Андрей Мартьянов - Белая акула

Теодегизил обнаружился на верхней площадке надвратной башни и впервые посмотрел на меня если не доброжелательно, то по крайней мере без недоверия. Уверен, сыграл свою роль доспех, точно такой, как и у Зигвальда – северянин понял, что я, как предполагаемый дворянин (пускай и «другой»), прятаться от надвигающейся угрозы не собираюсь.

В чем конкретно состояла эта угроза я доселе не мог понять – воображение услужливо рисовало картины одна бредовее другой. Бледный граф Дракула из старинных двухмерных кинопостановок, какие-то люди-жабы, насекомые-убийцы и прочая муть, созданная на потеху непритязательной публике, треть жизни проводящей за созерцанием низкопробных зрелищ для бездельников. Однако серьезность, с которой люди подходили к возможной атаке «тварей», настораживала. Это не выглядело спектаклем, в Берлоге готовились к настоящему сражению…

– Угощайтесь, – хозяйственный Зигвальд, оказывается, прихватил с собой кожаную флягу. Протянул сначала мне, потом Теодегизилу. Содержимое напоминало сладковатую водку с ягодным запахом. – Отбиться-то, конечно отобьемся, но загадывать наперед не хочется. Предпочитаю умереть в хорошем настроении!

– Не говори так, – посмурнел Теодегизил. От души приложился, глянул на меня. Сказал, чудовищно ломая немецкие слова: – Господин Стефан, почему твой не-живой друг не хочет с нами разговаривать? Я никогда не видел не-живых, но слышал о них. Он не любит людей?

Последовал кивок в сторону ПМК.

– Я очень мало о вас знаю, – подал голос Нетико. – И предпочитаю не вмешиваться в человеческие дела, когда меня не спрашивают. Это неучтиво.

– Надо же, – Теодегизил непритворно изумился, хотел было протянуть руку, чтобы прикоснуться к ПМК, но не осмелился. – Учтивый демон?..

– Это не демон, – вдруг заступился за Нетико Зигвальд. – Стефан говорит, будто в коробке живет бестелесное существо, душа без плоти, я ему верю. Не всякий бесплотный – враг.

– Знаю… Облака подходят, скоро польет. Тогда и начнется.

– Что начнется? – я дернул Зигвальда за рукав рубахи, выступавшей из-под кольчуги и стеганки. Становилось очень неуютно, можно сказать, страшно.

– Молнии, – кратко ответил Жучок. – Молнии приманивают чудовищ. Они будто бы ими питаются, в сильную грозу нечисть начинает безумствовать… Хлебните-ка еще разок!

Фляга вновь пошла по кругу.

Минуту спустя по доскам настила упали первые тяжелые капли дождя.

Нетико, большой любитель повозиться с анализом событий, на следующий день был удивительно тих и неразговорчив. Лишь твердил, что мое везение безгранично, а концепция мироздания отныне нуждается если не в пересмотре, то в существенных дополнениях. Каких конкретно, пока сказать трудно – многое надо осмыслить и попытаться создать непротиворечивую теорию, объясняющую практические наблюдения. Чего-чего, а наблюдений хватало с переизбытком. Нетико откровенно психовал (для искусственного разума это было состоянием противоестественным), что вызывало к жизни выдающиеся перлы, наподобие:

– …Факты гласят: процесс «N» имел место, – отвлеченно бурчал ИР, разговаривая, похоже, сам с собой. – А значит, для его объяснения следует изучить неоспоримую феноменологию, то есть неопровержимые признаки практической реализации этого процесса, не допускающие иных изостенических интерпретаций. Или полное его научно-техническое обоснование…

– Что ты сказал? – оторопел я.

– Так, ничего… Думаю.

Означенный процесс «N» стоил жизни двадцати восьми простецам, раненых в полтора раза больше, Зигвальда покалечило, Теодегизил при смерти, Нетико в информационном шоке. У меня нервный срыв, ни единой царапины и полное ощущение того, что я сплю, видя бесконечный дурной сон. Ненавижу эту планету!

…Поначалу ничего не предвещало стремительного развития событий. Начался дождик, постепенно перешедший в ливень. Ветер был не ураганный, но порывистый, задуло и залило водой два костра и несколько факелов, простецы выбивались из сил, поддерживая огонь по всему периметру крепости. Гроза разбушевалась знатная – я не видел таких грандиозных бурь ни на единой из планет Содружества, даже на Денеб-Дессау, где электрическая активность в атмосфере очень высока. Молнии ежесекундно распарывали черное небо, гром накатывал тяжелыми волнами, от постоянного сверкания начинала болеть голова. Ярко-голубой разряд ударил в столетнее дерево на соседних холмах, оно моментально вспыхнуло и горело очень долго, несмотря на дождь. Прошло не меньше часа, шторм не ослабевал. Я почти оглох – грохотало беспрерывно, звуки грозы слились в единый низкий рев, лишь изредка прерываемый минутным затишьем.

Я пристально вглядывался в темноту, но ничего подозрительного не замечал. Нетико контролировал ближайший радиус, используя детекторы движений и массы, алых точек, символизирующих неидентифицированные объекты на маленьком голомониторе ПМК не было, люди обозначались синеватыми крапинками, домашние животные зелеными, пределы Берлоги – тонкой белой линией. Я насквозь промок и замерз, окончательно уверившись, что тревога ложная. Обычная ненастная ночь, гроза впечатляющая, но вместо созерцания природного катаклизма я бы сейчас предпочел зарыться в теплое меховое одеяло и спокойно заснуть, не думая о зигвальдовой придури – тоже мне, борец с инфернальными силами!

– Захвачена цель, расстояние шестьсот тридцать метров, – вдруг рявкнул Нетико по-русски. Зигвальд и Теодегизил ничего не поняли, но схватились за рукояти клинков, им вполне хватило тревожной интонации искусственного разума. – Фиксирую множественные сигналы. Объекты биологического происхождения, высокий биоэнергетический фон! Три цели в воздухе, стремительно приближаются, вектор движения…

Договорить он не успел. Что-то очень тяжелое обрушилось на дощатый навес, прикрывавший площадку башни, раздался треск, полетели обломки дерева, Зигвальда сбило с ног и он покатился к лесенке, ведущей на галерею. От неожиданности я оскользнулся и упал навзничь, что было несомненной удачей – воздух рассекло подобие кожистого крыла нетопыря с крючьями-когтями на передней кромке, а на том месте, где я только что стоял, очутилась безобразнейшая тварюга, смахивавшая на помесь летучей мыши и человека. Я успел рассмотреть лишь голову – узкую, с маленькими глазками и неправдоподобно огромными челюстями.

На ногах остался лишь Теодегизил, который и спас жизнь Зигвальду – чудовище нацелилось на хозяина Берлоги, находясь от него всего в паре шагов, хватило бы одного прыжка. Мелькнуло лезвие клинка, яйцеобразная башка летучего урода покатилась по доскам, а тело повалилось прямиком на меня. Я сумел откатиться в сторону, монстр с неприятным стуком рухнул рядом и вдруг начал распадаться. Глазам не поверить – кожа и мышцы таяли, будто осколок льда под жарким солнцем, потекла мутная дурно пахнущая жидкость, последними исчезли кости, весь процесс занял всего несколько секунд!