксировали. Университет полагается на станции наблюдения, на «суеверия» меркурианцев, способных раздуть нападение вампира подкласса «Bruxa» на одинокого путника до масштабов массовой кровавой резни, никто внимания не обращал – у страха глаза велики, а мы занимаемся сбором и обработкой достоверной информации. Жуткие слухи аборигенов, тем более из числа простецов, принимать на веру невозможно.

Вильрих был невероятно серьезен и знал, о чем говорит. На память перечислил названия поселков в Остмарке, подвергшихся нападению нечисти и чудовищ, сообщил, что за последние годы погибли сорок три дворянина (цифра абсолютно нереальная!), простецов же без счета, монстры плодятся, люди постепенно отходят к югу, сдавая позиции… Не-ве-ро-ят-но! Начнись непредвиденная миграция опасных видов, мы бы узнали об этом первыми и приняли экстренные меры! Однако и Стража Крепостей нервничает, охотники на страшилищ подтверждают: потусторонних существ, равно как и монстров «из плоти и крови» стало значительно больше, чем раньше!

Безусловно, проблемы есть и незачем от них отворачиваться. Реализация такого глобального проекта, как «Легенда», не может обойтись без трудностей, но все они решаемы – всегда встречались особи с нарушениями в схеме поведения, у некоторых серийных образцов мы находили аномалии, вызванные сбоями в технологическом процессе. Все-таки Университет производит не горшки или кирпичи, а высокоорганизованных многоклеточных живых существ, от ошибок никто не застрахован! Но такие случаи единичны, они не могут войти в систему! Как тогда прикажете расценивать слова Вильриха и Рикимера, утверждающих, что искусственные твари ведут себя необычайно агрессивно? С чего бы? Ни один из двадцати восьми центров наблюдения не подавал тревоги!