Андрей Мартьянов - Белая акула

– Неплохо, – согласился Нетико. – Давай дальше!

– Дети трех разных возрастов… – меня аж затрясло, когда я объединил кажущиеся не связанными меж собой наблюдения. – Я видел глубоких стариков, но их мало. Второй возраст ступенью ниже – относительно пожилой, однако люди еще дееспособны и сильны. Потом – около сорока лет, самый расцвет сил! Еще ниже – чуть меньше тридцати, потом пятнадцать-семнадцать, и далее по нисходящей! У простецов есть четко разграниченные поколения с разницей примерно в десять или двенадцать лет! Простецы не рождаются, а «появляются»…

– Вывод в одно слово? – напряженно проговорил Нетико. – Одно! Соображай!

– Четыре мальчика, три девочки в каждом поколении… Боже мой…

– Ну?!

– Клоны?

– А ничего другого не остается! Или меркурианцы научились идеально планировать семью, исключив любые случайности в сфере размножения, или простецы являются клонами. Благородные, скорее всего – их создатели.

– Клоны должны быть одинаковыми, – без особого воодушевления напомнил я, очень уж логичным выглядел «вывод в одно слово», которого так добивался Нетико.

– Не обязательно. Минимальная коррекция на эмбриональной стадии развития по методу случайной выборки, после чего цвет глаз, рост и внешность будут различны. С учетом бесконечного количества вариаций, обусловленной человеческим генофондом, совпадений облика можно избежать без затруднений.

– В Содружестве клонирование человека запрещено, это уголовное преступление, – задумчиво сказал я. – Хотя бы потому, что сравнительно удачных опытов было всего два или три…

– Три, – подсказал знакомый со статистикой Нетико. – И ни один клон не дожил до пятидесятилетнего возраста, резкое старение, ослабленный иммунитет, психические расстройства. Клонировать ткани можно без последствий – паренхима печени или почки, нейроны, мышцы, как для трансплантации людям, так и для производства биомеханических андроидов. Но создать жизнеспособный точный клон человеческого существа пока не удавалось. Ни на Земле, ни после Катастрофы, в Содружестве.

– Что же получается? Наша цивилизация в тесном сотрудничестве с цивилизацией машин ничего подобного сделать не сумела, а эти дикари… – я с неудовольствием посмотрел на разомлевших откромленных свиней, розовых с черными пятнами, валявшихся в глубокой луже под стеной, – …эти дикари, верующие в колдунов, магию и гоблинов, осеняющие крестным знамением кусок хлеба, чтобы через пищу беса не проглотить, освоили массовое клонирование и создали новую расу? Зачем такие трудности, когда любая женщина может преспокойно родить тебе выводок детишек? Хоть пятерых, хоть десяток? Зигвальд, здоровенный молодой мужик, дворянин вдобавок, без труда способен содержать огромную семью – посмотри на его дом, нищим Жучка никак не назовешь!

– Молодой? – со своей обычной насмешкой сказал Нетико. – Ему за шестьдесят лет, не забудь.

– Все равно не верю!

– Пересмотри свое отношение к понятию «возраст». Дворянин? Кем бы он был, если б простецы не построили для него Баршанце? И это не единственный поселок, насколько я понял. Зигвальд, всего лишь третий сын, а владеет несколькими деревнями, все населяющие их простецы работают на хозяина, создавая прибавочный продукт. Эмпирическим путем мы докопались до некоторых секретов Меркуриума, но… Но я не уверен, что кажущаяся очевидной истина не является ошибкой.

– То есть как – ошибкой? Почему?

– Основа познания – сомнения. Вдруг мы перемудрили и теория о клонах несостоятельна из-за совсем незаметной промашки? Например, по религиозным соображениям простецы имеют право рожать детей только раз в десять лет, а все остальное время занимаются сексом предохраняясь? Реалистично?

– Более чем, – сказал я, поднимаясь на ноги. – Надоело сидеть в замке, схожу погулять в лес. Только давай сменим тему разговора, голова раскалывается!

– Сменим? Отлично. Зигвальд тебя предупредил, что ходить одному, без провожатого, лучше не стоит? Найди Огана, помнишь простеца с черной бородой и шрамом на щеке? Он охотник, знает все тропки и умеет пользоваться холодным оружием.

– Согласен, – я кивнул, вспомнив о страшных зверюгах, водившихся в чаще, окружавшей Крепость. – Ох, не нравится мне все это…

– Нравится, не нравится – не имеет значения. Придется адаптироваться и жить дальше. Но я уверен: путь домой мы найдем. Земляне не могли так запросто колонизировать отдаленный Меркуриум, дорога обратно где-то неподалеку. Надо только отыскать выход к ней – все дороги имеют свойство вести, как минимум, в две стороны…

– Нетико, я был бы счастлив разделить твой необоснованный оптимизм.

– Это не оптимизм. Это трезвый расчет, основанный на логике.

– Меня уже тошнит от слова «логика»…

– Но существования таковой ты не отрицаешь?

– Я теперь не отрицаю даже оборотней, пусть и знаю, что их не бывает. Как может клыкастый зверь трансформироваться в человека и обратно?

– Предположим, что…

– Нетико! – громогласно воззвал я.

– Молчу. Действительно, пойдем гулять, тебе надо развеяться. Эмоциональная перегрузка вредна для человеческой психики.

– Перегрузка? Шутишь? Это гораздо хуже!

Поскольку я мог ходить где угодно без дополнительного разрешения хозяина Берлоги, на второй день я вплотную занялся исследованием главной башни, оказавшейся неожиданно сложным инженерным сооружением, даром, что построена из дерева! Лестницы, переходы, просторные жилые помещения с небольшим количеством мебели, только лавки, стол да сундуки. Необъятные ложа в спальнях – с подогревом, под заваленной мехами платформой из гладких досок стоят небольшие металлические печурки с хитрой системой отвода дыма. Полы застланы плетеными из соломы циновками, везде успокаивающе пахнет деревом и ароматными травами, пучки обычно сжигают в очагах.

Оружие хранится в отдельном темном зальчике, клинков и копий хватит, чтобы вооружить всех жителей Берлоги, а еще луки, самострелы, дротики с железными наконечниками. Солидный арсенал.

В верхних господских покоях обнаружилось подобие библиотеки: длинная стойка, на которой хранились десятки медных и деревянных тубусов с документами и картами, а также несколько книг, из которых печатной оказалась только одна, Библия на латыни, все другие – рукописные. Это сколько же стараний пришлось приложить, чтобы на тысяче страниц каллиграфически вывести какую-нибудь «Хронику королей Остмарка» или «Песнь о деве Моримунде», которую я собирался почитать на ночь – думал, рыцарский роман, а оказалось наисопливейшая история несчастной любви на фоне оголтелой пропаганды феодализма. Сладкоголосое пение, прекрасные дамы и куртуазные игры в неземную любовь. Везде одно и то же, что на Меркуриуме, что на голографических каналах Сириус-Центра или Аврелии…